Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук - Страница 24

Винго ухмыльнулся до ушей. «Мне редко приходится выслушивать жалобы, — успокоил он Мирона. — Если ты соблаговолишь последовать за мной, я покажу тебе каюту суперкарго. Мы с Шватцендейлом уже сложили вещи бедняги Крима в камеру хранения на космическом вокзале. Каюта проветрилась, на койке свежие простыни. Думаю, ты тут освоишься».

Мирон отнес свой чемоданчик в каюту и вернулся в салон.

За столом оставался один капитан. Он спросил: «Надеюсь, тебя устраивает каюта?»

«Да, разумеется — я готов приступить к работе».

«В таком случае я объясню, в чем будут заключаться твои обязанности. Они разнообразнее, чем можно было бы ожидать». Малуф задумчиво взглянул на потолок и продолжил: «Попытайся разобраться в методах, применявшихся Кримом. В этом отношении могут возникнуть затруднения. Несмотря на множество его талантов и познаний, Хильмар Крим относится к категории людей, которых… как бы это выразиться… невозможно отнести к какой-либо категории».

Мирон кивнул: «Это меня не удивляет».

«Крим неприязненно обращался с некоторыми пассажирами, что приводило к излишним трениям. В ответ на запрос, казавшийся ему нерациональным, вместо того, чтобы затратить пять минут и удовлетворить запрос, Крим разъяснял, почему пассажиру следовало изменить взгляд на вещи. Например, если пассажир страдал несварением желудка, Крим рекомендовал ему холистический подход вместо того, чтобы выдать требуемую пилюлю, и споры по этому поводу продолжались несколько часов, пока позеленевший пассажир не скрывался в туалете, схватившись за живот. Если я пытался вмешаться, Крим заявлял, что он придерживается самых высоконравственных принципов, в связи с чем мне оставалось только чувствовать себя беспринципным шарлатаном».

Мирон снова кивнул и занес в маленькую записную книжку следующую пометку: «Инструкция № 1: умиротворять пассажиров; выдавать лекарства по требованию».

«Вот именно. А теперь — о записях и счетах. Опять же, в этом отношении я вынужден подвернуть Крима критике. Он был настолько одержим монументальной компиляцией законодательств Ойкумены, что рассматривал финансовый учет как невыносимый каторжный труд, которого следовало избегать всеми возможными средствами. Когда его упрекали в нерадивости, он утверждал, что безошибочно хранит в памяти все существенные цифры и может восстановить их на бумаге в любой момент, когда это потребуется. Однажды я спросил его: «Чтó, если превратность судьбы заставит вас покинуть наше судно — например, если вас убьет бандит или если вы умрете от кровоизлияния в мозг?»

«Чепуха, такого не может быть!» — безапелляционно заявил Крим.

«Тем не менее, — настаивал я, — чтó, если вас арестует полиция и вас бросят в тюрьму? Кто, в таком случае, сможет расшифровать ваши каракули?»

Крим рассердился. По его словам, такая перспектива была слишком маловероятной, чтобы ее можно было рассматривать всерьез. Никакая полиция не посмела бы задержать человека, вооруженного такими средствами правовой и процессуальной защиты, какими располагал он, Хильмар Крим. Но он ошибался. Его так-таки арестовали и бросили в тюрьму — и теперь для нас потеряно огромное множество учетных записей, которые он держал в голове. На мой взгляд, этот эпизод говорит сам за себя».

Мирон пометил в записной книжке: «Инструкция № 2: вести надлежащие записи; избегать полиции».

«Ты меня правильно понимаешь». Малуф приступил к описанию других обязанностей суперкарго. Мирону надлежало регистрировать загрузку и разгрузку товаров, оформлять транспортные накладные и, по мере необходимости, обеспечивать получение разрешений на импорт и экспорт. Наблюдая за погрузкой и разгрузкой в каждом порту, он должен был удостоверяться в том, что все соответствующие грузы доставлялись получателю, даже если бы для этого ему пришлось самому перетаскивать их из трюма на передвижную платформу.

Мирон записал: «Инструкция № 3: следить за погрузкой и разгрузкой, подробно регистрируя все, что перемещается из трюмов и в трюмы».

