Девяносто триллионов Фаустов - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/88
• Следующая

Джимми Маккрей вздохнул.

– Это невозможно для нас, но это дает хорошее объяснение всем нашим древним верованиям, ритуалам и культам – не зря же у нас появилось слово «дьявольский».

– Что же у них за ум! – воскликнула Модра.

– Действительно, – согласился Чин. – Представьте себе, как они договаривались со своими противниками, как они томились в заключении тысячи, может быть, десятки тысяч лет. Они дождались, пока их враги не ослабли, пока не исчезла сама вера в их существование, не говоря уж о знании каких-то их уязвимых мест. Это чудовищный, адский план, вполне отвечающий их репутации. Целая раса уходит в стазис, останавливает собственное развитие, чтобы пережить своих врагов! Но они не достигли цели. Потомки их древних врагов по-прежнему живы и правят, и не все знания потеряны, потому что империи разрослись настолько широко, что национальные культуры, особенно в Бирже, тщательно сохраняются. Может быть, таков и был ответный план союзников. Биржа сохраняет древние культуры, Мицлаплан создает оплот добра, святую сверхцивилизацию, которая достаточно знает врага, чтобы забить тревогу, как только он объявится снова. А Миколь предоставляет ударные силы, закаленные в боях и не менее яростные, чем сами Кинтара. – Он вздохнул. – Давайте используем тот механизм, подкрепимся и утолим жажду. Тогда и решим, что делать дальше.

Система работала, к восторгу Гристы, но когда они попробовать сделать что-либо кроме пищи, у них ничего не вышло, как и говорил князь демонов. Ган Ро Чина это скорее успокоило.

– Значит, это просто машина, – сказал он.

Модра подошла к Крише, которая встретила выпавшее им испытание неестественно тихо. Святая выглядела измотанной и потрясенной, даже несколько напуганной. Они все испытывали страх, но как необычно было видеть его в этой всегда такой спокойной, уверенной в себе девушке!

– Мы все понесли потери, – сочувственно сказала Модра.

– Я страдаю не из-за этого. Они видят темнейшие уголки души, те, куда мы и сами не заглядываем. Вот в чем их истинная мощь. Тот князь, когда он говорил обо мне, позволил мне – и только мне – увидеть свой замысел относительно меня.

– Да, им здорово удалось тебя напугать.

– Я увидела себя в своем родном мире – но под их владычеством. Я была грязной, нагой, как сейчас, будто животное, однако была защищена от других неким знаком, выжженным у меня на лбу. Обуреваемая страстями, но по-прежнему скованная своими обетами, я рылась в отбросах в поисках еды; я не могла контролировать свой желудок и потому была обречена постоянно испражняться. Мой Талант был извращен – теперь все могли слышать мои самые сокровенные мысли, а я ничьи; я была живым уроком для всех остальных, меня презирал и осмеивал каждый встречный. Я была обречена жить так, не старясь, не болея; у меня не было даже такой роскоши, как сумасшествие. – Она поежилась. – И пока видение не исчезло, я знала – точно знала – что он способен поступить так со мной в любой момент.

Модра заключила ее в объятия.

– Так они думают, и так они заставляют тебя добровольно повиноваться их малейшему желанию. Им это нравится. Они видят в нас лишь пищу, игрушки, животных. – Она задумалась. – Слушай, а ты не помнишь, как выглядел тот знак, защищавший тебя? Если он настоящий, то, может, он поможет нам выбраться отсюда?

Криша покачала головой.

– Нет. Я, конечно, знала, что он есть, но в видении я все видела словно бы своими глазами. Думаю, что не могла его видеть, потому что он был у меня на лбу.

– Жаль, – вздохнула Модра. – Эта штука могла бы нам пригодиться.

Ган Ро Чин склонился к уху Маккрея, наблюдавшего, как Молли – или Гриста, или кто бы она ни была – ест с выражением почти неземного блаженства на лице. Если это и в самом деле была Гриста, то сейчас она впервые что-то пробовала, в обычном смысле этого слова.

– Ну что? Гриста это или нет? – прошептал Чин.

– Не знаю, – так же тихо ответил Джимми. – Ведет она себя так, как вела бы Гриста, и говорит похоже. Но кто знает? В мозг Молли были внесены некоторые ограничения, а у этой их, похоже, нет – во всяком случае, не свойственных всем нам. А могли они переделать тело и мозг изнутри?

