Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя - Дюшатле Кристоф - Страница 2
- Предыдущая
- 2/36
- Следующая
— Браво. Я считаю, это очень типично для сегодняшних отношений.
— А вы?.. Вам нравится этот квартал?
— Я живу в доме с видом на парк.
— У вас все хорошо?
— Да, пожалуй.
Наши малыши побежали вприпрыжку к похожей на турникет вращающейся крестовине, чтобы на ней покрутиться. Глупое занятие, до тошноты. Мы продолжаем разговор, краем глаз наблюдая за детьми.
— У вас усталый вид, — замечает Изабель.
— Я много работаю и мало сплю.
— Чем вы занимаетесь?
— Я — «негр». Ужасное слово. По-английски это звучит как ghost writer, писатель-призрак. Это лучше, не так ли?
— То есть вы пишете книги за других…
— Да, это всякие звезды, спортивные чемпионы, политики…
— Очень увлекательно. Для кого конкретно вы пишите?
— Профессиональная тайна.
— Ну назовите хотя бы одно имя.
— Имя? Постойте… вы знаете, в истории всегда существовали негры. Иисус, например, передавал свои послания через евангелистов. Никто его не видел, но все знают, что он сказал. Крутой парень.
Все ясно: мужчина в розовом галстуке за нами шпионит. Может, это муж Изабель, ее любовник или какой-нибудь вуайер, который ей докучает? В парках, помимо любовных парочек в определенных позах, определить статус человека или группы людей бывает иногда довольно сложно.
— Я верующая католичка, — сообщает мне Изабель. — У меня к этому другое отношение.
— А я верующий демон.
Она пытается улыбнуться.
— Это что, новая религия?
— Наоборот, очень старая.
— Ну нет, не говорите так! Подумайте о вашей дочке. Зачем преклоняться перед злом?
Она подзывает Максимилиана, и они уходят по аллее.
Большая квартира на улице Леклюз
В воскресенье вечером, когда истекает мое время общения с ребенком, Луна возвращается в основную квартиру, к своей матери Кларе. К счастью, в материнском гнездышке все гораздо лучше организовано, чем у меня, во втором доме. В шкафах в идеальном порядке высятся стопки одежды. Содержимое холодильника напоминает по своему богатству пещеру Али-Бабы, которого снабжают лучшие торговцы Парижа. Битва с пылью давно выиграна благодаря усилиям профессиональной домработницы Марианны, нанятой по устной рекомендации знакомых. Марианна настоящий гений домашней уборки, побивающий все рекорды, машина для чистки посуды, для отбеливания белья, для глажки; она неболтлива, настойчива, всегда здорова, не знает усталости, крепко стоит на ногах; она может при необходимости отвернуть зубами гайку и ни слова не сказать о своем подвиге.
При виде пустых полок моего холодильника кто угодно придет в уныние. Я не в состоянии составить список необходимых покупок. Тем не менее, приложив немного усилий, я научился готовить овощное пюре. У меня нет миксера, но я могу размять ингредиенты вилкой. Я добавляю масло, и это улучшает вкус блюда. Я знаю, что Луна еще любит макароны с сырами четырех видов, а также йогурты и еще не знаю что.
Прежде мы действительно ходили за покупками вдвоем: Клара составляла список нужных вещей и продуктов, планировала, вела домашнее хозяйство, а я соглашался, считал, что все хорошо, и попросту бездельничал. Прежде я участвовал в ведении домашних дел, случалось, что и отлынивал, сидел на несуществующих собраниях, но чаще я менял пеленки своей дочери, купал ее и рассуждал о роли отца в новых условиях глобализации.
Ночью Клара обычно вставала быстрее меня, чтобы успокоить проснувшуюся малышку, которой приснился страшный сон. В расслабленном состоянии я всегда был более медлителен. Кажется, это типично для всех мужчин, хотя я не уверен. Люди ведь столько всего говорят.
Раньше я ложился в постель с одной и той же женщиной, сегодня я довольно часто забираюсь под одеяло один, мечтая о каком-либо теле, но его нет.
Раньше я разглядывал свои жировые складки, которые появились на моем торсе, не особенно заботясь об этих изменениях. Сегодня я часами простаиваю перед зеркалом, скрупулезно разглядывая свою фигуру, оценивая черты лица, проклиная свою наследственность и анализируя каждый стареющий мускул. В то же время я размышляю, как бы я выглядел, если бы мышцы моего живота напоминали плитку шоколада, разделенную на кубики. Действительно, напрягшийся пенис, гордо вздымающийся на фоне рельефных мышц живота, — это производит неизгладимое впечатление. Но одна подружка умерила мой пыл по этому поводу, сказав, что «наличие жировой складки на животе придает уверенности женщине, совершающей половой акт». «Округлый живот умиротворяет», — добавила она. Ну, это как сказать.
С недавнего времени раз в две недели я провожу выходные вместе с моей дочкой. Без всякой двусмысленности из нас получается отличная пара. Вечером мы обычно устраиваемся на диване, чтобы посмотреть телевизор. Я сижу, а Луна кладет мне голову на колени и вытягивается на диване, чтобы так посмотреть передачи «Звезда Ас» или «В поисках новой звезды». Успокоенная и устало-нежная, она надеется, что я поглажу ее волосы и лицо. Любопытно, что на следующий день я иногда принимаю такое же положение, но на этот раз в компании с моей очередной подружкой. Она жеманничает, лежа на диване, и тоже ожидает моих ласк, когда мы смотрим фильм на DVD, обычно классический фильм, который мы выбираем вместе и заказываем в магазине по телефону. Я разрываюсь между желанием заняться любовью и стремлением воздержаться. На самом деле я втайне мечтаю о других эмоциональных переживаниях и о переориентации моего сентиментального амплуа.
Регулярно статистические службы анализируют изменения в отношениях между людьми и отмечают, в частности, сокращение традиционных форм общения, в которых участвуют оба родителя и ребенок, живущие под одной крышей (иногда сюда добавляется еще какое-нибудь домашнее животное, а у очень молодых пар семейным дополнением являются мягкие игрушки, японские роботы или сексуальные аксессуары). Некоторые аналитики говорят о постоянно меняющихся формах отношений. Быстрота этих изменений — одна из ключевых характеристик нашего духовного и социального пространства. На практике, когда моя дочь задает мне какой-нибудь вопрос, когда она падает или плачет без видимой причины, мне приходиться принимать решения без всякой помощи со стороны матери. И тогда мне ужасно не хватает специализированной службы или консультационного центра, работающего двадцать четыре часа в сутки.
В воскресенье вечером Луна возвращается к матери. Страх поджидает меня уже на лестничной клетке. Дверь в квартиру открывается, и лицо Клары светлеет. Она раскрывает свои объятия, готовая заключить в них свою «сладкую любимую конфетку с начинкой из всякой всячины». Луна, которой скоро исполнится четыре года, отворачивается от меня и направляется к матери. Так малышка попадает с одной планеты на другую; в ее маленькой головке сознание лишь формируется, но она уже наблюдает беспрестанные изменения жизни, сценарий которой едва проступает в дымке неизвестности.
Возвращение в родные пенаты — это прекрасно: поцелуи, морщинки в уголках глаз. Клара сияет — наш ребенок прижат к ее груди. А я, отец-одиночка, отодвинутый на второй план, придумываю себе эдипов комплекс. Я, в будущем почтенный старец, которому дарят замороженные каштаны на Рождество, топчусь у дверей, собираюсь уходить. Снова расстаться, уйти одному — обычный солдат из совсем обычной жизни. Не хочу, чтобы они смущались при новой встрече, поскольку в течение нескольких первых интимных минут требуется некоторая эмоциональная корректировка отношений между мамой и дочкой после выходных, проведенных дочкой с воскресным папой. Клара и Луна стоят обнявшись, и это разрывает мне сердце: в идеале мне следовало бы к ним присоединиться. Но наши новые правила поведения после развода не позволяют мне этого сделать. Кажется, из-за двусмысленности положения все только запутывается. Слишком уж хорошо мы подкованы в вопросах психологии.
Иногда я пытаюсь продлить свое пребывание в квартире бывшей жены, стараюсь найти себе место между двумя полками или за шторами, я — временный гость со старыми воспоминаниями и забытыми привычками. Иногда ухожу почти сразу, словно беглец, отягощенный каким-то неясным чувством вины.
- Предыдущая
- 2/36
- Следующая