Выбери любимый жанр

Тропами вереска - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Служитель за спиной остановился.

– Скажи, ведьма, – сквозь зубы от того, что с вопросом ко мне обратился, выдавил он. – Не знаешь, где в этих краях девушка живет… С волосами, словно шкурка красной лисицы, и глазами голубыми…

Я помолчала, радуясь, что против света лунного стою и не видно, как опешила. Ильмир нахмурился снова, глазами даже во тьме сверкнул.

– Не деревенская она. Может, за лесом живет? В Пустошах? Или в замке есть такая? Вдруг в лес заходила и ты видела?

– Зачем она тебе? – прокаркала я.

Служитель вздрогнул, шагнул ближе, в лицо мое всматриваясь. И с такой надеждой, что даже я попятилась.

– Нужна. Нужна, ведьма! Видел я ее…

– Видел? Почудилось, может? На солнышке перегрелся? – усмехнулась я.

– Видел! – твердо сказал он и добавил еле слышно: – Во сне… Но только сон непростой был, я знаю. А сегодня в деревне мальчишка о ней рассказывал, говорит, из леса его вывела эта девушка… А дядьки его где-то в чаще затерялись… Так ты знаешь, кто она?

Он шагнул еще ближе, голову склонил, смотрит. Я губами пошамкала, носом дернула и оскалилась. Так служитель сразу отшатнулся. Вот так-то лучше будет.

– Может, и видела, может, и нет, – протянула я.

– Скажи! – Он снова дернулся ко мне, кулаки сжал. В глазах пламя полыхает, и сила вокруг вихрем вертится. Я посмотрела задумчиво, силушку погладила, словно злющего пса, чтобы не ярилась, оттолкнула.

– Много хочешь, служитель, – прокаркала я. – Ты уж определись: то ли Омут тебе нужен, то ли девушка. Или ты из тех, кто все и сразу гребет, ничего отдавать не желая? Не бывает так.

Я расхохоталась и к порогу пошла. А служитель разъярился, схватил меня за плечи, развернул, наклонился так, что чуть не носом уткнулся.

– Скажи, кто она! – рычит зверем. – Скажи, ведьма! Что хочешь за ответ, отродье? Назначай плату! Мне уже все равно…

И плечи мне сжимает так, что чуть кости не трещат, больно. И не побоялся к ведьме прикоснуться, ручки запачкать…

– Ничего я тебе не скажу, прихвостень, – оскалилась я. – Соврала. И мальчишка тот соврал. Не знаю ничего о девушке, никогда в моих лесах такой близко не было. А может, и на всей земле!

Ильмир еще постоял, в лицо мне заглядывая, а потом скривился и отпустил.

– Она есть. И я ее найду, – сказал тихо и пошел в дом.

А я у коряги встала, закинула голову к небу. Дурак служитель. Ту девушку искать – что лунный свет ловить. Рядом, а никогда не поймаешь…

* * *

Кроме того, что я указала, Ильмир еще и для себя кое-что прикупил. Два одеяла, тюфяк, сеном набитый. И устроился в углу почти по-человечески, так что я от досады зубами скрипнула.

– И откуда у служителя Светлого Атиса столько наглости? – поинтересовалась я, глядя, как он лавку в сторону отодвигает, чтобы ногами не упираться.

– С ведьмой жить – по-ведьмински выть, – буркнул он. Я понаблюдала, как он одеяло расправил, сапоги снял, рядышком поставил. Сутану свою на лавку сложил и устроился на тюфяке, вытянулся, вздохнул устало. Оно и понятно: целый день на ногах, да еще после горячки ночной, до сих пор в красных пятнах весь.

– Ну, раз по-ведьмински, – хмыкнула я, – так вставай, служка, хватит разлеживаться, бока мять. Обман-трава одну ночь цветет, успеть надо. А то без нее мне несподручно людей в овраги заманивать и в болотах топить.

Он зыркнул злобно, зубы сжал, видимо, чтобы не сказать все, что думает. Я даже ближе подошла, чтобы ничего не упустить. Но нет, сдержался.

– Догонишь, – бросила я, прихватила клюку и вышла.

Ночь хорошая выдалась, ласковая. Месяц мне дорожку устелил, узор выткал столь искусный, какой ни одна мастерица не сможет. Я по узору тому как по ковру шла, улыбалась. Люблю такие осенние ночи: и не холодно еще, и кожух греет, и тихо так. Лес спокойный нашептывал что-то, но я не прислушивалась, о своем думала.

Ильмир меня догнал, пошел молча рядом. Пару раз ветви его хлестануть пытались – все же не привык лес, чтобы со спутником я шла. Передо мной раздвигались, а вот служителя не жалели. Правда, уворачивался, паршивец. Так до озера и дошли.

Я постояла, водяниц приветствуя, духов озерных. Да и просто полюбовалась. Вода гладкая, словно зеркало, в ней второй месяц дрожит. Настоящий и отраженный, близнецы-братья, вечно друг с другом в красоте соревнуются. На небе звезды хоровод водят, в воде – рыбешки золотые блестят. Сверху месяц тонкий еще, а братец его уже налился – торопливый он, вечно хочет вперед небесного успеть.

Насмотревшись, я на колени встала, подол подоткнула за пояс, чтобы не мешал. Обман-травка мелкая, устилает бережок белыми звездочками, с полмизинца всего. А корешок глубоко, на пару локтей в земле, да тонкий, хрупкий. А один надрез сделаешь – силу потеряет. Вот и приходится тянуть его ручками, да еще упрашивая и уговаривая, задабривая словом, убаюкивая песней. Мужским рукам я такую работу не доверю, конечно, но вот грубую колючку нарвать – с удовольствием. Я кивнула служителю на заросли.

– Собирай, чего уставился? И не вздумай клинок свой достать, служка! Травы сталь не любят…

И отвернулась, склонилась к земле, разрывая первую ямку. Земля стылая, но еще морозцем не схвачена, хотя пальцы вмиг скрючило от холода. Благо у меня не ногти, а почти когти звериные – твердые и острые. Потому что завтра белые звездочки закроются. И хорошо, что Северко прогнала, а то, помню, собирала как-то обман-травку под снегом, на ощупь, ногтями замерзшую землю колупала. Но и без травки этой никуда. Та же Аришка-мастерица уже в сырой земле лежала бы, если бы не настойка из корешков. Потому как белые звездочки саму Смертушку обмануть могут, отвести в сторону… Потому и обман.

Служитель за спиной шипел сквозь зубы, ругался, глупый. Не знает, что к живому надо с добрым словом идти, тогда и колючки не жалят. А так лишь шипы острее становятся, с каждым словом злым еще одна вырастает. Но просвещать его я не стала. Задумалась, песенку под нос свой длинный напевая. И вдруг закрылась звездочка, до корня которой я почти добралась. Я вскочила, глаза прищурила, думала, загрызу дурака.

– Сказала же, сталь убери! – рявкнула я. Вскинула свою клюку кривую, и клинок вылетел из рук Ильмира, звякнул в кустах. – Убери в ножны, недоумок! Кровь убитых на ней и души неушедшие! – ярилась я.

Служитель метнулся, клинок подобрал, спрятал. Зато кулаки сжал.

– Нежить… Изыди, нечисть… – и молитву забормотал, голову дурную солнцем осеняя.

Я-то думала, что это он обо мне снова, так нет. Привлеченные голосом мужским водяницы на камушки выползли. Волосы-тину по спинам распустили, глазами бездонными смотрят, улыбаются, поганки. А что, красивые они, хвосты рыбьи с сиянием месяца спорят.

– К нам иди, к нам, – шепчут служителю и руки белые тонкие тянут, – приголубим… обласкаем…

Ильмир, зачарованный, к озеру шагнул, а я вздохнула. Одна морока мне с этим служкой! А впрочем… Затянут водяницы его в озеро, да и нет проблемы. Сам виноват, нечего было к ведьме приходить. Не сдюжил – не моя печаль. Присела на землю, рассматривая напряженную мужскую спину. Хорошо так шел по берегу, уверенно, спокойно. А водяницы уже соловьями разливались, от хвостов рябь по воде кругами, волосы плещутся. Ильмир сапогами в озеро ступил и как хлопнет ладонью по воде! Плашмя, хлестко, еще и слово отводящее крикнул. И снова сила темная вокруг него взвилась освобожденная, злая. Служитель следом молитвы зашептал, да слова Светлого Атиса – ничто против тьмы Шайтаса. А она уже рядом, скалится, зубами щелкает, темным зверем преисподней подползает.

Водяницы заверещали, в воду попрыгали, красоту свою растеряв. И звездочки белые одна за другой закрылись – силу тьмы травки поболее стали не любят. Я за голову схватилась, ругая себя на чем свет стоит! И к воде ринулась. Уколола палец о шип, кинула капли крови темной силе на откуп, лучом лунным завязала. Самого служку по голове клюкой огрела и в озеро скинула, чтобы остыл и по глупости не будил то, чего не ведает.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело