Соло (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 17

Я упала духом.

— Джимми...

— Позже, ладно, Дэйв? — его голос пронёсся эхом по комнате. Последовавшая за этим тишина была ужасна.

— Перестань, — сказала я тихо, подойдя к нему ближе. — Вам нужно поговорить.

— Всё в порядке, Лена, — Дэвид почесал голову, бросая на меня немного смущённый взгляд. С его пальто капала вода, образуя у ног лужи. — Мы поговорим, когда он будет готов.

Стиснув челюсти, Джимми уставился на меня, ничего не произнося.

Больше ничего не добавив, Дэвид развернулся, открыл дверь и направился обратно в ливень. Джимми закрыл дверь. Послышался скрип пластика, когда он смял пачку сигарет, превратив её в самый обычный помятый мусор.

— Иди за ним. Сейчас же! — я подбежала к шкафу в коридоре, открыла дверцу и схватила первую куртку, которую нашла.

Он бросил смятый комок из картона и табака на столик. Сигаретам определённо пришел конец.

— Угомонись, Лена.

— Нет. У тебя только один брат, и он довольно-таки приятный парень, — выпалила я в спешке. — Да, он накосячил, сказав те слова и встав на сторону вашей матери в Айдахо, и я знаю, что тебя это задело. Но, Джимми, он тоже знает об этом и сожалеет о содеянном. Это съедает его изнутри, по глазам видно.

— Мы не будем это обсуждать.

— У меня есть сестра, и мы ненавидим друг друга до мозга костей. Из-за этого наша семья раскололась надвое. Поверь мне, ты не захочешь, чтобы ваша ситуация приняла такие обороты, — я взяла его за руку. — Джимми?

Он вырвался.

— Мы можем это не обсуждать?

— Каждый может наломать дров. Тебе ли не знать об этом. Но это твой брат, и он любит тебя. Дай ему возможность извиниться.

— Что, теперь ты на его стороне, да? — он посмотрел на меня. — Дэйви всегда был хорошим мальчиком с ранимым сердцем. Девчонки его обожают. Только знай, Лена, он занят. Он не даст тебе то, что ты хочешь.

— О, я тебя умоляю, — я с силой пихнула ему куртку в грудь, заставив отшатнуться и сделать шаг назад. Я была так зла, что могла его ударить. — Ты это серьёзно? Мне не интересен твой брат. И я на твоей стороне. Всегда.

Он не выглядел убеждённым в этом.

— Я беспокоюсь только о тебе и о том, каким взвинченным ты был в последнюю неделю, переживая из-за этого и скучая по брату. Дэвид был неправ, и он знает это. Правда.

Он смотрел на меня некоторое время.

— Джимми, пожалуйста.

Он отвернулся, его кадык ходил ходуном. После чего он с рыком повернул ручку двери и устремился прямо под проливной дождь. Холодный ветер отбросил в стороны мои волосы и ударил в лицо. Я закуталась в оставленную им куртку, прячась за приоткрытой дверью. Джимми побежал через лужайку к чёрному внедорожнику, припаркованному у обочины. Дверь машины открылась, и оттуда вышел Дэвид. Поначалу они стояли на приличном расстоянии друг от друга, Дэвид скрестил руки на груди, а Джимми упёрся руками в свои бёдра. Затем Дэвид протянул руку и похлопал брата по плечу, тормоша, словно о чём-то умоляя. После этого Джимми, кажется, расслабился, и расстояние между ними уменьшилось. Вскоре они, склонив головы, повели какой-то разговор, не обращая внимания на ливень. Хорошо. Это очень хорошо. Кажется, Дэвид кивнул. Было трудновато что-то увидеть.

Парочка листьев золотого и коричневого цвета пролетела мимо меня в дом.

Джимми развернулся, и Дэвид схватил его за руку, коротко обнимая его и хлопая по спине.

Да. Спасибо тебе, младенец Иисус.

Наконец Джимми, промокший до нитки, побежал назад к дому.

— Осторожнее, не поскользнись на мокрых ногах, — я протянула ему куртку, но он покачал головой и снял футболку. С его волос по лицу и шее стекала вода. — Я принесу полотенце.

— Не парься. Я охренеть как замёрз.

Он пошёл в ванную и залез прямиком в душ, включив горячую воду.

— Теперь между вами порядок? — спросила я.

— Да.

Он снял мокрые штаны, продемонстрировав чёрные облегающие боксеры с внушительной выпуклостью спереди. Ёшкин кот, эти его бёдра, его аппетитная грудь, весь он. Что за внезапные сексуальные фантазии заполнили мои мысли? Я вообще удивлена, что до сих пор в состоянии их себе позволить. Мое тело впало в ступор, и пульс зачастил. Я могла согреть его. Бесспорно, мое лицо и другие соответствующие части тела пылали. Боже милостивый, готова поспорить, на вкус его кожа была божественна.

