Год наших падений (ЛП) - Боуэн Сарина - Страница 37

Щелчок, с которым закрылась дверь, ударил меня, точно кулак. В глазах появились слезы, и я поборола острый порыв прокричать его имя, попросить вернуться назад, сказать, что я согласна на все, что он готов предложить.

Фея надежды шлепнулась лицом в стол и в припадке отчаяния замолотила по его поверхности своими крошечными кулачками.

Несколько долгих минут я была с нею согласна.

Решение оттолкнуть его ощущалось огромной ошибкой. Хартли всегда был мне хорошим другом, и, может быть, поставив на дружбе с ним крест, я поступила глупо…

Вот только все было наоборот.

Я сделала очень глубокий вдох. Суть заключалась в том, что, таскаясь за ним, как влюбленный щенок, я не успела завести новых друзей. Каким бы замечательным ни был Хартли, я не хотела довольствоваться объедками со Стасиного стола в моменты, когда она отворачивалась, чтобы подкрасить губы.

Черт бы ее побрал за то, что вернулась.

Нет, проблема была в другом.

Черт бы побрал его за любовь к ней.

Я возвратилась к домашней работе, но слова на экране начали расплываться перед глазами.

***

В пятницу вечером я снова натянула купальник и выехала к бассейну. На сей раз я догадалась взять камеру до того, как выбираться из кресла.

Крошечная, микроскопическая часть моего сознания гадала, не придет ли на мою игру Хартли. Водное поло на камерах, в общем-то, не пользовалось спросом у зрителей. Но надежда – коварное чувство. Оно подкрадывается к тебе даже в самых непредсказуемых ситуациях.

Он, естественно, не пришел.

Игра была сложной, потому что команда Тернера явилась с седьмым игроком, оказавшимся истинным профи. Крупный и быстрый, он словно чувствовал, в какое место надо переместиться, чтобы перехватить наш пас. И когда мяч попадал ко мне, нисколько не стеснялся сталкивать меня с камеры.

Вот ублюдок, подумала я, когда он утопил меня в четвертый раз. А потом рассмеялась над своим собственным лицемерием.

К счастью, вратарь Тернера был сегодня не в форме, и на последней минуте я сравняла счет, издалека отправив мяч в сетку. Когда прозвучал свисток, Дэниел объявил, что игра закончена.

– Как? А овертайм? – завопила я.

– Бассейн нужен другим, – сказал он, – так что овертайм будет за пинтой пива. У меня на подоконнике охлаждается бочонок на восемь галлонов. Одевайтесь, ребята.

***

Двигаясь вместе со всеми по двору Бомона, я вдруг поняла, как давно не была членом команды – пусть даже такой бестолковой, как наша. Мне и впрямь этого не хватало.

– Отличное начало сезона, – сказала Элисон, шагая рядом со мной. – С Тернером всегда было тяжко. Мы им проигрывали два года подряд.

– С кем играть дальше? – спросила я, словно это имело значение.

– С Эшфортом – в воскресенье. Но они, наверное, пропустят игру, потому что их капитан свинья, и ни одна эшфортская девчонка не хочет залезать с ним в бассейн.

– Фу, – сказала я.

– Не то слово.

Когда команда остановилась около входа, я уже догадывалась, что именно произойдет дальше. Дэниел помахал своим удостоверением перед картридером и открыл дверь. Я услышала, как кто-то сказал «четвертый этаж», и поняла, что мой пятничный вечер заканчивается здесь и сейчас. Можно было, конечно, поехать в МакЭррин, поменять кресло на костыли, потом снова прийти сюда и взобраться по лестнице. Все эти действия должны были занять полчаса. Но я себя знала. Стоит мне вернуться к себе – и я найду оправдание для того, чтобы сесть и включить кино, а не карабкаться по дурацким ступенькам.

Мои товарищи по команде начали заходить внутрь, а я повернула колеса в сторону дома.

– Кори, а ты не идешь? – окликнул меня Дэн.

Я оглянулась через плечо.

– Может, в следующий раз.

– Подвезти тебя? – Надо мной нависла фигура Медведя. – На спине, думаю, будет нормально.

Я открыла рот, чтобы отказаться, потом закрыла его. Именно такого странного внимания я всегда и чуралась.

