Соло (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 23

Эти слова прозвучали так снисходительно, будто их произнёс кретин, осуждающий меня. Я в ответ показала Джимми неприличный жест.

— Лена, посмотри на меня.

Я остановилась, посмотрела. А ещё согнулась и втянула воздух, потому что для современной женщины очень важно уметь делать несколько вещей одновременно.

— Ты симпатичная девушка, и у тебя классные формы, — сказал он, до сих пор бегая на месте. — Но дополнительная зарядка твоему здоровью и внешнему виду не повредит. Повысь свои энергетические запасы или что-то типа того.

Джимми назвал меня симпатичной?

Разумеется, он мог это сказать по доброте душевной. В любом случае это было не особо важно. Поэтому бабочкам в моём животе стоило угомониться и перестать порхать, как сумасшедшим. Хотя я до сих пор не отошла от его насмешек насчёт пирогов. Сотрудники местного ресторана забивали холодильник всякими салатами, бифштексами, пастой и да, иногда, пирогами. Можно подумать, что я заставляла их делать это под дулом пистолета или вроде того. Что я ела, его не касалось, и его мнение не должно было для меня что-то значить.

Не должно было, но всё-таки значило.

— Я не обязана соответствовать твоим идеалам прекрасного, — сказала я, как только восстановила дыхание.

Он смотрел на окружавшие нас высотные дома, опавшие листья и голые деревья, но затем резко перевёл глаза на меня.

— Конечно, не должна, я и не говорил такого.

— Не все мы были рождены с идеальной внешностью, как у тебя, Джимми.

— Ты разозлилась? — он подошёл ближе. — Лена, у меня куча недостатков. Мы были тесно связаны с тобой пару месяцев, так что, тебе ли не знать об этом. Но неприязнь к твоему внешнему виду не относится к моим недостаткам. Если хочешь попилить меня, выбери другую тему, потому что насчёт моего мнения о твоей внешности ты глубоко ошибаешься.

Некоторое время мы оба молчали. Мы смотрели друг на друга, выдыхая пар в холодный утренний воздух.

— Меня, как бы, может слегка заносить на эту тему, Джимми, — спустя какое-то время признала я.

— Я, как бы, заметил.

Он убрал волосы с лица.

— Да и я, наверное, выразился не совсем правильно. Добавь к списку моих недостатков проблему с самовыражением.

— Особенно по части социально принятых устоев.

Джимми одарил меня ехидной улыбкой.

— Тебе не всё равно, что подумают остальные?

— Иногда. В какой-то степени.

Он фыркнул.

— Ты не можешь повлиять на мнение окружающих, Лена. Если им хочется думать худшее, то они так и думают. Я не трачу энергию на то, чтобы сделать всех счастливыми. Мне хватает заботы о том, чтобы самому не расклеиться.

В его словах был здравый смысл, хотя, может быть, они были и не совсем правильно сформулированы.

— Люди будут осуждать в любом случае, — сказал Джимми. — Каждый охренеть как обожает свою точку зрения и с радостью швырнёт её тебе в лицо, хочешь ты этого или нет. Поэтому достаточно быть довольным самим собой.

— Да. Но тебе не всё равно, что думают твои парни из группы, — сказала я.

— Конечно.

Он снова побежал. На этот раз медленнее. Спасибо тебе, Господи, обитающий на небесах.

С огромной неохотой я поплелась за ним. Мои бедные ножки горели огнём. Не сомневаюсь, они дико ненавидели меня, и я их за это совсем не винила.

— И Эв с Энн. Их мнение тоже тебя волнует.

Он заворчал.

— И мистера Эриксона.

Как ни прискорбно, но даже на минимальной скорости я прилагала все усилия, чтобы не отставать от него.

— Хотя иногда ты рубишь с плеча, не заморачиваясь тем, чтобы сначала подумать. Но разве не все так делают?

— Давай перейдём к другому недостатку, — сказал Джимми.

— Не вопрос.

Я порылась в своих затуманенных мозгах в поиске средства нападения.

— Что насчёт...

— Я эгоистичен.

— Ага. Что есть, то есть. Ты довольно высокомерный и самовлюблённый.

Мимо пробежала девушка, с головы до пят одетая в обтягивающую форму из спандекса. Она одарила Джимми широченной улыбкой, так и говорящей «возьми меня прямо на месте». Он кивнул ей, а затем снова сосредоточился на дороге.

