Маленькая книга жизни и смерти - Хардинг Дуглас - Страница 32

Ну а со своей стороны я с восторгом сообщаю, что все эти строительные работы полностью воображаемы, всё это воздушные замки, грёзы наяву. Меня уговорили — я уговорил себя — сделать это. Если бы это было реальным, это было бы моей смертью.

В райском саду до грехопадения Адам был Пространством для Евы, Ева была Пространством для Адама. Они менялись лицами в идеальной дочеловеческой асимметрии. Затем вмешалась третья сторона — порочно мудрый Змий, с чьей точки зрения Адам и Ева противостояли друг другу лицом к лицу, встречались в столкновении «голова к голове», — и он уговорил их разделить его мнение. Он посвятил их в исключительно человеческое и фатальное искусство воображаемой симметрии первого и третьего лиц, в искусство удаления себя от себя и смотрения назад на себя «глазами другого», в искусство самоовеществления, обмена того, что человек есть на расстоянии нуля метров, на то, чем он кажется на расстоянии метра, в искусство самоотчуждения.

Другими словами, запретный плод, который Ева дала Адаму, был тем довольно большим яблоком — его головой. Не будучи больше пустым для неё, он теперь противостоял ей. Или так она считала. Результатом этого рокового «знания», как и было предсказано, стала смерть. Имеющие голову умирают.

Такова в кратком изложении история нашего биологического вида, начавшаяся давным-давно в доисторические времена, когда какой-то обладавший огромным воображением его представитель придумал новый и мощный волшебный трюк, исключительно сложный фокус. Нужно протянуть руку и взять ту голову из глубины гладкой и неподвижной воды, отжать и высушить её, пронести её вперёд на некоторое расстояние, растягивая её en route[27], повернуть её вокруг, приставить её сверху на это туловище, слить ощущение её здесь с видом её там под водой и по крайней мере начать производить подходящие движения и звуки — говорить — соответственно. Это совершенно «невозможный» подвиг магии, получаемый по наследству от предков и повторяемый в жизни каждого конкретного человека, когда безголовый ребёнок, осваивая тот же самый набор трюков с зеркалами, а не с неподвижной водой, и с гораздо большим количеством разговоров, становится человеком с головой и изгоняется из рая. Или назовите это не просто трюками, а потрясающим соглашением-изобретением, которое, без сомнения, оправдывало в прошлом всю свою изворотливость и самообманчивость бесчисленно много раз, магически (повторяю — магически) превращая не обладающее самосознанием животное в обладающего самосознанием человека. Но магия как бумеранг; она рискованна и обходится дорого. И какой ценой, в данном случае? Миф об Эдеме предсказал её в общих чертах, наши газеты ежедневно добавляют к этому страшные подробности, а их колонки некрологов напоминают нам об окончательной расплате.

Далеко не весёлая ветхозаветная история, несомненно, очень глубока. Как и её более счастливое новозаветное продолжение. Здесь обещается, что «как в Адаме все умирают, так в Христе все возродятся» — возродятся во Всеобщем и Вечном Христе, который есть Одна Голова Тела с многочисленными входящими в него участниками, Единый Истинный Свет, который освещает каждого мужчину и каждую женщину, которые входят в мир.

Что такое эта библейская история, если не поэтическая и живописная версия — и для многих привлекательная и легко усваиваемая — того заключения, к которому мы пришли здесь, выразив его более сухим языком?

В этой главе я показал образец того, что происходит, когда, умерев для своей земной природы, я возрождаюсь в своей небесной Природе: я переключаю своё я на Первое Лицо Единственного Числа, которое есть не что иное, как сам Бог, и говорю на его языке. Живя теперь на Небесах скорее в качестве Него, чем с Ним, я говорю разумно и провозглашаю божественную истину вместо человеческих фантазий и явной лжи. И затем я обнаруживаю, что, поскольку эта жизнь в воскресении есть не что иное, как жизнь человека и мира, то это та жизнь, перевёрнутая вверх ногами, совершенно преобразованная, какой она наконец по-настоящему стала.