– Я знаю, что ты чувствуешь насчет овертайма, – сказал Дэниел, открывая дверь шире. – Мы припаркуем твое кресло внутри, около входа.

– Что ж, спасибо, – ответила я, ощущая, как горит моя шея. – Какого черта. Почему бы и нет.

***

Поначалу эта идея казалась удачной.

Наш вратарь, поднявшись на три пролета со мной на спине меньше, чем за минуту, усадил меня на диван в общей комнате Дэна. Затем Элисон принесла мне пиво, и я его выпила. Оно было приятно холодным и подавалось в настоящих кружках объемом в пинту. Дэниел не шутил.

– Кусочек Англии прямо тут, в Хакнессе, – сказал он.

У меня получилось. Я окружила себя новыми лицами и нашла себе вечерние развлечения, которые не включали в себя неуместную страсть или виртуальные игры.

Все было бы хорошо, если бы не одна проблема: я застряла на диване у Дэниела. Я общалась со всеми, кому случалось сесть или встать рядом со мной, но без костылей и без кресла моя мобильность равнялась мобильности комнатного растения. Конечно, можно было перемещаться ползком, но я не хотела выглядеть фриком.

Периодически ко мне подходил Дэн – чтобы подлить в мою кружку, когда она становилась пустой, – но он был занят ролью хозяина и не задерживался надолго. Что самое ужасное, вскоре пиво начало оказывать на меня свое пагубное воздействие. Мало того, что я захмелела, так еще мне захотелось по-маленькому. Очень сильно.

А стратегии отступления у меня не было.

На другом конце комнаты Медведь болтал с Элисон. Глаза у него уже были в кучку. Представив себя у него на спине, пока он преодолевает целых три пролета до выхода, я поняла, что это будет не безопаснее, чем ехать с пьяным водителем. Не пристегнутой.

Спустя еще какое-то время я взвесила свои немногочисленные варианты. Можно было доползти на заднице до двери, а затем вниз по лестнице. Возможно, всего лишь с десяток людей остановится, чтобы посмотреть на мое унижение.

Прикидывая дистанцию, я оглянулась на дверь.

И к своему изумлению обнаружила, что с порога на меня глядит Хартли.

– Вот ты где, – сказал он с мрачным лицом. – Почему твое кресло внизу?

– Меня подняли наверх, – подавив отрыжку, ответила я.

– И костылей нет?

Я уставилась на свои руки.

– Неа.

– Погоди. Каллахан, ты что, напилась? – Он подошел ближе и, наклонившись, заглянул мне в лицо.

– Ты так говоришь, будто это что-то плохое. – Мой язык слегка заплетался.

– Иисусе, ну все. Думаю, тебе пора уходить.

– Нет.

Он начал сердиться.

– Каллахан, я не брошу тебя тут одну. Как ты собираешься спускаться по лестнице?

– Не знаю. Кто-нибудь мне поможет. – Кто-нибудь, кто не ты. Кто угодно, лишь бы не ты.

Он поскреб подбородок.

– Я бы мог принести тебе костыли, но ты не в том состоянии, чтобы упражняться в спуске по лестницам. – Хартли наклонился и взялся за мои бедра.

– Хартли, нет.

Он отпустил меня, но в его карих глазах появилось сердитое выражение. Кого я обманывала? Я оказалась в ловушке, а он хотел мне помочь.

– Лучше на спине, – слабо пробормотала я.

Без единого слова он повернулся и опустился передо мной на здоровое колено. Я обвила его торс руками, а он подхватил меня под коленки. Сидя у него за спиной, я поднялась в воздух, и Хартли поковылял к двери. Стены качнулись, и я поняла, что напилась сильнее, чем думала.

– Так, – сказал он. – Держимся за перила, идем медленно, и у нас все получится.

Идем медленно. Из-за его выздоравливающего колена. Очень медленно.

Черт.

– Хартли? – Я заерзала, когда его спина надавила на мой мочевой пузырь. – Мне надо пописать.

– Серьезно?

– Думаешь, я стала бы врать?

Он остановился на площадке между комнатой Дэниела и соседней дверью. Между ними находилась общая ванная комната. Хартли взялся за ручку двери.