Малуф продолжал: «Суперкарго должен удостоверяться в том, что вся плата за перевозку была внесена перед загрузкой товаров — в противном случае вполне возможно, что мы будем доставлять грузы, не извлекая никакого дохода, так как грузополучатели нередко отказываются оплачивать счета за перевозку, и в результате у нас на руках остаются бесполезные товары, что приводит к множеству затруднений».

Мирон записал: «Инструкция № 4: обязательно требовать предоплаты перевозки грузов, в том числе всех сборов и пошлин».

«Как видишь, — говорил Малуф, — идеальный суперкарго — человек непреклонный, всевидящий и неотвязно настойчивый. Его ум подобен западне, не упускающей никакие сведения, он не верит нахальным утверждениям складских работников и не уступает давлению со стороны портовых чиновников, как бы они ни пытались его запугивать».

«Сделаю все, что смогу», — упавшим голосом отозвался Мирон.

«Надеюсь, этого будет достаточно, — сказал капитан. — У нас на борту вечно не хватает рабочих рук. Каждый выполняет несколько функций одновременно — особенно суперкарго, время от времени вынужденный помогать стюарду или механику, а также брать на себя обязанности подсобного помощника на все руки. Это понятно?»

«Теперь понятно».

Сразу после полудня капитан Малуф и Мирон направились в зал ожидания космического вокзала. В небольших конторах, в дальнем конце зала, ютились экспедиторы. На стене у входа в каждую контору висели перечни грузов, которые желал отправить тот или иной экспедитор.

«Здесь наша профессия становится по-настоящему сложной, — сообщил Мирону капитан. — Если бы она заключалась просто в перевозке груза из пункта А в пункт B, где можно было бы сразу наполнить трюмы другими товарами и отвезти их в пункт С, а из пункта C — следующий груз в пункт D и так далее, все мы разбогатели бы, не моргнув глазом, и астронавты-перевозчики не страдали бы нервными расстройствами и не закатывали бы неожиданные истерики в тавернах. Но все никогда не бывает так просто».

«А как насчет пассажиров?»

Физиономия Малуфа приобрела кислое выражение: «Пассажиры, в лучшем случае — неизбежное зло. Как правило, они капризны. Они на все жалуются. Сначала они хотят одного, а потом совсем другого. Они ругаются друг с другом. Они требуют дополнительных поблажек, причем надеются, что они их получат бесплатно. Они вечно суют нос в рубку управления. Они усаживаются в капитанское кресло и читают мои книги. Винго слишком добр к пассажирам. Шватцендейл заглядывается на женщин и втягивает в азартные игры всех, кого он может облапошить. Нет уж, лучше возить товары! Груз лежит себе тихонько в трюме и не требует, чтобы его развлекали. Пойдем, посмотрим, что нам сегодня предложат».

Малуф и Мирон просмотрели перечни товаров, ожидавших отгрузки. Вместо того, чтобы делать пометки или расспрашивать экспедиторов, Малуф фотографировал списки. «Это проще всего, — пояснил он Мирону. — Не забывай еще об одном: груз, пункт назначения которого почему-либо неудобен, нередко можно оставить в перевалочном порту для дальнейшей доставки другим судном. Многие товары, внесенные в сегодняшние списки, были разгружены здесь именно с этой целью».

«Дело сложнее, чем я ожидал», — признался Мирон.

«Конечно. Возможность прибыльной перевозки груза, несомненно, в какой-то степени зависит от логики умозаключений, но от интуиции — вдвойне, а от удачи — втройне, особенно если мы надеемся подбирать выгодные грузы по пути».

Вернувшись с Мироном на борт «Гликки», капитан загрузил сделанные фотографии в судовой компьютер — тот автоматически считывал и обрабатывал данные, содержавшиеся в списках. «Я запрограммировал компьютер так, чтобы он решал задачу, которую когда-то называли «задачей коммивояжера», — сказал Малуф. — Ты знаешь, в чем она заключается?»

«Нет, кажется, я никогда не слышал о такой задаче».

«Вопрос ставится следующим образом: какой маршрут лучше всего выбрать странствующему торговцу, желающему посетить несколько городов, чтобы проехать наименьшее расстояние? Даже в простейшем виде это сложная задача, а я усложнил ее еще на несколько порядков, добавив две дополнительные переменные: третье измерение и прибыльность. К сожалению, компьютер неспособен учитывать выгодные грузы, которые могут попадаться по пути, в связи с чем решение задачи никогда нельзя назвать оптимальным или окончательным».