Долг крови (СИ) - "Tau Mirta" - Страница 1

========== Глава 1 ==========

«К сентябрю мы планируем увеличить объём экспорта на пять процентов, и вкупе с прогнозируемыми изменениями на мировом рынке…» Люциус Малфой вздохнул и досадливо отбросил письмо управляющего: смысл прочитанного всё равно не улавливался. Окинув взглядом кабинет, позолочённый мягким светом майского солнца, он поднялся и подошёл к окну. Молодая изумрудная зелень окутывала парк Малфой-Мэнора, а лёгкий ветерок доносил запах знаменитых роз, выращиваемых Нарциссой. «Только не красные, конечно. Красные вульгарны…» Два года назад Люциус изрядно потратился на новое хобби жены, но ни секунды не сожалел об этом. Теперь поместье утопало в море белых, жёлтых, золотистых и кремовых цветов. И кто бы мог подумать, что всё закончится так благополучно. Люциус закрыл глаза: сегодня сопротивляться потоку воспоминаний бесполезно.

Он помнил, с каким восторгом ощутил почти позабытую боль в метке. Нарцисса тогда мгновенно всё поняла. «Это он, да? Он вернулся?» И Люциус торжествующе улыбнулся, отправляясь к месту сбора. Змеиное шипение своего имени он тоже запомнил: «Люциусс, мой скользкий друг…» Безносое существо, отдалённо напоминающее человека, прошило его взглядом тлеющих углями глаз, вламываясь в мысли и воспоминания, безжалостно вытаскивая все мечты и чаяния, накопленные за эти годы. И тихий смешок: «Хорошшо». Люциус пытался убедить себя, что истинное могущество и высшая магия неминуемо изменяют человека. Да только его Лорд перестал быть человеком. Вместо дальновидного политика и тонкого стратега, блестящего оратора и смелого философа возникло потустороннее существо, мыслящее какими-то своими, одному ему понятными категориями. Доверенными лицами стали гигантская змея, крыса Петтигрю, чокнутая Белла и живодёры Кэрроу. Хотя нет, Люциусу он тоже поначалу доверял. И тот разрабатывал для него блестящие операции: изыскивал возможности, рассчитывал, запугивал, подкупал. Но что толку, если все усилия были направлены на этого идиотского мальчишку. Лорд и Дамблдор, действие и противодействие. Да за это время можно было бы полностью подчинить себе министерство: исподволь, понемногу перестроить его, протолкнуть кое-какие реформы, заменить людей. И тогда у них в руках оказалась бы настолько отлаженная система, что и делать бы ничего не пришлось: магическая Британия оказалась бы перед ними на блюдечке, словно пудинг с Поттером вместо вишенки, и всё было бы законно и чисто. А вместо этого устроили какой-то политический фарс, игры в переворот. А охота на грязнокровок? Такие мелочи, как мнение мировой общественности, никого не смущали, конечно. «Нет, всех магглов мы уничтожать не будем. Есть вещи, в которых они нас превосходят, не так ли?» Лорд одобрительно скалился в сторону Нарциссы, которая играла для «гостей» Шопена, сидя за старинным роялем в гостиной Мэнора. Там Лорд неоднократно излагал свои блестящие планы по завоеванию магического мира кучке восторженных маньяков и более-менее адекватных волшебников, парализованных страхом и скованных чёрной отметиной на предплечье, — своему ближнему кругу. Большую часть его армии составляли отбросы магического общества разной степени опасности, но были и те, кто много лет назад пошли за смелым лидером, который, казалось, приведёт их в обновлённую Англию. Англию, где грязнокровки будут знать своё место. Вместо этого приходилось сидеть в соседних креслах со всякой скотской братией, вроде Грэйбэка, и выслушивать ахинею. «Разумеется, предатели крови должны быть уничтожены — все до единого». Почти треть населения. Как будто нельзя принять пару законов, обеспечивающих их обслуживающим персоналом и пушечным мясом на случай войны. Но для начала отдадим министерство на разграбление шайке идиотов, заключим союз со всякой швалью и, конечно, любой ценой отыщем Поттера. Редкостный бред. И как они ещё продержались столько времени. Люциус усмехнулся и покачал головой: ну, хоть себе-то не лги. Тот дикий, нерассуждающий страх, ужас где-то на уровне инстинктов, возникающий всякий раз, когда мерцающий взгляд останавливался на нём, Нарциссе или (тут он вздрогнул) Драко, — его он запомнит навсегда. И постоянное напряжение, ощущение, что ты — всего лишь пешка в чьей-то безумной, нелогичной, но смертельно опасной игре. Поначалу Лорда забавлял его страх. Он милостиво позволял Люциусу блюсти статус-кво, оставаясь блестящим представителем аристократии и главным советником, наравне с Северусом. Но после неудачи в Отделе Тайн…

