Возвращение некроманта (СИ) - "Адика Олефир" - Страница 13

      Не тратя больше время на разговоры, он снова стал целовать Лаванду, свободной рукой лаская грудь. Чем нежнее были поцелуи, тем жестче пальцы терзали мягкие холмики. Лаванда беспомощно вздрагивала, возбуждаясь от чередования ласк с легкой, на удивление приятной, болью.

      Оставив в покое возбужденно смотрящие вверх соски, Роджер скользнул к покрытому короткими курчавыми волосами холмику. Внутри было влажно, горячо.

      Не останавливаясь на достигнутом, он с довольной улыбкой коснулся клитора. Каждый вздох, каждый стон, вырывающийся из груди Лаванды, доставлял ему ранее неведомое удовольствие. Ощущение власти над другим человеком еще никогда не было столь полным.

      — Перевернись, — он шлепнул ее по ляжке.

      Лаванда послушно легла на живот, подставляясь под его жадные ладони.

      Обхватив ее за бедра, Роджер легко скользнул во влажное, готовое принять его лоно.

      Кровь стучала в висках, желание рвалось наружу, лишь последние крупицы самоконтроля заставляли держаться до тех пор, пока Лаванда со сладким стоном не обмякла в его руках. Только после этого Роджер позволил себе излиться.

      — Надеюсь, теперь ты довольна? — он устало повалился рядом. Лавадна всхлипнула что-то неразборчивое и прижалась потным телом.

      — Задушишь, — беззлобно буркнул Роджер, позволяя обнимать себя. Пожалуй, не так уж и тяжело привыкнуть к присутствию чужого человека в своей кровати.

      ***

      — Бедная ты, бедная. Что, в деревне совсем есть нечего? — охала бабка Шейла, ощупывая тонкие запястья Эллис.

      — У нас голода давно не случалось, спасибо лесу. Урожай щедрый каждый год собираем. Дома всегда и юшки, и хлеба хватало. Мы даже мясо каждый месяц ели.

      Шейла недоверчиво поцокала языком и стала перебирать глиняные бутылочки на полке. Эллис воспользовалась этим, чтобы осмотреться. Дом знахарки был небольшой, но теплый. Все вещи находились на своем, строго отведенном месте. С потолка свисали сухие пучки трав и мешочки с ягодами. На полках теснились разные настойки, приготовленные, казалось, на все случаи жизни.

      Дверь открылась, и вошел мальчишка с двумя ведрами воды. Вылил их в стоящую в углу бочку и расплылся в улыбке:

      — Полная, бабуль! Еще что надо? Или я пошел?

      — Спасибо, Ив. Вон на столе пирожки, возьми себе парочку.

      — О, с капустой! — мальчишка откусил за раз полпирожка. — Мои любимые!

      — Беги уже, помощник. Отец, небось, заждался.

      — Ага! — за Ивом хлопнула дверь.

      — Младший брат Берта, — вздохнула Шейла.

      — Я думала, он один живет.

      — Так и есть. Рина, мать Берта, овдовела, когда тот еще пешком под стол ходил. Вот и вышла замуж второй раз. Они с Марком жили душа в душу, да только недолго. Померла Рина, когда Криса рожала. Берт подрос и в родительский дом переселился, а Крис, понятное дело, с отцом живет, — Шейла наконец нашла нужную бутылочку и протянула Эллис. - Вот, деточка, пей по глотку каждый день, как проснешься. Через месяц будет у тебя румянец во всю щеку. Окрепнешь, а там, лес даст, и ребенка родишь.

      — Спасибо.

      — Ну, все, все, иди, а то муж заждался небось. Ты смотри, Берта не обижай. Это он с виду такой грозный, а на самом деле тот еще ребенок.

      Берт действительно ждал ее. Он был тепло одет, рядом стояла сумка.

      — Я взяла зелье.

      — Хорошо. Эллис, я сейчас вынужден уйти.

      — Куда?

      — Вампирам нужна помощь. Не волнуйся, через несколько дней я вернусь.

      — Но… Я думала… — Эллис стремительно покраснела.

      — Ты меня не боишься? — Берт казался не менее смущенный. Он осторожно, словно трогал кружево, коснулся ее щеки.

      — Нет, — Эллис запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза мужу. Страха не было, только обида на его сдержанность.