– Могли, – ответил ему капитан. – Тело целиком погрузилось в энергетическое поле, а изменения, должно быть, требовались небольшие. Поскольку ее тело изначально было синтетическим, то наверно, такому компьютеру нетрудно было его проанализировать. Настоящий вопрос задала Тобруш – если это на самом деле Гриста, то это значит нечто невероятное. Это значит, что не только наши сущности, наши души переживают смерть тела, но и наши сознания, наши личности – тоже. По крайней мере, существует сила, способная распознать их, захватить, удерживать и вернуть обратно, если пожелает.

Джимми Маккрей пораженно посмотрел на капитана.

– Ты же воспитан в теократическом государстве, и ты не веришь в существование души?

– Не так. Не как в цельное, неизменное сознание, такое же, как то, что существует в теле.

– А, да, точно. Вы верите в реинкарнацию для совершенствования и наказания. Но, конечно, у вас тоже не разрешаются сделки с дьяволом. И если Гриста – все же не Гриста, то это неотличимая имитация.

– Готов ли ты рискнуть своей жизнью и бессмертной душой, если она на самом деле существует?

Маккрей неожиданно заинтересовался.

– А что ты придумал?

– Нам нужна станция. Если в Городе они и есть, то они наверняка охраняются демонами. А это значит, что нам придется идти обратно через сад, где мы скорее всего не выживем, учитывая, чего нам стоило попасть сюда; к тому же, перед нами встанет та же проблема – освобожденные стражники.

– Туда вообще нет смысла идти. Даже если не считать огненный мир и орду демонов на переходной станции, у нас же не будет ни пищи, ни воды. Мы не продержимся.

– Я не говорил, что нам надо полностью проходить весь обратный путь. Но нам наверняка придется идти мимо полубогов в саду. Не думаю, что первые врата так уж важны – их стражи были лишь проекцией. Нам надо добраться до той пещеры кристаллов. Как я уже говорил, маловероятно, что нам удастся так далеко пройти, но придется рискнуть. Правда, есть и еще один, еще более рискованный вариант.

– Какой?

– Если это действительно твоя Гриста, и ей удалось как-то пройти через тот проход, то может, кому-то удастся и выйти таким же образом?

– Умерев? По этому пути тела не проходят, знаешь ли.

– Я уже сказал – рискованно.

– Это же самоубийство!

– Оставаться еще хуже.

К ним подошла Модра.

– Криша совсем расстроена. Эти демоны действительно знают, чем можно достать человека.

– Они тренировались многие годы, при каждом удобном случае, – кивнул Джимми. – Думаю, даже несмотря на то, что они были в заточении, их призывали через ментальное измерение их служители и всякие идиоты. Это многое объясняет. Тут вот капитан предлагает нам всем броситься в тот омут небытия и посмотреть, что из этого выйдет.

– Может, и до такого дойдет, – рассеянно согласилась она. – Понимаешь, демон открыл Крише видение, где над ней тяготело ужасное проклятие, она скиталась повсюду нагая, но с каким-то знаком на лбу, который всем объяснял, что ее нельзя трогать. Она не помнит, что это был за знак, но если бы нам удалось узнать…

Ган Ро Чин просветлел.

– Точно! Охранный знак! А демон ей не показывал, как он выглядит?

– К сожалению, нет, – покачала головой Модра.

Джимми Маккрей задумался.

– У меня есть одна мысль, но единственный способ ее проверить – это если кто-нибудь из нас и вправду нырнет; а если я ошибусь, то ему кранты. Черт, ведь даже если я окажусь прав, все равно все может сорваться.

Они заинтересовались.

– Продолжай.

– Число зверя – три шестерки. Но это было написано во втором веке от Рождества Христова, предположительно на греческом. Я искренне сомневаюсь, что в то время это было число. Скорее всего, это был какой-то символ, причем на языке Кинтара. Нечто, что выглядело как три шестерки для монаха второго века, пишущего на греческом. А ведь он мог писать и на иврите, раз уж был церковным писцом, и на латыни, хоть это и маловероятно, и даже на арамейском, о котором я мало что не знаю.

• Предыдущая
• 25/88
• Следующая