Тут скрипнула дверь, и он резко обернулся. В кабинет скользнула призрачная росомаха и обеспокоенно спросила:

— Люциус, ты уже одет? Гости съезжаются, Драко и Астория встречают их. Нам нужно спуститься через четверть часа, не позже, — огромный зверь переступил с лапы на лапу, показывая нервозность отправительницы, и рассыпался тающими искрами.

Люциус улыбнулся. Патронус хрупкой, подчёркнуто женственной Нарциссы неизменно вызывал всеобщее недоумение, особенно по сравнению с его собственным — изящным серебристым лисом. Но сам он давно уже перестал удивляться подобному несоответствию.

Азкабан. Это было намного хуже, чем он мог себе вообразить. Там не было ничего, кроме времени. Времени, которое так легко было заполнить мыслями, воспоминаниями, сожалениями и страхом. Опять страх. За Нарциссу, Драко, Мэнор — за всё, что у него было и что теперь оказалось в чужой власти. Это ужасное, сводящее с ума ощущение, что ты ничего не можешь контролировать и от тебя ничего не зависит. Он много думал о том, что же он дал своей семье — тем, кого поклялся оберегать во что бы ты ни стало. Выходило, что наиболее ценным приобретением оказалась вассальная клятва полубезумному и невероятно могущественному чёрному магу. Смешно. Минуты в Азкабане медленно перетекали в часы, а Люциус представлял себе возможные исходы, один ужаснее другого. И когда он наконец выбрался оттуда, горечь и яд сожалений и постоянного страха отравили его настолько, что он просто начал пить как последний… Люциус поморщился и, отлепившись от подоконника, направился в гардеробную, которая соединяла кабинет со спальней. Там его ожидала приготовленная эльфами светло-серая парадная мантия. Он принялся переодеваться, а мысли по-прежнему бродили по тускло освещённым лабиринтам воспоминаний о том смутном времени.

И как Нарцисса это выдержала? Они с Драко далеко, над одним висит угроза казни, над другим — поручение Лорда, а её одиночество в огромном пустом особняке разбавляют сборы «ближнего круга». Но она смогла. Очарование Нарциссы было таково, что даже Лорд её не трогал: называл «прекраснейшим цветком Малфой-Мэнора», ни разу не отправил на операцию, но при этом доверял ей — насколько он вообще мог кому-то доверять. Разве можно было ею не восхищаться: в их гостиной происходил очередной «допрос», несчастная жертва корчилась под заклятиями Макнейра, а Нарцисса, брезгливо подбирая забрызганный кровью подол, спрашивала, не хочет ли милый Уолден прерваться на бокал холодного шампанского. «Милый Уолден», вытирая пот со лба, говорил, что да, отчего бы не прерваться, благодарю. «Драко, распорядись», — она непринуждённо подталкивала позеленевшего от всего увиденного сына к дверям и улыбалась, всегда улыбалась. А Белла? Помимо Лорда, она хоть как-то слушалась только её, свою младшую сестру. Он же… Люциус вздохнул, поправляя манжеты. Говоря по правде, он прятался за Нарциссу. «Сохраняй лицо, Люциус. Что бы ни случилось — сохраняй лицо и держи спину. В этом наша сила и в этом наше обязательство», — так повторял ему дед, а потом и отец, раз за разом, с самого детства. И после Азкабана ему ещё удавалось это: если не быть, то хотя бы казаться Малфоем. Но когда Лорд забрал его палочку… Он на мгновение прикрыл глаза: Мордред, как же это было больно. В десятки раз хуже Круцио, которое ему также довелось испытать за то время — в какой-то момент он стал сильно раздражать Лорда. Но утратить палочку… Вяз и сердечная жила дракона — Люциус почувствовал, когда её не стало. Стиснув зубы, расслышал тихий полустон-полувсхлип, с которым она умирала. И ощущая во рту вкус собственной крови, он понял: кончено, ничего уже не будет так, как прежде. Лишь ладонь жены всё так же сжимала его руку.