Панихида по усопшим (ЛП) - Декстер Колин - Страница 31

Миссис Льюис ничего не сказала, просто принесла обувь мужа из кухни. Сам Льюис тоже ничего не сказал, он отложил газету в сторону и смирился с тем фактом, что его планам литературного отдыха не суждено было сбыться. Карты опять легли неудачно. Подвели, как всегда, виртуальные предположения, на которых строились его планы. Как в данном деле, подумал он, натягивая ботинки: вообще никаких реальных предположений. Не в его голове, во всяком случае; а из того, что сказал Морс во время обеда – никаких реальных предположений и в его голове тоже. И куда, черт возьми, удивился он, куда они отправляются теперь?

Когда они подошли, церковь не была ни темна, ни пустынна, парадная дверь на северной паперти скрипнула, открывая пронизанное светом благостное убранство.

– Думаете убийца здесь, сэр, – исповедуется в своих грехах?

– Я считаю, всегда кто-то в чем-то исповедуется, – пробормотал Морс.

Его уши уловили едва слышное бормотание, и он указал на закрытые шторками исповедальни, расположенные у северной стены.

Почти сразу появилась привлекательная молодая женщина, грехи ее, предположительно, были прощены, и она, спрятав глаза от двух детективов, нажала на дверную ручку, щелкнувшую при ее выходе из церкви.

– Хорошо выглядит девочка, сэр.

– Мм. У нее, возможно, есть то, чего вам не хватает, Льюис; но захотите ли вы то, что у нее есть?

– Простите, сэр?

Преподобный Мекледжон, молча, шел к ним в своей обуви на резиновой подошве, снимая с шеи длинный, вышитый зеленым шарф.

– Кто из вас хочет быть первым, джентльмены?

– Боюсь, я сегодня не нагрешил, – сказал Морс, – на самом деле уже много дней, как я с трудом нахожу время для любых прегрешений вообще.

– Мы все грешники, знаете ли, – серьезно сказал Мекледжон, – грех, увы, это естественное состояние нашего рода человеческого…

– Есть склеп под церковью? – спросил Морс.

Глаза викария слегка сузились.

– Ну да, нет… но, э… никто не ходит туда, насколько я знаю. На самом деле я хочу сказать, что никто не был там в течение десяти последних лет или около того. Ступени выглядят так, будто они сгнили и…

Морс опять прервал его.

– Как мы можем попасть туда?

Мекледжон не привык, чтобы с ним говорили так резко, на его лице проглянуло незначительное раздражение.

– Боюсь, что никак не можете, джентльмены. Не сейчас, так или иначе. Я должен отправиться в Пьюзи-Хаус в… – он посмотрел на свои часы.

– Мне, вероятно, придется напомнить вам, для чего мы здесь, сэр? Вовсе не для того, чтобы любоваться вашей купелью. Мы расследуем убийство – серию убийств – и, как сотрудники полиции, мы в полном праве ожидать немного сотрудничества со стороны общественности. И каждую минуту вы – общественность. Согласны? Теперь. Как мы можем попасть туда?

Мекледжон глубоко вдохнул. Это был долгий день, и он почувствовал, как устал.

– Вам действительно нужно говорить со мной, как с непослушным ребенком, инспектор? Я просто возьму пальто, если вы не возражаете.

Он ушел в ризницу, а когда вернулся, Морс отметил убогость его толстого, темного пальто; сильно поношены были и черные сморщенные туфли.

– Нам это потребуется, – сказал Мекледжон, указывая на двадцатифутовую лестницу у южного крыльца.

С заметным непрофессионализмом Морс и Льюис, маневрируя длинной лестницей, неловко проследовали по мокрой траве за Мекледжоном от южной двери через узкие ворота прямо напротив, и вдоль южной наружной стены церкви. Уличный фонарь бросал узкий луч света на неровные ряды надгробий на могилах, но сама стена тонула в глубоком мраке.

– Мы на месте, – сказал Meкледжон. Он стоял над горизонтальной железной решеткой, примерно три на шесть футов, лежавшей на каменных сторонах прямоугольника, врытого в землю. Сквозь прутья решетки, изначально окрашенных в черный цвет, а теперь с коричневыми хлопьями ржавчины, свет фонаря выхватил дно полости, двенадцатью футами ниже, усеянное обломками, бумажными мешками и пачками сигарет. К дальней стороне прямоугольника у стены церкви была прислонена шаткая деревянная лестница, и параллельно ей круто сбегали вниз железные поручни. Прямо под церковной стеной была небольшая дверь: вход в склеп.

Минуту или около того все трое глядели в черную дыру, одна и та же мысль мелькнула в голове каждого из них. Почему не подождать до вменяемого и полезного утреннего света – света, в котором исчезнут ухмыляющиеся черепа и отвратительные скелеты? Но, нет. Морс подсунул руки под прутья решетки и легко перенес ее в сторону.

– Вы уверены, что никто не бывал здесь в течение десяти лет? – спросил он.

Льюис наклонился в темноту к старой лестнице и ощупал ее ступеньки.

– Кажутся довольно крепкими, сэр.

– Давайте соблюдать правила безопасности, Льюис. Мы ведь действительно не хотим больше трупов.

Мекледжон наблюдал, как они опустили принесенную лестницу, и когда она твердо уперлась в пол, Льюис взял фонарь и медленно и осторожно спустился вниз.

– Я считаю, что кто-то был здесь совсем недавно, сэр. Одна из перекладин старой лестницы вблизи дна проломилась, и она не выглядит так, будто это случилось очень давно.

– Кто-то из этих хулиганов, я думаю, – сказал Мекледжон Морсу. – Некоторые из них готовы на все, просто из чувства протеста. Но, инспектор, я действительно должен идти. Простите, если я… э…

– Забудьте об этом, – сказал Морс, – мы вас известим, если найдем что-нибудь.

– Вы… вы ожидаете найти что-то?

Ожидал ли он? Если честно, ответ был «да» – он ожидал найти тело мальчика по имени Питер Моррис.

– Не совсем, сэр. Мы просто хотим проверить все что возможно.

Голос Льюиса снова зазвучал из черной пустоты.

– Дверь заперта, сэр. Вы можете…?

Морс опустил связку ключей вниз.

– Посмотрите, может один из этих подойдет.

– Если не подойдет, – сказал Мекледжон, – боюсь, что вам на самом деле придется ждать до утра. Мой набор ключей такой же, как и ваш, и…

– Вы можете идти, сэр, – сказал Морс викарию, – как я уже сказал, мы дадим вам знать, если… э-э… если…

– Спасибо. Давайте просто молиться, чтобы вы ничего не нашли, инспектор. Это стало уже таким страшным делом, что…

– Доброй ночи, сэр.

С бесконечной осмотрительностью Морс забрался на лестницу, и нервно убеждая Льюиса, чтоб он крепче держал «эту хренову штуковину», начал постепенно спускаться в шахту медленными движениями, движениями стажера на натянутом канате. Он отметил, то же, что и Льюис, – что третья ступенька в конце исходной деревянной лестницы была сломана примерно посередине. И, судя по желтоватому неровному сколу, чья-то нога проломила ступеньку сравнительно недавно. Кого-то довольно тяжелого; или кого-то не такого тяжелого, возможно – с дополнительным весом на плечах.

– Как вы считаете, здесь есть крысы? – спросил Морс.

– Вы не должны думать об этом. Им нечем питаться, или есть?

– Трупами, возможно? – Морс еще раз подумал, не отложить ли мрачную миссию до утра, и испытал легкую дрожь страха, когда посмотрел на прямоугольник слабого света над головой, ожидая, как некая омерзительная фигура появится в отверстии и, ужасающе ухмыляясь, глянет на него сверху вниз. Он глубоко вдохнул.

– Мы идем, Льюис.

Дверь плаксиво скрипела на ржавых петлях, но мало-помалу Льюис распахнул ее, и Морс нервно повел фонарем из стороны в сторону. Сразу стало ясно, что основные опорные столбы верхнего строения склепа образовывали свод; ряд каменных ниш разделял подземную область подвала; они казались (по крайней мере, Льюису) странными и зловещими. И в самом деле, вторая ниша слева наводила на мысли о неких скелетах и призраках, преследующих эту преисподнюю. Внутри стен, сухих и безопасных, не было ничего, кроме крупной кучи кокса (без сомнения для системы отопления церкви) с лопатой с длинной ручкой, брошенной на нее.

– Хотите немного бесхозного уголька, сэр?

Льюис шел впереди, и теперь он взял фонарь у Морса и посветил им весело. Вокруг был удивительно сухой интерьер. Но по мере того, как они продвигались все глубже в темноту, становилось все труднее сформировать любую согласованную картину расположения сводов, и Морс уже подумывал повернуть назад, когда Льюис посветил фонарем на штабель гробов, наваленных один на другой.