Позволю ли я неправильному употреблению языка, небрежному и нелепому, ослепить и одурманить меня, сыграть со мной сотню трюков, уговорить меня спуститься с Небес на Землю, из Божественности в человечность, в жизнь в настоящем и смерть в будущем, полную мрачной неопределённости? Или я буду использовать язык разумно и честно, чтобы он провёл меня через смерть прямо сейчас в Чистый Свет Пустоты — этот Истинный Свет Осознания, который Я ЕСМЬ, который прямо здесь и который можно увидеть? Буду ли я употреблять язык настолько неправильно, что лучшее, на что я смогу надеяться, — это яркие и красивые Предсмертные Переживания в будущем, за которыми последует — что последует? Или я буду употреблять его так, чтобы наслаждаться Переживанием Смерти в Настоящем, которое сразу прорывается в Вечность? ПСП или ПСН — что это будет?

Принимая решение в пользу Переживания Смерти в Настоящем, я не должен забывать о цене. Это ПСН — выбор недешёвый; и, безусловно, это не безобидная пустая болтовня и не просто манера выражаться, это смертельно серьёзно. Руми не преувеличивает, когда говорит: «Te, кто безголов из-за духовной нищеты, — в сто раз большее ничто, чем те, кто мёртв».

С другой стороны, это Окончательная Смерть, которая мгновенно открывается в Окончательную Жизнь, Вечную Жизнь, Сейчас.

«Это уже слишком! — слышу я чьи-то возражения. — Небесная наука, наука в Загробном Мире: что это может быть, кроме религиозной или мистической ерунды, представляющей собой полярную противоположность науке? Это значит перевернуть всё с ног на голову».

Действительно, очень вероятный комментарий!

Шутка, однако, в том, что это у нашего возражающего всё перевёрнуто вверх ногами. В этой главе я намерен показать, что небесная наука, или наука после смерти (я имею в виду полную смерть, которой человек умирает сейчас), во всех отношениях гораздо более научна, чем земная наука, или наука до смерти, может когда-либо быть, а также гораздо более практична. И, естественно, гораздо более актуальна в плане великого вопроса о нашей вечной судьбе.

И, так же, как мы обнаружили, что небесный язык использует ту же лексику и грамматику, что и земной язык (со всеми его ограничениями), но предлагает свои собственные, совершенно иные значения, мы обнаружим, что небесная наука охватывает достижения земной науки (опять же со всеми её ограничениями), но предлагает своё, совершенно иное видение реальности.

Вот в качестве примера десять пунктов, по которым небесная наука (сокращённо НН) имеет преимущество перед своим земным двойником (сокращённо ЗН). Она является:

1. Не односторонней. Не односторонней и не однонаправленной на манер ЗН, поскольку принимает во внимание, что находится по обе стороны её инструмента, — Наблюдателя у ближайшего конца микроскопа или, например, телескопа ничуть не меньше, чем наблюдаемое у дальнего конца. Я имею в виду учёного не как тело-ум, или третье лицо, а как Первое Лицо, или Осознающее Пространство, для той клетки, той звезды, чего угодно. Эта Пустота есть та форма: та форма есть эта Пустота. Их никогда не подают отдельно. Они строго неразрывные аспекты Целого, которое, когда разделено, лишается своей природы и становится артефактом. (Посмотрите сейчас и убедитесь, что Пространство, которое вы предоставляете пейзажу, — не что иное, как сам пейзаж.)

2. Ясной и неискажённой. Как мы отметили в гл. «Мир после смерти», на Небесах никакое расстояние не вклинивается между Наблюдателем и наблюдаемым. Эти руки, которые я вижу, эта звезда, которую я вижу, я вижу здесь и фотографирую здесь. Субъект и объект совпадают, не оставляя между собой места для внешнего вмешательства. ЗН, напротив, всегда отдалена от своего объекта. Атмосфера или посредник — которые никогда не бывают совершенно ясными и часто всё запутывают и искажают — всегда вмешиваются.