Джимми выгнул бровь.

— Лена?

Я моргнула.

— Хочешь, чтобы я опять сказал, что ты была права?

— Конечно?

— Считай, что сказал,— положив руки на бёдра, Джимми стоял и смотрел на меня. Выражение его глаз я не могла расшифровать. Но он приоткрыл рот, и, казалось, вот-вот соберётся спросить меня о чём-то. Но затем он передумал.

— Ладно, что ты тут забыла? Выйди, если только не собираешься предложить потереть мне спинку.

Мои глаза широко распахнулись, как никогда прежде.

— Что? Ты серьёзно?

Он нежно взялся за моё плечо и вывел меня из ванной.

— Уйди, Лена.

— Я просто пыталась с тобой поговорить.

То, что я пыталась сделать, далеко не было связано с «поговорить». Но теперь нам срочно нужно было обсудить вопрос о необходимости потереть ему спинку, и о том, что я, как сотрудник месяца, могла бы ему с этим помочь.

— Поговоришь со мной позже.

— Но...

Но он захлопнул передо мной дверь.

Как мило.

Придурок.

Разочарование — огромное гадкое чудовище, и оно осело прямо у меня в сердце. Я обняла себя руками, защищаясь от озноба. Кажется, стоя у входной двери, я немного намокла от тумана и просачивающихся капель дождя. Хотя, по большей части, это было из-за того, что меня вышвырнули с небес, как из ванной на первом этаже. И это благодарность? Я показала двери средний палец.

— Ты молодец, — прокричал он с той стороны двери.

Я опустила руку.

— Спасибо.

— Между мной и Дэйвом снова всё в порядке.

— Здорово, — крикнула я в ответ.

— Да, как ты и говорила.

Я улыбнулась.

— Я рада. Ты перестанешь курить?

Послышалась приглушенная ругань.

— Да, хорошо. И хватит маячить у двери, пока я моюсь. Меня от этого бросает в дрожь.

Я закатила глаза. Я же не могла ничего рассмотреть через замочную скважину.

Давайте сделаем вид, что я и не пыталась.

***

2:30 утра было паскудным временем. Оно значилось где-то в выпавшем в осадок неизвестном временном потоке. Когда слишком поздно пытаться хорошо выспаться, и слишком рано, чтобы начинать день.

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Он остался таким же скучным и тёмным, как и два часа назад. Стакан с водой на прикроватной тумбочке был пуст. Что вполне логично, ведь сейчас мой мочевой пузырь требовал облегчения. Каждая моя клеточка испытывала дискомфорт и неудобство. Готова поспорить, за этот матрас Джимми отвалил кучу денег. На таких постелях, скорее всего, спят члены королевской семьи. И всё-таки, от этого мне легче не становилось.

Простонав, я отбросила одеяла в сторону и потащила свою жалкую задницу в ванную. Сделала своё дело и вымыла руки. Раз уж я встала и была раздражена, то с такими же успехами я могла отправиться на поиски шоколада.

Не спрашивайте, в чём логика. Для моего разума, лишённого сна, это было разумным решением, а всё остальное — не важно.

Я поплелась вниз по лестнице. Из гостиной виднелся мерцающий свет, напротив, на стене, играли тени. Я несколько часов назад оставила Джимми смотреть документалку о Филе Спекторе³. Может, мистер Спектор и был музыкальным гением, но его взвинченный характер моим вкусам не импонировал, уж больно мрачновато. Поэтому я пожелала рок-звезде спокойной ночи и свалила.

В беззвучном режиме на широком экране по золотистым просторам саванны рыча, шатались тигры. Джимми уснул, лёжа на диване. В состоянии покоя суровые черты его прекрасного лица были так же напряжены, как и обычно. Но всё же, пока он не злился и не огрызался, они выглядели как-то мягче. Его веки были опущены, предоставляя взору длинные чёрные ресницы, а губы — немного приоткрыты. Они казались такими мягкими. Чувство, образовавшееся где-то глубоко в животе, пронеслось по всему телу и отозвалось покалыванием в ногах. И всё из-за него. Это чувство было жарким и холодным, бесконечным и невозможным в одно и то же время. Физическим ощущением, но помимо этого чем-то гораздо, гораздо большим. Мне хотелось узнать его, узнать о нём абсолютно всё. И хотелось, чтобы он узнал меня. Хотелось стать реальной частью его жизни, не только в роли работника. Стать человеком, которого он посвятит даже в свои самые тёмные мысли, человеком, которому он доверится.