Официальное заявление (ЛП) - Линд К. А. - Страница 68

― Я считаю, что ты заслужила находиться рядом с ним. Может я и не всегда соглашалась с твоими методами, но они сработали. Ты остановила потенциально опасную для выборов схему. Ты была с ним на протяжении его пути, даже когда заметно изматывалась. Ты помогаешь ему с его выступлениями и даешь ему силу, когда он начинает ее терять. Хотя кроме нас двоих этого никто не узнает. Он любит тебя. СМИ тоже научится любить тебя. Иди, и покажи им, за что тебя нужно любить.

Лиз запнулась, не сумев сказать спасибо, слишком шокированная, чтобы узнать, понимала ли Хизер, что она говорит. Она не думала, что в ближайшие годы получит одобрение от Хизер. Она была готова бороться за это. И каким-то чудом она получила его еще до окончания выборов.

Она сделала несколько мелких шажочков, чтобы стать возле Брейди. С тех пор, как они приехали, стало немного прохладнее, и она была рада, что на ней был голубой шарф, завязанный вокруг шеи, и белый бушлат держали ее в тепле. Вскинув подбородок и распрямляя плечи, она позволила себе зарядиться уверенностью Брейди, разогреться, а после чего она улыбнулась.

Он с нежностью взглянул на нее. Ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать, что Хизер отправила ее сюда. Один кивок от него, и это было все, что ей нужно, чтобы понять, что она все делала правильно.

Какое-то время журналисты нерешительно смотрели на нее, не зная, будет ли она отвечать на вопросы. Брейди начал отвечать женщине, которая стояла напротив него. Лиз терпеливо ждала, не уверенная, должна ли сама она предложить отвечать на вопросы. Они никогда этого не делала раньше. Затем один репортер выступил вперед из толпы и протянул свой микрофон к ней.

― Мисс Доугерти, как вы познакомились с Конгрессменом?

Лиз вздохнула. Это был несложный вопрос. Она могла это сделать.

― На пресс-конференции. Я задала ему вопрос, которой вызвал особое беспокойство. Не думаю, что ему это особо понравилось, ― сказала она, подмигнув.

Репортер рассмеялся. Парочку остальных сделали то же самое, когда поняли, что это была шутка.

― Ваши отношения завязались в тот же день?

― О, нет. Они начались много недель спустя. Я не была заинтересована в сближении с сенатором штата, но в итоге он изменил мое мнение.

Особенно смелый репортер сделал шаг вперед.

― Это были просто сексуальные отношения?

Лиз постаралась не зардеться, но не была уверена, насколько хорошо ей это удалось. Она взглянула на Брейди, а он, казалось, был наготове вмешаться, как только это будет необходимо.

― Нет, ― она едва прошептала.

Затем громче.

― Нет. То, что связано с моим женихом, никогда не было просто физическим. Следующий вопрос, пожалуйста.

Вопросы перешли с темы их отношений к тому, кем она была, что ей нравилось, что она изучала, о чем мечтала и к чему стремилась, и так далее. Она не сомневалась, что на этой неделе газеты по всей стране будут пестрить подробностями о ее жизни. Кем была эта таинственная Лиз Доугерти?

Когда-то она сказала Брейди, что единственным секретом, который у нее был – это он, а теперь о нем знали все. Но, как ни странно, при этом она чувствовала себя нормально. Ее место было рядом с Брейди, и ей хотелось видеть его в Белом Доме. В их доме, как в шутку когда-то назвал его Брейди.

Брейди отошел, чтобы у него взяли интервью для видео, которое Лиз подозревала появится в вечерних новостях. Ей продолжали задавать вопросы, и она с удивлением обнаружила, насколько это было утомительно. Она никогда не задумывалась, как тяжело просто стоять и отвечать на непрекращающийся поток вопросов, которым ее осыпали. Люди вели себя вежливо, но она все равно чувствовала усталость. Но теперь это была ее жизнь, и она хотела внести свою лепту. После того, как она вернется во вторник в Вашингтон, чтобы закончить семестр и начать планировать свою свадьбу, чтобы выйти замуж за Брейди. Эта мысль придала ей силы, и она продолжила.

Людей стало меньше, и все выглядело так, словно они собирались закрывать фестиваль, когда последний репортер начала задавать Лиз вопросы.

