Аптека на болоте - Елина Галина Андреевна - Страница 69

В 10–20 м от озера начинается центральное плато. Первое впечатление — совершенно ничего нового по сравнению с более восточными верховыми болотами. Куда ни глянешь — везде бесконечные ковры олиготрофных сфагнов с пухоносом дернистым, вереском, клюквой и пятнами белых лишайников. И все это — по слегка волнистому микрорельефу. Редкие-редкие сосны далеко отстоят друг от друга.

Но стоит вглядеться в растительность — и ее своеобразие становится очевидным. Прежде всего это красноватый оттенок сфагнового ковра, а определяют его сфагнумы красноватый и магелланский. И совсем нет Кассандры и березки карликовой — таких обычных для восточных болот. Мало и сфагнума бурого.

Но грядово-озерковые и грядово-мочажинные комплексы есть и здесь. Только они не на центральном плато, а на склонах. На грядах — вереск, подбел, пухонос дернистый, пушица влагалищная, олиготрофные сфагны. Длинные озерки, расположенные, как и должно быть, поперек уклона, совсем без растительности. В мочажинах так много сфагнума красноватого, что их называют красными. Правда, в мочажинах много и сфагнума балтийского, и редкого на востоке сфагнума тоненького. В них растут и травы: очеретник белый, осока топяная, шейхцерия, пушица влагалищная, росянка круглолистная.

Прямо на болоте обсудили целый ряд проблем, которые не совсем ясны для болотоведов: какова структура таких болот, от чего зависит то или иное строение болот, как «работают» методы, с помощью которых изучается рост болот в горизонтальном и вертикальном направлениях и многое, многое другое. Но оставим в стороне проблемы болотоведов и продолжим знакомство с болотом.

Деревянный настил — тропа для экскурсантов — привел нас к суходольному о-ву Салупеакси. Это верхушка друмлина, погребенного торфом.

Сейчас центральное плато уже возвышается над этим островом на 2–5 м, и это хорошо видно на стратиграфическом профиле (рис. 92). На острове сохранились девственные широколиственные леса, ставшие такими редкими в Эстонии. Почвы здесь очень богатые, насыщенные кальцием, потому и леса такие великолепные. В первом ярусе высокоствольные вязы и ясень поднимаются до 30 м, а среди них — ель европейская и ольха черная, под пологом леса — густые заросли папоротников: страусника и многоножки. Много здесь и других неморальных растений; и только в этих местах сохранилась зубянка клубненосная, занесенная теперь в Красную книгу СССР.

Следующий наш маршрут проходил по другому массиву Нигулаского болота, расположенному к западу от почти погребенного друмлина. Он похож на восточный, но интересен своим хорошо выраженным склоном. На расстоянии примерно 10 м от минерального берега болото поднимается на 3–4 м, а затем постепенно переходит в центральное плато. Очень обильна и крупна клюква на этом массиве, но особенно много ее на мелкозалежной части — бывшем друмлине, разделяющем западный и восточный массивы.

«Местами почва под ногами становится настолько зыбкой, что по ней не пройти ни человеку, ни зверю. Утверждения о непроходимости верхового болота вполне реальны. На нем немало мест, которые пройти невозможно. Труднее всего преодолевать мочажинные комплексы, которые занимают более половины болота (55 %). Особенно опасны мочажины типа римпи (топи, трясины), где источающий болотные газы торфяной ил не дает ноге никакой опоры», — так пишет об этом болоте X. Г. Вильбасте.

«На болоте мы насчитали 370 озерков разной формы и размеров, — говорит Август Лоопман, посвятивший изучению болота Нигулы очень много времени и сил еще в 60-е гг. — Водоемы и эрозионные ручьи — это настоящее украшение нашего болота».

«Существует предание, что самое большое озеро Нигулы возникло после сильного пожара, примерно 100 лет назад. В торфе выгорела большая яма, которая наполнилась потом водой, — добавляет М. Илометс. — Но это только легенда, на самом же деле озеро реликтовое. Раньше на месте болота Нигулы был обширный позднеледниковый водоем, а современное озеро Нигулы — его небольшой осколок».

Затем мы узнали, что болото Нигулы образовалось в начале голоцена: западный массив — около 10 тыс. лет назад, а восточный — немного позднее. Самые глубокие торфа — в западной части: до 8 м; в восточной же — только 3–4 м. Стратиграфические разрезы, подробно изученные А. Лоопманом, очень интересны и типичны для западноэстонских болот.

Торф почти на всю глубину сфагновый верховой и сложен сфагнумом бурым и балтийским, пушицей, шейхцерией. И только в придонных слоях есть переходный и низинный торф. Часто он лежит на сапропеле, что еще раз подтверждает озерное происхождение болота.

И еще одно интересное болото видели мы в Эстонии — Куресоо. Оно славится своим высоким склоном: от леса склон болота поднимается на 8 м. Огромные сосны и ели прекрасно растут на торфяном склоне. Трудно поверить, что эти деревья, высотой 20–30 м, растут на торфе. Только в условиях высокой океаничности могут формироваться болота-горы.

Вот как описывают такие болота О. Л. Лисс (болотовед) и В. Г. Астахова (журналист): «Однажды, во время экспедиции по эстонским болотам, мы встретились с загадкой природы — настоящими корабельными соснами на окраине большого болота. Огромное для Эстонии верховое болото Куресоо (в переводе — „Журавлиное“), занимающее площадь 11 тысяч гектаров, находится недалеко от того места, где река Халлисте впадает в реку Навести. Болото встретило нас „бабушкиным диваном“ — так у болотоведов принято называть мягкие кочки, поросшие багульником, вереском и низкорослой сосной. Тонкие скрюченные стволики сосны торчат из этих кочек, словно пружины из старого дивана. Как только мог охватить взгляд, Куресоо было почти безлесным, с редкими островками низкорослых сосен, черными мочажинами… В отдалении, в дымке, на южной окраине болота возвышался торфяной уступ высотою более 8 метров. На нем-то и росли мачтовые сосны».

Можно ли понять внутреннюю сущность и внешние характеристики болот на территориях трансгрессий Балтики без знания ее истории? Зависит ли возраст болот от принадлежности их к террасам разного возраста? Чем определяются современный тип болот и их трофность? И еще много вопросов задавали себе болотоведы, изучая болота приморских равнин Балтики. Теперь ответы на большинство из них найдены. Стало ясно, что болотные экосистемы рождаются, развиваются и живут в неразрывной связи с природой и климатом. Найдены и конкретные зависимости в каждом природном ландшафте.

Ученые, исследовавшие историю Балтийского моря, установили ряд стадий его развития. 11 тыс. лет назад котловину и примыкающие к ней территории занимал пресноводный приледниковый водоем — Балтийское озеро. Ледник растаял, в котловину проникли соленые воды океана, и около 10 тыс. лет назад сформировалось Иольдиевое море. Потом было Анциловое озеро, а последнее перед современным Балтийским морем — Литориновое море, которое начало образовываться около 7000 лет назад. Каждый водоем имел свои очертания, свои характеристики солености, свои уровни зеркала воды. Освобождавшаяся суша то зарастала лесной и болотной растительностью, то покрывалась водами очередной трансгрессии, а леса и болота погребались морскими или озерными осадками. Литориновое море тоже сформировало свои береговые уступы, которые затем еще более повышались благодаря поднятию суши.