Сплав закона - Сандерсон Брэндон - Страница 9

Уэйн с ухмылкой отступил на шаг.

Дверь открылась.

Ваксиллиум повернулся и увидел Лимми, которая с робким видом придерживала створку. За порогом стоял грузный мужчина в превосходном костюме, с тростью из темного дерева. Его усы ниспадали до толстой шеи, а жилет украшал темно-красный галстук.

– …Твержу, что не имеет значения, с кем он встречается! – говорил лорд Хармс. – Он захочет поговорить со мной! Нам было назначено, и… – Аристократ осекся, сообразив, что дверь открыта. – А-а! – Он вошел в комнату.

За ним последовали угрюмая женщина с собранными в тугой пучок золотистыми волосами – его дочь Стерис – и девушка, которую Ваксиллиум не знал.

– Лорд Ладриан, я нахожу весьма неуместным тот факт, что меня заставили ждать, – заявил Хармс. – С кем это вы встречаетесь вместо меня?

Ваксиллиум вздохнул:

– Это мой старый…

– Дядюшка! – шагнув вперед, договорил Уэйн. Голос его вдруг огрубел и лишился сельского выговора. – Я его дядюшка Максиль. Нагрянул этим утром без предупреждения, милейший.

Самого Уэйна тоже было не узнать. Он снял шляпу и пыльник, приклеил к верхней губе правдоподобные фальшивые усы с сединой. Чуть прищурился, чтобы появились лишние морщинки у глаз. Отличная маскировка, делавшая его на несколько лет старше Ваксиллиума, а не на десяток моложе.

Ваксиллиум бросил взгляд через плечо. Сложенный пыльник и шляпа покоились на полу возле одной из кушеток, рядом с этой стопкой лежали две скрещенные дуэльные трости. Осуществить подобную перемену, находясь внутри ускоренного пузыря, не составляло труда. Уэйн был скользуном – алломантом, который при помощи темпосплава создавал вокруг себя пузырь сжатого времени. Он частенько обращался к своей силе, чтобы сменить наряд.

Как и Ваксиллиум, Уэйн также был двурожденным, хотя его ферухимическая способность – быстрое исцеление от ран – находила применение только в битве. И все же две силы представляли собой очень сильную комбинацию.

– Дядюшка, значит? – спросил лорд Хармс, пожимая протянутую руку Уэйна.

– По материнской линии! – уточнил тот. – Не со стороны Ладрианов, разумеется. А иначе я был бы тут главным. – Уэйн совсем не походил на себя, но в этом и заключалось его мастерство. Он говорил, что маскировка на три четверти заключалась в изменении манеры произношения и тембра голоса. – Я уже давно хотел навестить юношу. У него ведь было довольно-таки беспорядочное прошлое, знаете ли. Требуется крепкая рука, которая позаботится, чтобы он не вернулся к столь неподобающему образу жизни.

– Я частенько думал о том же самом! – воскликнул лорд Хармс. – Полагаю, мы можем присесть, лорд Ладриан?

– Разумеется. – Ваксиллиум тайком бросил сердитый взгляд на Уэйна.

«Серьезно? – спрашивал этот взгляд. – Мы до такого докатились?»

Уэйн лишь плечами пожал. Потом повернулся, взял Стерис за руку и вежливо склонил голову:

– А кто это милое создание?

– Моя дочь Стерис. – Хармс сел. – Лорд Ладриан? Вы не сообщили дяде о нашем прибытии?

– Я был так удивлен его появлением, что у меня не было возможности. – Ваксиллиум вслед за Уэйном взял руку Стерис.

Та окинула его с головы до пят критическим взглядом, затем ее глаза метнулись к пыльнику и шляпе на полу. Уголки рта опустились. Несомненно, решила, что вещи принадлежат Ваксиллиуму.

– Это моя кузина Мараси, – сообщила Стерис, кивком указав на девушку позади себя. Мараси, темноволосая и большеглазая, с ярко-красными губами, скромно потупилась, едва Ваксиллиум к ней повернулся. – Она провела большую часть жизни во Внешних Владениях и отличается робостью, так что, пожалуйста, не огорчайте ее.

– И мысли такой не было.

Ваксиллиум подождал, пока женщины усядутся возле лорда Хармса, потом занял свое место на маленькой софе, обратившись лицом к гостям и к дверному проему. Существовал еще один выход из комнаты, но Ваксиллиум обнаружил на подходе к нему скрипучую половицу, так что подкрасться было невозможно. Законник он или лорд, но получить выстрел в спину не хотелось.

