Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода - Храмцовский Николай Иванович - Страница 13

В княжение Димитрия Константиновича жил в Нижнем Новгороде старец Павел Высокий, книжный и «чудный» инок нижегородского Печерского монастыря, славный своими добродетелями и познаниями, за что и получил прозвание философа. За христианские подвиги, готовность словом и делом помогать всякому страждущему духовные и миряне любили и уважали его, и пролили много слез о его кончине, последовавшей 1 января 1383 года. В числе оплакивавших этого старца был и сам св. Дионисий[56].

По смерти Димитрия Борис Константинович получил от Тохтамыша ярлык на княжество Нижегородское, а Василий и Симеон — на Суздальское. Но Василий опять был оставлен в Орде, и, кажется, по проискам Бориса.

В 1386 году, когда Димитрий Иоаннович, разгневанный дерзостями новгородцев, ходил для укрощения их с полками двадцати шести областей, рать нижегородская также участвовала в этом походе[57].

Своекорыстная мера Бориса не принесла желанной пользы, а скорее повредила ему: Василий, живя в Орде, успел выхлопотать себе ярлык на обладание Нижним, и, явясь на Русь в 1388 году, собрал рать в Суздале, выпросил помощь у Димитрия Иоанновича и вместе с братом Симеоном явился под Нижним Новгородом.

Борис, застигнутый врасплох, не мог защищаться; вступил в переговоры с племянниками, длившиеся только несколько дней (с 19 по 24 число марта), отказался от титула великого князя нижегородского, сдал племянникам Нижний Новгород и удалился в свой удел Городец. Но честолюбие и зависть мучили старика, ему казался тесным удел Городецкий и были ненавистны племянники, завладевшие, вопреки прав старейшинства, престолом нижегородским, целью многолетних его домогательств.

В следующем году скончался великий князь Димитрий Иоаннович. Борис поспешил в Орду и хотя был теперь старшим в роде Ярослава II, но не смел предъявить прав своих на престол владимирский, который давно уже сделался наследственным в роде Калиты, а искал опять только Нижнего Новгорода.

В это время Тохтамыш, готовясь переведаться силами с Тамерланом, отправился к пределам Персии. Борис догнал его на пути, ездил с ним целый месяц и получил дозволение удалиться в Сарай. Там дождался он возвращения Тохтамыша, который и дал ему ярлык на княжество Нижегородское. Овладев в третий раз Нижним Новгородом, Борис заключил Василия Кирдяпу в Городце в темницу, жену и детей Симеона также посадил под стражу в Нижнем Новгороде, в Георгиевском тереме — дворце князя Юрия, основателя Нижнего Новгорода; сам же Симеон успел убежать.

Но и на этот раз могущество Бориса продолжалось недолго: таков верно был удел честолюбивого донельзя и несчастного сына Константина Мудрого. Впрочем, и над самым княжеством, основанным Константином, готовились совершиться слова Венценосного Пророка: «мимо идох и се не бе».

Покуда Борис наслаждался властью, отнятой у Кирдяп, и тешился охотой, Василий Димитриевич воспользовался обстоятельствами: в бытность свою в Орде, где, по слову летописцев, «и много чести от царя (Тохтамыша) принял», успел, кроме Тарусы и Мещеры, выпросить Нижний, Суздаль и Городец. Тохтамыш готов был исполнить все желания сильного князя московского, лишь бы удержать его от союза с Тамерланом, с которым начал уже борьбу.

В первых числах ноября 1392 года явились под стенами Нижнего Новгорода бояре Василия с ордынским царевичем Уланом, посланным для возведения великого князя московского на престол нижегородский. Они требовали впуска в город; Борис, как и всегда, не готовый к борьбе с оспаривающими у него престол нижегородский, растерялся, не знал, что делать. Верные бояре его советовали ему запереться в городе, не впускать в него ни бояр Васильевых, ни царевича; но боярин Румянец, пользовавшийся полною доверенностью Бориса и заблаговременно купленный золотом московским, уговорил проданного своего повелителя объясниться с послами Василия, которые приехали будто бы с добрым словом и были нимало не опасны Борису, окруженному толпами верных бояр своих.

