Парный танец (СИ) - "Tau Mirta" - Страница 13

- …это важно! – Гарри ржал так, что чуть не упал с кровати. Люциус косился неодобрительно, но в уголках его рта пряталась улыбка. Отсмеявшись, Гарри сел на кровати.

- У меня встречное предложение.

- Какое же?

- Пошли завтракать, – он вновь весело фыркнул. – До заката время есть! Я ужасно голоден.

- Я тоже, – с некоторым удивлением заметил Люциус. – Но зачем куда-то идти? Давай здесь поедим.

- Хорошо, если хочешь, я принесу сюда, – Гарри натянул пижамные штаны.

- Причём здесь ты? – Люциус смотрел с недоумением. – А эльф?

- А, да просто я иногда люблю сам готовить, – Гарри смущённо улыбнулся. – Получается, конечно, не так хорошо, как у Кричера, но и не совсем плохо. Что бы ты хотел?

- Ничего, – Люциус, наконец, перестал его рассматривать и поднялся. – В смысле, как хочешь. Я тоже спущусь. Ванная там?

- Ага. Я буду на кухне.

Гарри шустро сбежал по лестнице, вспоминая, что у него есть из продуктов. Когда в кухню вошёл Люциус, ветчина уже была нарезана тонкими полосками, а на плите грелись две маленькие сковородки.

- Омлет, – объявил Гарри, взбивая яйца – по-маггловски, венчиком. – Ты не против?

- Нет, – Люциус прохаживался туда-сюда, осматриваясь. – И не помню, когда в последний раз ел на кухне. Разве что на первом курсе Хогвартса.

- Если хочешь, накрою тебе в столовой, – не удержался Гарри. – И буду прислуживать. С опахалом.

- Обойдёмся без опахала, – царственно отмахнулся тот.

- О, спасибо.

- …но только сегодня.

Гарри рассмеялся и тоже скользнул взглядом по комнате. Кухня была обжита ещё со времен Ордена как самое уютное место в доме. Он даже не стал ничего менять, только, по обыкновению, добавил пару окон. Теперь солнечный свет заливал массивный дубовый стол и заставлял щуриться присевшего за него Люциуса. Тот задумчиво наблюдал за Гарри.

- Никто ещё не готовил для меня так, – сказал он наконец.

- Ну, всё когда-то случается в первый раз.

- Тебе ли не знать, – сказано это было самым что ни на есть невинным тоном. Гарри покраснел и чуть не выронил миску. Маленькая месть за опахало.

- Ты не мог бы принести сок из кладовки? – выдавил он, спиной ощущая и взгляд Люциуса, и его довольную улыбку.

- Конечно.

Когда он выложил омлет на подогретые тарелки, сок – томатный и тыквенный – уже стоял на столе. Гарри улыбнулся тому, что Люциус запомнил его слабость к тыквенному соку. Сам он его, кажется, на дух не переносил. Гарри взмахнул палочкой, и одна из тарелок подплыла к Люциусу.

- Посуда тоже обычная. Но если хочешь, вытащу для тебя фарфор и столовое серебро.

- О, да хватит уже. И вообще, важна не посуда, а то, что в ней, – нравоучительно заметил Люциус.

- Хм, – Гарри устроился на высоком табурете. – А если тебе не понравится еда, то закидаешь меня вилками?

- Обязательно. Но потом пришлю корзину ирисов.

Неторопливый завтрак на солнечной кухне был ещё приятнее оттого, что ели они молча. Если два года назад Гарри понял, что готовить для себя – это совсем не то же самое, что готовить для Дурслей, то теперь он думал, что делать завтрак на двоих куда приятнее, чем на одного. Неизвестно, о чём думал Люциус, но ни одна вилка в Гарри так и не полетела, из чего он заключил, что омлет одобрен.

- Мне пора, – Люциус отложил салфетку и поднялся. – Спасибо за завтрак.

Гарри тоже встал, не зная, куда девать руки. Хотелось ненавязчиво выяснить, когда они увидятся, если увидятся вообще, но ничего изящного и остроумного в голову не приходило. Люциус тоже молчал, но его взгляд казался выжидающим.

- А давай… Давай я для тебя камин открою? – выдал наконец Гарри, стараясь не покраснеть. Через пару бесконечно долгих секунд Люциус ответил:

- Полагаю, так будет удобнее.

Они чинно прошли в гостиную, Гарри пробормотал необходимые заклинания.

- Вот. Можешь теперь вызывать меня и приходить, когда хочешь.

«Он в курсе, как работают камины, болван».