― Как вы относитесь к тому, что вас называют шлюхой, проституткой, и разлучницей? ― невозмутимо спросила она.

Лиз сглотнула. Она ненавидела эти прозвища. Они были так ошибочны и так ранили.

― Я бы призвала людей перестать использовать эти определения. Мы с Брейди уже девять месяцев вместе. Вполне понятно, что эти слова не соответствуют истине.

― Девять месяцев, ― неодобрительно произнесла женщина. ― Значит, вы не носите его ребенка? Или вы прикрываетесь и где-то его прячете?

Лиз вспыхнула, а после чего попыталась взять себя в руки.

― Нет. У нас нет ребенка. Я никогда не была беременной.

― Почему вы думаете, что вы можете управлять мнением людей о вас? И вы думаете, что это справедливо говорить им, перестать назвать вас истинными именами? Вы разбили отношения Конгрессмена с мисс Эдвардс.

― Люди могут думать, все, что им захочется, но я не разлучала Эрин и Брейди. Они порвали по своим причинам за месяц до того, как мы сошлись.

― Вы не чувствуете себя подставным репортером, стоя здесь и отвечая на вопросы о своих мнимых отношениях?

У Лиз отвисла челюсть. Какого черта? Как ей вообще на это ответить? Возможно никак. Может, ей просто нужно сказать «без комментариев» и уйти. Эта женщина пыталась добиться ее реакции. Это было бестактно.

Прежде, чем она успела что-то сказать, она ощутила возле себя чье-то присутствие. Она сразу же обрадовалась, что Брейди вернулся, но подняв голову, она увидела Клэйя.

― Прошу прощение за то, что перебиваю, но не мог не подслушать вашу чудесную беседу. Я подумал, что мог бы ответить на некоторые из этих вопросов вместо Лиз.

Глаза Лиз расширились. Вот черт! Это была плохая идея. Она слегка покачала головой, чтобы попытаться дать ему понять, остановиться. Но он просто улыбнулся своей лукавой усмешкой, показывая ямочки.

― У меня была возможность с самого начала наблюдать отношения Конгрессмена Максвелла с Лиз. Или по крайней, практически с начала, ― произнес он, продолжая высокомерно улыбаться Лиз.

После он повернулся к репортеру.

― И если мы оцениваем репортерскую тактику, может быть вам стоит пересмотреть собственный профессионализм. Мой брат очень сильно любит эту женщину. Здесь не было ни прелюбодеяния, ни разрушения семьи, совершенно ничего неподобающего. Единственной их проблемой было то, что они влюбились в неподходящий момент. Это образцовые отношения. В которых есть обязательства, преданность, честность, и верность. Возможно, этими вопросами про детей вам стоит беспокоить кого-то другого, потому что здесь нечего найти на моего брата.

Лиз открыто уставилась на него. Черт побери, откуда это взялось?

― Спасибо. Мы больше не принимаем вопросов, ― коротко произнес Клэй.

Он взял Лиз под руку, и после чего увел ее подальше от репортеров.

Когда они были за пределами слышимости, к Лиз наконец-то вернулся голос.

― Что это было?

― Я считаю, что я просто защитил твои отношения с Брейди от особенно проблемного репортера, ― ответил он.

― Да. Спасибо, но…что, черт побери, это было, Клэй?

Клэй пожал плечами и улыбнулся ей. В его выражении лица до сих пор читалась эта странное веселье, но она видела, что помимо этого он был серьезен.

― Что? Я же не совсем бессердечный.

― Нет. Но ты не согласен с нашими отношениями, и конечно, ты не веришь в своего брата.

Они остановились, и Клэй повернулся к ней лицом. Он откинул прядь волос с ее лица, а на его лице промелькнула какой-то странный взгляд.

― Может быть кто-то доказал мне, что я ошибался.

― Я? ― прошептала она.

― Нет, кто-то другой, ― с сарказмом произнес он. ― Конечно ты. Ты изменила его. Он тебя любит. Между вами есть…энергия, которую трудно объяснить, но она есть. Это очевидно для всех, кто его знает. И может быть…только может быть, поэтому я понял то, о чем вы мне постоянно говорили. Может он на самом деле он занимается этим по хорошим причинам.