Мальчик из Уржума - Голубева Антонина Григорьевна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/42
• Следующая

На той же странице сообщалось о забастовке в городе Бежице: там рабочие избили шпиона Мартиненко. В заметке было сказано: "Урок был хорош, потому что побитый агент говорит, что ни за что не останется теперь в Бежице (его колотят уже второй раз, но первый раз легко)..."

Сергей прочел письма с фабрик и заводов от первой строчки до последней. Всё, о чем здесь говорилось, произошло так недавно - всего месяц или два тому назад.

И случилось это не где-нибудь за тридевять земель, а здесь под боком в Вятке, в Нижнем, в Сормове...

Сергей еще был в Казани, когда оттуда выходили войска, посланные на Воткинский завод.

Может, он встретил их на улице, когда они спешили, направляясь на вокзал, и даже не подумал, куда их гонят.

Сергей быстро пробегал строки, набранные мелким шрифтом. Так странно было видеть напечатанными черным по белому слова: "революция", "восстание", "низвержение царского самодержавия", "самодержавие народа".

Это были те слова, которые произносились шопотом, с оглядкой, а тут они спокойно смотрели со страниц.

- Читай дальше, - сказал Саня.

Сергей перевернул еще несколько страниц и прочел: "Крестьянские волнения".

"Недели две, как Полтава занята разговорами о крестьянских волнениях...

"Всё внимание изголодавшихся крестьян обращено было на хлеб, даром валявшийся в громадном количестве в амбарах. Они являлись с повозками, обращались к помещикам или управляющим с предложением отпереть амбар и добровольно выдать им часть хлеба и только в случае отказа сами отбивали замки, наполняли свои телеги и отвозили домой.

"...Когда на требование властей возвратить забранный хлеб со стороны крестьян последовал отказ, войску отдан был приказ стрелять. Убито тут же три человека. Один, раненный двумя пулями и проколотый штыком, привезенный в Полтавскую больницу, через несколько часов умер. Затем началось сечение. Порка происходила и в Васильевке; лозинок искать некогда было, поэтому били первыми попавшимися сучковатыми ветвями достаточной длины и толщины, и в силу этого (пользуясь деликатным выражением доктора) "целость кожи у всех наказанных нарушена". Пороли так, что изо рта, из носа обильно текла кровь, после порки крестьяне вставали сплошь почерневшими: иногда давали по сотне и по две ударов..."

Уже второй раз обходил караульщик Владимир Иванович со своей колотушкой Полстоваловскую улицу, когда Сергей и Саня дочитывали "Искру".

В последних ее столбцах чуть ли не в каждой строчке мелькали слова:

На два года.

На три.

На четыре.

На пять.

На шесть.

Бессрочно...

Бесконечные списки имен, названия городов и сроки наказания.

- Смотри-ка, наш Малмыж, - с гордостью сказал Саня, ткнув пальцем в одну из строк. - Из Малмыжа тоже, значит, высылают.

- Ссыльных, за маевку, - сказал Сергей, - шесть человек.

- Куда же их еще? - удивился Саня. - Ведь они и так в ссылке.

- Малмыж хоть и трущоба лесная, а всё-таки как-никак городом считается, - ответил Сергей. - А их теперь, небось, по самым что ни на есть глухим деревушкам распихали.

Сергей свернул газету, спрятал ее и потушил свечу.

- Спать, что ли? - спросил Саня.

Сергей ничего не ответил, а через минуту сказал медленно и раздельно, как будто про себя:

- Из искры возгорится пламя...

Рано утром, когда проснулся Саня и поднял голову с подушки, он увидел, что в амбаре на столе горит свеча, будто ее и не тушили.

Около стола сидит Сергей и, запустив обе руки в волосы, читает "Искру".

- Ну, почитай оттуда еще что-нибудь, - попросил Саня.

- Ладно, слушай. - И Сергей начал читать вслух статью с первой страницы.

Но, прочитав полстраницы, Сергей остановился и сказал:

- Это не хроника. Это немножко потруднее будет... Надо сначала прочитать про себя и разобраться...

В статье были имена и слова, неизвестные Сергею. Он долго читал ее, пока, наконец, в дверь амбара не постучалась бабка.