Люциус, к счастью, удержался от замечаний. Он шагнул к камину, но потом передумал: повернулся к Гарри и, коснувшись его подбородка, легко поцеловал в уголок губ.

- До вечера?

- До вечера.

Гарри ещё некоторое время мечтательно улыбался зелёному пламени, а потом встряхнулся и потопал наверх. Самое время пройтись по магазинам и пополнить запас продуктов.

В конце концов, омлетом никого не удивишь.

Ласковый июнь улетел с последним вздохом прохладного ветерка; Лондон залило золотистой июльской патокой. Старожилы говорили, что такой жары не было уже много лет. Город, словно смущённый непривычным положением дел, притих и задремал, увязнув в янтаре солнечного марева, из которого пёстрыми бабочками вырывались отпускники. Гарри погодных катаклизмов попросту не заметил: в его собственной спальне в эти дни бывало куда жарче. И если поначалу доминирующей эмоцией было банальное удивление, то потом всё стало и сложнее, и интереснее.

Они виделись каждый день. Иногда гуляли или обедали где-то, иногда, наплевав на приличия, просто шли в постель. Люциус по-прежнему избегал говорить о себе, но каждый день добавлял новый штрих к его характеру, и Гарри их все запоминал. Так, теперь он знал, что Люциус – жаворонок. Тот мог и вовсе не сомкнуть глаз ночью, но встать на рассвете и, заявив сонному Гарри, что «тем, кто встаёт к полудню, в бизнесе делать нечего», уйти. Но случались дни, когда ему не нужно было рано уходить, и тогда выяснялись другие, не менее увлекательные вещи. Например, то, что просыпаться Люциус любит медленно: с потягиваниями, поцелуями и неторопливым утренним сексом, который ощущается ярче, полнее. А ещё ему нравилось смотреть на Гарри в момент оргазма. Он мог заставить его кончить два или три раза подряд – рукой на члене или пальцами внутри, и только после этого, насмотревшись, взять своё. Поначалу Гарри это чертовски смущало, но он быстро привык. Отношения с Люциусом вообще кого угодно могли излечить от стыдливости. Чего стоила привычка расхаживать нагишом по спальне. Гарри неоднократно предлагал отвести его на маггловский нудистский пляж и получал в ответ убийственно серьёзную лекцию о пользе солнечных ванн.

- Между солнечными ваннами и эксгибиционизмом есть разница, – подкалывал его Гарри.

- Есть, – соглашался Люциус. – И она заключается в названии. А вообще, ты сам создал все условия, когда истыкал этот дом неприличным количеством окон.

- Эй, тогда ты сказал, что тебе нравится!

- Тогда мне было нужно затащить тебя в постель.

- А сейчас не нужно, что ли? – притворно обижался Гарри.

- Сейчас сам пойдёшь, – фыркал Люциус.

«Пойду», – всякий раз мысленно соглашался Гарри, но продолжал дразнить его. Когда он сильно донимал Люциуса, тот, в отместку, просил исполнить на бис достопамятный приватный танец. Вот и в этот раз, причёсываясь поутру перед зеркалом, он изъявил такое желание. Гарри предсказуемо смутился.

- Чёрт, я сто раз тебе говорил, что был тогда под зельем.

- А я тебе в сотый раз повторяю: подобное зелье не может дать что-то, чего в тебе нет. Оно просто подталкивает, высвобождает. Значит, ты сам не хочешь, – Люциус повернулся, одарив его задумчивым взглядом. – Почему? Это было хорошо. И мне нравится смотреть на тебя.

- Не на что тут смотреть, – пробурчал Гарри и, привычно замотавшись в простыню, двинулся в ванную.

- Подожди, – Люциус перехватил его, другой рукой нащупывая палочку. – Не двигайся.

- Что… – Гарри ощутил лёгкое жжение под веками: заклятие Ястреба, обычный заменитель его очков, которые Люциус так и не вернул. Мир вокруг обрёл нормальную чёткость. Люциус взмахнул палочкой во второй раз.

- Энгоргио! – зеркало увеличилось вдвое и отразило их в полный рост.

- Что ты де… – простыня Гарри отлетела в угол. Люциус ухватил его за локоть и мягко подтолкнул к зеркалу, развернув спиной к себе.

- Смотри, – шепнул он.

- Чего я там не видел? – Гарри нехотя глянул в зеркало и осёкся. На себя он и впрямь смотреть не любил: невысокий, тощий, взъерошенный – одно расстройство. Но сегодня в зеркале показывали нечто более волнующее – парня, пойманного в объятия Люциуса. Тот наклонился и шепнул: