Освободи меня (ЛП) - Роджерс Эми.К. - Страница 41

Алли вошла в комнату и закрыла за собой дверь. И когда она щелкнула замком, стало ясно, что у нее тоже есть свои планы.

- У меня есть для тебя сюрприз.

Он склонил голову набок.

- Ты уже вручила мне подарок.

- Это было то, что можно положить под елку и что ты мог открыть перед Ником, - в ее взгляде мелькнула порочная искорка, и его заинтересованность подскочила до предела. - Этот подарок требует более интимного места вручения.

Ее пальцы начали постепенно расстегивать изящные пуговки на красной кофточке. Полы потихоньку расходились в разные стороны, открывая его взгляду кружевной лифчик и нежные окружности грудей. Хадсон сжал руки в кулаки. Гребаный ад, этого он и хотел.

Он шагнул к ней, но Алли повернулась и направилась в ванную. На ходу она обернулась, нарочно позволив кофточке соскользнуть с плеча, оголяя нежную кожу. Хадсон застонал, начиная чувствовать, как она влияет на него, как жесткий бугор возбуждения начинает подниматься в штанах. В то же время он услышал тихий смешок Алли, донесшийся из ванной.

Выругавшись себе под нос и быстро поправив свое достоинство, он прошел в кабинет, соединенный со спальней. Обойдя массивный стол, он открыл центральный ящик. Вид длинной узкой коробочки с логотипом Картье отозвался знакомой болью в груди, когда остатки парня-подростка из прошлого схлестнулись с надеждой на будущее.

После Алли он никогда не будет прежним. Именно ее ему не хватало всю жизнь. Хадсон никогда не чувствовал себя по-настоящему цельным с другой женщиной. Он мог уезжать по делам на долгое время и никогда не скучал. Он мог держать одну из них под руку и забывать, что они находятся в одной комнате. И он бесчисленное количество раз уходил от них, не оглядываясь назад. Но Алли поглотила его. Бросала ему вызов. И когда они занимались любовью, он чувствовал себя цельным.

Хадсон убрал коробочку в карман и вернулся в спальню. Алли стояла перед ним черной атласной сорочке с кружевами. Вид ее заставил его остановиться на полпути, и вся хрень из прошлого стала лишь отдаленными дурацкими мыслями. Он резко втянул воздух - она была сногсшибательна.

- Тебе нравится? - ее ореховые глаза посмотрели на него, мягкие светлые локоны упали на бледную кожу. Контраст невинности, которая все еще в ней оставалась и того, какой раскованной она могла быть с ним.

Только с ним.

- Нравится ли мне? - он приподнял брови, подходя ближе. - Я в восторге, - кончиками пальцев он коснулся ее груди, проводя по краю атласной ткани. - Проклятье, Алли, ты самая красивая женщина, на которую я когда-либо положил взгляд.

Алли улыбнулась и слегка покраснела.

- Ну, было либо это, либо пошлая миссис Клаус.

Он усмехнулся. Она могла расхаживать в трениках или даже в мешке из-под картошки, и ему бы нравилось, потому что это она. Хадсон был не из тех парней, которые западают на дорогое белье, чулки и лифчики, поднимавшие чуть ли не до подбородка то, что ему хотелось освободить. Но он все же был мужчиной из плоти и крови, и не собирался жаловаться. Господи Боже, она идеальна. Резко выдохнув, он приказал своему стояку остыть.

- У меня для тебя подарок.

- Мне не нужно ничего больше, Хадсон, под этой крышей есть все, чего я могла желать, - ее руки скользнули на его талию.

- Не соглашусь, - он достал из-за спины кожаную коробочку. Она была перевязана красной ленточкой, фирменный рождественский знак Картье, и хотя черный бантик обычно лучше подходил к его праздничному настроению, в этот раз радостный красный пришелся кстати.

Алли открыла коробку и ахнула. Внутри лежал ножной браслет, сделанный на заказ по точным инструкциям Хадсона. Изящные переплетающиеся цепочки из белого золота держали одну подвеску в виде ракушки с идеальными бриллиантами.

- Она прекрасна, - прошептала она. На ее глаза навернулись слезы, и Хадсон гадал, вспоминает ли она такую же сцену десять лет назад, когда он подарил его безделушку с карнавала.

- Я подумал, это будет более уместно, чем та дешевка, что ты носишь запрятанной в ботинки.

- Я люблю эту 'дешевку', - сказала она. - И тот факт, что ты хранил ее все эти годы...

Хадсон сократил расстояние между ними. Он коснулся ее губ своими раз, другой, и потом стал целовать глубоко и медленно. Он был медленным и осторожным, склоняя голову и лаская ее рот языком.

Боже, целовать ее с каждым разом было все лучше и лучше.

Руки Алли скользнули под его свитер. Они были мягкими и прохладными против его горячей кожи. Хадсон отстранился и одним движением стянул свитер через голову, отбрасывая его в сторону.

- Эй, что случилось? - он накрыл ладонью ее щеку, большим пальцем вытирая слезинку. - Почему ты плачешь?

- Потому что этот вечер был просто идеален. Потому что я люблю тебя

- Я тоже люблю тебя, Алли. Больше всего на свете.

И это было правдой. Он любил ее больше, чем компанию, которую построил с нуля. Больше, чем любое будущее, простиравшееся перед ними. Он любил ее больше себя самого.

Хадсон опустил голову и снова поцеловал ее с медленным, искусным обольщением, задействовав весь рот, от чего ее пальцы зарылись в его волосы. Он поднял Алли на руки и уложил на королевского размера кровати, затем растянулся над ней, сохраняя сдержанный контроль, полностью противоречащий эрекции, пульсировавшей в его штанах. Отбросив волосы с ее лица, он большим пальцем приласкал скулу.

- Мне нравится ощущать тебя сверху, - Алли скользнула ногой по его лодыжке.

Хадсон погладил ее бедро, закидывая ее ногу себе на талию.

- И как я ощущаюсь?

- Твердым, - она качнула бедрами под ним и улыбнулась. - Очень твердым.

- Проклятье, Алли, - прошипел он.

Она прижалась губами к напрягшимся мышцам его шеи, прокладывая дорожку поцелуев к подбородку. Считанные секунды оставались до того, как ему захочется большего, намного большего. Он нуждался в ней, в каждом дюйме ее плоти, горячей и сжимающейся вокруг него. Он должен был заняться с ней любовью с голодным отчаянием умирающего человека, ищущего Бога.

Он задрал ткань сорочки выше до ребер. Тело ее выгнулось, соски проступили сквозь тонкую ткань. Нетерпеливым жестом Хадсон стянул атлас, и вершинка ее груди напряглась от потока холодного воздуха. Будучи не в состоянии остановиться (да как будто он остановился бы, будь у него возможность), он лизнул сосок, втягивая его в рот. Его язык кружил, то отступая, то возвращаясь, дразня и посасывая, его руки блуждали по всему ее извивающемуся телу. Нетерпеливые пальцы вцепились в край ее белья.

- Я хочу это снять.

Алли сбросила сорочку с плеч и стянула через голову. Когда она бросила ее, ткань приземлилась... на кровать? На пол? Какая к черту разница. Его глаза были прикованы к ее безупречной коже. Руки ласкали всюду от шеи до бедер, затем губы повторили весь этот путь. Он покрывал ее тело неторопливыми поцелуями и чем ниже он спускался, тем дольше задерживались его губы. Наконец, устроившись между ее бедер, он подхватил ее под колено и забросил ногу себе на плечо.

Опустив голову, он пробежался языком по ее естеству. Дыхание Алли прервалось, воздух шумно вырвался из легких. Он ласкал ее долгими, медленными движениями, затем погрузил язык еще глубже, наслаждаясь ее вкусом.

- О Боже... Хадсон... - Алли застонала, стискивая простыни.

- Приятно? - он лизнул самое чувствительное местечко.

- Да... - ее голос дрожал, как и все ее тело.

- Так сладко, ты меня убиваешь, - им завладела похоть, и с низким рычанием он схватил ее за бедра, шире разводя ноги и проникая в нее языком. Он врывался в нее глубокими, чувственными ласками, и она тут же разлетелась на кусочки под его ртом, увлажняя его губы. Она выгнулась всем телом на постели, запрокинув голову. И дерьмо, то, как она выкрикнула его имя, заставило его член содрогнуться в штанах от отчаянного желания. Хадсон отстранился и едва не вырвал молнию, расстегивая ширинку и спешно отбрасывая брюки.

Одним движением он навис над ней, бицепсы напряглись, пока он устраивался на локтях. Головка его члена задела ее горячее естество, и его обдало новой волной жара.