- Сережа, Саня, - сказала она, - сбегайте-ка на речку за водой стирать собираюсь.

- Сейчас, бабушка! - отозвался Сергей.

Потом он спрятал "Искру" и сказал Сане тихо:

- Сегодня вечером надо будет Спруде порасспросить насчет этой статьи... На первых порах нам одним трудновато.

Глава XXXIII

ПЕРВОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Сергей и Саня стали частенько заглядывать к ссыльным.

Как-то раз они особенно поздно засиделись в "домике под горой". Пили чай, разговаривали, слушали игру на скрипке.

В этот вечер Сергей впервые увидел у ссыльных какой-то странный листок с напечатанными на нем темносиними буквами. Бумага была плохая, желтого цвета, а синие буквы не совсем ровные. Сергей заинтересовался этим листком и сразу же спросил у Спруде, почему листок так необычно напечатан.

- Печатали вручную, - ответил Спруде и объяснил Сергею, что это революционная, нелегальная листовка и напечатана она на гектографе. А через неделю Сергей и Саня неожиданно получили от Спруде серьезное и важное поручение - попробовать напечатать листовку.

- Попробуем, - в один голос ответили Сергей и Саня.

- Вам придется самим сделать гектограф. Купите глицерину и желатину, да побольше. А чтобы не возбудить подозрение, ходите в аптеку по очереди. Сегодня - один, завтра - другой. Помните, что в этом деле нужна большая осторожность, - сказал на прощанье Спруде.

- Будем осторожны, - ответил Сергей.

На другой день утром, как только Сергей проснулся, он сразу же стал собираться в аптеку за глицерином.

- Сначала пойду я, а потом ты, - сказал он Сане.

Они условились встретиться возле Воскресенской церкви.

В Уржуме была всего одна аптека - земская - и помещалась она на Воскресенской улице. Мимо этой аптеки Сергей в детстве бегал каждое воскресенье из приюта домой.

А еще раньше, до приюта, он часто ходил сюда вместе с Саней смотреть синие и красные стеклянные шары, выставленные в окнах. Когда болела мать, бабушка ходила в эту аптеку за лекарством и не раз брала с собой внука; тут он видел большие фарфоровые банки с черными надписями.

Из-за высокой стойки выглядывал толстый человек в белом халате. Он получал деньги за лекарство. Перед ним на стойке строем стояли пузырьки с длинными, словно хвосты, разноцветными рецептами. Рецепты были белого и желтого цвета.

Бабушка говорила, что лекарства с белыми хвостами можно пить, а те, что с желтыми, пить нельзя - ими можно только натираться. Разноцветные рецепты были нарочно придуманы для неграмотных, чтобы они не перепутали лекарства. Перед тем как отпустить покупателю свой товар, аптекарь наряжал пузырек, точно куколку. Он приклеивал к пузырьку бумажный хвост и надевал на пробку цветную гофрированную шапочку, похожую на чепчик.

Давно уже Сергей не был в земской аптеке. А сейчас он шел туда за тем, чтобы купить глицерину для тайной типографии. В аптеке было в это утро пусто. Сергей оглядел полки с лекарствами, стеклянные шары на окнах, белые фарфоровые банки с надписями по-латыни. Ничто не изменилось. Всё было здесь такое же, как в дни его раннего детства.

Вот из-за белой двери вышел тот же толстый аптекарь - немец Келлер. Он был еще без халата, - видно, только что встал с постели.

Аптекарь строго посмотрел на покупателя через стекла пенсне в золотой оправе и спросил, четко выговаривая слова:

- Что вам угодно? На сколько?

Это были единственные две фразы, которые он выговаривал правильно. Вот уже двенадцать лет, как он десятки раз в день задавал один и тот же вопрос.

- Глицерину на пятнадцать копеек, - ответил Сергей.

Келлер достал с полки маленький пузырек в желтом гофрированном колпачке. Сергей уплатил деньги, сунул пузырек в карман и вышел из аптеки. На углу у церкви его уже дожидался Саня. Они перемигнулись, и Саня, выждав несколько минут, тоже отправился в аптеку.

- Что вам угодно? На сколько? - спросил его аптекарь.

- Глицерину на пятнадцать копеек.

• Предыдущая
• 34/42
• Следующая