      Берт ответил поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Руки скользнули под плащ, обнимая, и Эллис задохнулась, когда он с силой прижал ее к себе. В живот уперлось твердое мужское достоинство. Эллис, не сдержав любопытства, провела по нему ладонью. Ответом был рык раненного зверя.

      — Не забывай пить зелье, — Берт отстранился, тяжело дыша. Подхватив сумку, он выскочил на улицу в надежде, что холод остудит желание.

      Маленькая, хрупкая, он боялся ее даже обнять, чтобы ненароком не сломать. Улыбаясь от мысли о нежданном счастье, Берт дошел до края деревни, где его ждали Киаран и Шон.

      — Прощание было сладким? — подмигнул шаман.

      Берт только отмахнулся, не желая делиться личными переживаниями, и все трое поспешили выйти на едва утоптанную тропинку, что вела в лес.

      Говорят, когда-то до вампирских земель нужно было идти много дней, сейчас же дорога заняла лишь несколько часов.

      Тонкий аромат смерти заставил оборотней остановиться. Это не был запах разложения — от него волосы на загривке не встают дыбом, а губы не растягиваются в оскале. Берт едва сдержал угрожающий рык, да и Шон, судя по настороженному взгляду, чувствовал себя не лучше.

      — Ощущаете? — осклабился Киаран. Кажется, ему тоже было не по себе. — Сейчас здесь безопасно, а вот пару месяцев назад в этих зарослях царил ад. Ступайте за мной.

      Однако через несколько шагов оборотни вновь остановились, с ужасом смотря на открывшуюся их глазам картину. Да, Киаран предупреждал о том, что они увидят, но Шон с Бертом все равно оказались не готовы к ледяному лесу.

      Растения здесь умерли, однако не той тихой смертью, что заставляет гнилой ствол падать на землю и служить удобрением для новых пагонов. Все деревья превратились в прозрачные ледяные скульптуры. Они стояли, замерев, и ветер, что гулял меж ветвей, не мог заставить их пошевелить даже самым тоненьким сучком.

      Берт все же осмелился сделать шаг. Под ногой хрустнуло. Это оказалась замерзшая ворона.

      — Почему они все прозрачные? — шепотом спросил Шон.

      — Потому что щупальца их выпили, — ответил Киаран и первым двинулся вперед.

      Оборотни пошли следом.

      Между ледяными деревьями, стоял, настороженно замерев, такой же прозрачный, как и все вокруг, олень. Чуть поодаль, на ветвях, диковинным украшением застыли замершие навек воробьи. Луч солнца скользнул по ним, на несколько мгновений превратив замершие тельца в осколок радуги.

      Берт отвел взгляд. Никогда еще он не чувствовал такого леденящего сердце ужаса. Перед тем, как ступить на нетронутое полотно снега приходилось преодолевать себя. Слишком громко скрипела под ногами ледяная корка. Говорить не хотелось. Мысль о том, чтобы осквернить снежную тишину беседой, казалась кощунственной.

      Закончился замороженный лес так же неожиданно, как и начался.

      На холме, про который говорили, что он — могила настолько древнего мага, что никто и имени его не помнит, стоял замок Киарана. Вокруг испуганно жались деревеньки. Судя по забитым окнам, половина домов стояли пустыми, а те, над которыми вился дымок, выглядели не лучше, чем в тех селениях, за которыми присматривали волки.

      — Даже представить не могу, как с этим справиться… — шаман замер, во все глаза смотря на черные, оплетенные сухим плющом башни замка.

      — Ты видишь? — удовлетворенно спросил Киаран.

      — Да, — сглотнул Шон. — Словно огромная многопалая ладонь. И каждый палец — гибкая змея с жадным ртом.

      — Гиблое место, — подтвердил Берт, чувствуя холодок вдоль хребта. Он не мог видеть то, чего испугался шаман, но все чувства кричали о необходимости бежать прочь и как можно быстрее. — Пойдем. Рассмотрим эту штуку ближе.

      — Мне бы не хотелось к ней подходить, — поежился Шон.

      — В замке сейчас безопасно, — успокоил их Киаран. — Что бы это ни было, оно есть магию стен и на живых существ пока не реагирует. Я хочу показать вам подвал.

      Следом за дампиром волки прошли темным коридором к ведущей вниз лестнице. Тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, факелы и свечи — потушены. В нос ударил запах пыли и затхлости. Нестерпимо хотелось чихнуть. Берт сумел сдержаться, а вот Шона выдержка подвела.