Борис склонился на слова изменника, велел впустить послов в город и ожидал во дворце своем объяснения недоразумений. И они скоро разрешились под шумом набата Преображенской колокольни. Послы среди народной площади объявили нижегородцам, сбежавшимся в испуге на звон, что по воле хана Василий Димитриевич отныне великий князь нижегородский.

Смущенный народ, не любивший Бориса, не знал, верить или нет этой вести, безмолвствовал и не противился.

Несчастный Борис, видя измену, звал бояр своих на защиту, и тут-то вероломный Румянец снял с себя личину и отвечал бывшему своему повелителю за всех, что они подданные Василия Димитриевича, а не его. Правда, несколько верных бояр хотели было оружием защищать права старца, убитого судьбой, но число их было незначительно, и они уступили силе.

Ноября 6 вступил в Нижний Новгород и сам Василий Димитриевич. По его приказанию Борис, княгиня Агриппина, их дети и приверженцы были скованы и разосланы по разным городам.

Поставив в бывшей столице княжества Нижегородского наместником Димитрия Александровича Всеволожа, великий князь отправился на Москву, куда прибыл в самый праздник Рождества Христова[58].

Так кончилась борьба князей суздальских с московскими; так пало самостоятельное княжество Нижегородское, существовавшее 42 года, и древнейшее Суздальское; отныне они вошли в состав владений московских — начатка России-государства. Потомки Калиты стали распоряжаться ими, как своими отчинами, что видно из духовных завещаний Василия Димитриевича и Василия Васильевича[59]. Следующие затем владетели Нижнего Новгорода хотя и носили титул великих князей, но были или присяжниками Москвы, или имели независимость случайную, основанную на временном, неверном успехе. Борис Константинович, четвертый и последний независимый владетель Нижнего Новгорода[60], был смел, предприимчив, но безрассудно честолюбив, упрям, самонадеян и беспечен; хотел власти и могущества, не соображаясь ни с обстоятельствами, ни со своими средствами; кидался в опасную борьбу с противниками безрасчетно, не достигая цели своих желаний, не заботился о том, как и чем сохранить плоды трудов своих; оттого вся многолетняя борьба его за престол нижегородский походит более на подвиги сказочных витязей, чем на действия владетеля, желавшего упрочить власть свою.

Независимо от своих недостатков, Борис был набожен и усерден к дому Божию. Это доказывается созданными им обителями и церквами[61], также щедрыми пожертвованиями, которые он сделал в монастыри Печерский и Благовещенский. В первый он дал на помин души брата своего Андрея села: Кадничи, Новое и Каринское — последние оба с деревнями, а второму — рыбные ловли на Суре: озера Пашкове, Сосновское, Долгое — роздерти с истоками, Соларево, Мягкое, Плоское и все озера от реки Курмышки, вниз Сурою, неточные и глухие роздерти, заводи, пески с падучими речками и бобровые гоны, и стрежень Суры — по Волгу[62].

Горька была дальнейшая судьба дома князей суздальско-нижегородских: Борис Константинович кончил жизнь свою 2 мая 1394 года в заключении, в Суздале; княгиня Агриппина Ольгердовна умерла там же годом ранее мужа; тело ее погребено в суздальском женском монастыре — ныне приходской церкви Святого Александра Пертского. Тело Бориса Константиновича сначала покоилось в Суздале, полагать надобно, в Спасо-Евфимиевском монастыре, а потом перенесено, неизвестно когда и кем, в городецкий Михайловский собор[63].

Вскоре после смерти Бориса Константиновича Василий и Симеон Кирдяпы убежали из Суздаля (где находились в заключении) в Орду; за ними была послана погоня, но без успеха. Несколько лет сыновья Димитрия Константиновича провели в Орде, служа ханам и вымаливая отцовское наследие; но ханы, как видно, не думали поддерживать их сторону, и Василий Димитриевич спокойно владел княжеством Суздальско-Нижегородским.