— Ты такой не без причин, соглашусь. Но ты ни с кем не встречаешься, — сказала я, остановившись. К счастью, он тоже остановился. Бегать и говорить одновременно явно не для меня. Та же история с бегом и дыханием. — Так почему? Ты столь тщательно следишь за собой. Качаешься. Покупаешь классные шмотки. И эй, могу тебя поздравить, это работает. Но ты никуда не ходишь, кроме деловых встреч. Или же куда-нибудь с парнями. Можно сказать, ты отшельник.

— В этом монологе прозвучал вопрос?

— Почему?

— Почему я слежу за собой, или почему я отшельник?

— Давай начнём с первого, — сказала я.

Джимми пожал плечами.

— Я тщеславен. Что скажешь на это?

Ха-х.

— Значит, ты полностью собой доволен?

— С моей-то внешностью? Естественно.

Он выгнул бровь.

— Моя внешность — это единственная вещь, которая всегда играет мне на руку, всегда привлекает внимание. Если на обложке журнала поместить моё фото с надутыми губами, то это увеличит продажу дисков. Факт. Я не поэт, как Дэвид, и не одарённый музыкант. Пою я, конечно, неплохо. Но мой козырь — это моё лицо. С его помощью я делаю мой вклад в наш бизнес. И, как известно, в этом бизнесе используют любое преимущество, какое только есть.

С хмурым видом я уставилась на него, потрясённая услышанным.

— Ты действительно в это веришь.

Он нахмурился в ответ.

— Джимми, ты — это не только симпатичная мордашка. У тебя прекрасный голос.

Уж я-то знала. Его голос часто звучал по ночам в наушниках моего айпода, пока я не засыпала.

— Боже, сколькими «Грэмми» тебя наградили?

— Всё дело в популярности, ни больше ни меньше, — он облизнул губы. — А ты?

— Что я?

— Ты довольна своей внешностью?

Впервые я решила воспользоваться собственным советом и подумать, прежде чем отвечать.

— По-видимому, нет, если вспомнить наш недавний разговор. Но я стараюсь изменить своё мнение. Что не всегда просто, когда перед глазами в газетах и журналах постоянно маячат представления о красоте, бла-бла-бла. Мне никогда не стать шестифутовой красоткой с ногами от ушей, и, как ты сказал, я обожаю пироги. И я не собираюсь прекращать есть их в ближайшие пятьдесят лет лишь для того, чтобы ушки на бёдрах стали меньше. Без маленьких радостей в жизни никак.

— Да, это точно, — тень улыбки коснулась его губ. — Ну, а мой мудрый план по жизни состоит в том, чтобы не вернуться к вредным привычкам. Секс, наркотики, алкоголь — всё это пагубно для меня. Только изменив свою жизнь, оградив её от разрушения, понимаешь, что может стать спусковым крючком.

— После реабилитации у тебя не было секса?

— Нет.

— Серьёзно?

— Да.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

— О!

Ого, довольно экстремальное поведение, но, видимо, так нужно. В этом он был убеждён. По правде говоря, его открытость и честность ошеломили меня. И, полагаю, он был серьёзно настроен по поводу моей программы нейтрализации.

— Ты пил или употреблял наркотики, когда оставался один?

Джимми вздрогнул.

— Да, было дело. Именно поэтому рядом со мной должна быть ты или кто-нибудь из парней. Просто на всякий случай.

— Это не всегда возможно. Но ты продолжаешь сопротивляться порывам, — заметила я. — Как по мне, чтобы изменить свою жизнь, как это сделал ты, требуется немалая отвага и настойчивость.

Он нахмурился.

— Не оправдывай меня, Лена. Я не хороший парень. Я трахнул девушку моего брата. Ты знала об этом?

Я покачала головой.

— Да, я разбил его сердце. Я так сильно завидовал ему, что едва ли мог дышать. Я лгал. Я предавал. Я крал. Я уничтожил всё, что было мне дорого, и ранил всех, кто был рядом. Я постоянно отключался, у меня два раза был передоз, я чуть не умер. Как, думаешь, это сказалось на них... на парнях? То, как они навещали меня в клинике, видя, в каком я состоянии?