Уэйн с чинным видом занял кресло справа от Ваксиллиума. Наступило долгое молчание, во время которого все смотрели друг на друга. Уэйн зевнул.

– Ну что ж, – сказал Ваксиллиум. – Возможно, стоит начать с вопроса о вашем здоровье.

– Возможно, – ответила Стерис.

– Э-э-э… да. И как оно?

– Здоровье у меня сносное.

– В отличие от костюма Ваксиллиума, – встрял Уэйн. – Ну, вы понимаете, он его все носит, носит. А костюм не снашивается, – пояснил он и, развернувшись к лорду Хармсу, поинтересовался: – Что это у вас, красное дерево?

– Вы об этом? – уточнил, тот, приподнимая трость. – Да, действительно. Фамильная ценность.

– Лорд Ваксиллиум, – сурово проговорила Стерис, перебивая отца. Похоже, ей не нравились светские разговоры. – Думаю, стоит обойтись без пустой болтовни. Мы все знаем, в чем суть этой встречи.

– Знаем? – переспросил Ваксиллиум.

– Да, – ледяным голосом подтвердила Стерис. – Лорд Ваксиллиум, положение таково, что вы обладаете прискорбной репутацией. Ваш дядя, да упокоится он с Героем, запятнал имя Ладрианов склонностью к затворничеству, периодическими безрассудными политическими выходками и вопиющим нарушением общепризнанных норм. Вы явились из Дикоземья, в немалой степени поспособствовав дурной репутации Дома. В особенности если учесть оскорбления, которые вы нанесли различным семействам во время первых недель в городе. Помимо всего прочего, ваш Дом на грани нищеты. Мы же находимся в отчаянных обстоятельствах иного рода. Наше финансовое положение стабильно, однако имя малоизвестно в высшем обществе. У моего отца нет наследника мужского пола, которому можно было бы передать родовое имя. Из всего перечисленного следует, что союз между нашими Домами выглядит достаточно разумным.

– До чего же вы рассудительны, моя дорогая, – заметил Уэйн; аристократический говор давался ему с такой легкостью, словно был свойствен от рождения.

– В самом деле. – Не спуская глаз с Ваксиллиума, Стерис сунула руку в сумочку. – Ваших писем и бесед с моим отцом оказалось достаточно, чтобы убедить нас в серьезности ваших намерений. Кроме того, ваше поведение на публике последние пару месяцев отличалось многообещающим здравомыслием, столь не похожим на изначальное хамство. Потому я и взяла на себя смелость составить проект соглашения, которое, думаю, соответствует интересам обеих сторон.

– Э-э… соглашение? – переспросил Ваксиллиум.

– Ох, мне не терпится его увидеть, – прибавил Уэйн.

Он небрежным жестом сунул руку в карман и достал… Ваксиллиум не разглядел, что именно.

«Соглашение» оказалось большим документом, величиной по меньшей мере в двадцать страниц. Стерис вручила одну копию Ваксиллиуму, другую – отцу, третью оставила себе.

Лорд Хармс кашлянул в ладонь:

– Я посоветовал ей записать свои мысли. И… что ж, моя дочь всегда действует очень основательно.

– Это заметно, – не мог не согласиться Ваксиллиум.

– Я бы посоветовал тебе никогда не просить ее передать молоко, – проговорил Уэйн так тихо, что только Ваксиллиум его услышал. – Чтобы выполнить просьбу основательно, она, скорее всего, швырнет в тебя корову.

– Документ состоит из нескольких частей, – продолжала Стерис. – Первая в общих чертах обрисовывает стадию ухаживания. В этот период мы будем явственно – но не слишком поспешно – продвигаться к помолвке. Мы потратим на это ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы общество начало воспринимать нас как пару. Помолвка не должна оказаться быстрой на грани скандала, но откладывать ее надолго тоже не стоит. Восемь месяцев, по моим оценкам, соответствуют нашим целям.

– Понимаю. – Ваксиллиум листал документ.

Вошел безмолвный Тиллом, поставил поднос с чаем и пирожными на сервировочный столик возле Уэйна.

Ваксиллиум покачал головой, закрывая контракт:

– Вам не кажется, что это слегка… сурово?

– Сурово?

– Я хотел сказать, не должно ли найтись место для романтики?