Галерея демонов Ламбранта (СИ) - Гарсаров Гапарон - Страница 43

— Симера эхуме синкентроси… — загудел Данталион то ли на греческом, то ли на албанском языке.

Павлов сразу же почувствовал себя нехорошо. Мало ему сияния Одилона, так теперь добавилось жжение в ушах. Когда же монахи стали повторять отдельные фразы, издаваемые Данталионом, эффект от них сделался гораздо ярче. Поэтому люциферит вырвался, споткнулся и пополз в сторону выхода. Никто не торопился его останавливать. Трое ангелов стояли на своих местах, а вот бородачи неспешно двинулись вдоль стены следом за Ламбрантом.

— Хватит! — прокричал он сквозь неприятные ощущения в голове. — Мне больно!

— Боль — это нормально, — донёсся голос Бейлона. — Через боль происходит возвышение!..

Такое Ламбрант уже проходил когда-то, вот только в теле беса. Повторять эту пытку он абсолютно не хотел, из-за чего ускорился. Пол в храме был холодный и шершавый. Двигаться по нему стало трудно. Едва Павлов добрался до ближайшей колонны, как провалился в воду. В следующие минуты пространство церкви огласил его истошный крик. Купель, действительно, оказалась с кусочками льда. Холод пронизал тело как иглы. Наверно, прошло ещё мало времени, чтобы совладать с ощущениями в облике Плетнёва. Раньше температура не влияла на люциферита. Что, чёрт возьми, с ним происходит?!

— Не бойся, — приговаривал Бейлон, опустившись на колени перед купелью. — Сейчас ты уверуешь в святого духа!

— Нет никакого святого духа! — прорычал Ламбрант, безрезультатно пытаясь выбраться из ледяного водоёма. — Вытащи меня отсюда!

— Уверуй! — приказал ангел, вдруг схватил его за голову и погрузил под воду.

Павлов в панике забулькал, теряя контроль над происходящим. В глазах всё сделалось зелёным, уши вообще перестали что-либо слышать, а руки и ноги беспомощно дрыгались.

— Убери руки, я уничтожу тебя! — пытался выкрикивать Ламбрант. — Я не ангел, я люциферит!

— Имя твоё — Диалон! — доносилось в голове с ударами пульса. — Ты Диалон!..

Глава 8 Ангельски злой

У Артёма болела голова. В пригородной гостинице поспать толком не удалось. Причём вовсе не из-за скрипучей кровати или шума автострады, расположенной поблизости. Гораздо больше звуков издавал Плетнёв-Борисов, то и дело решая устроить между собой словесную перебранку. Поэтому в районе одиннадцати дня адвокату пришлось забыть про сон и собраться с мыслями.

— А почему у тебя такое покалеченное тельце? — вопрошал Вадим, наблюдая как Аделард пытается отмыть с себя пригоревшую одежду.

— Да тебе-то какая разница! — возмущался тот, стоя перед зеркалом в душевой. — Один чёрт я избавлюсь от тебя меньше, чем через сутки!..

— И всё же, — гнул своё Плетнёв, — кто тебе отрезал половину члена? И столько ожогов… Ты работал пожарником?

— Это всё из-за люциферита, понятно!

— Но как ему удалось вселиться в твоё тело? — уточнил уже Хомунин, суша волосы полотенцем. — Что-то я сомневаюсь, что ему приглянулись твои копытца…

— Да он сам не ожидал, что окажется во мне, — продолжал негодовать Аделард, вычищая салфеткой грязь из пустых глазниц. — Его прибили на Черноозёрском кладбище, вот и не оставалось ничего другого, как воспользоваться моим телом.

— Постой, это случайно не осенью ли было? — напрягся адвокат, вспомнив городские новости о вандализме на центральном кладбище. — Когда кто-то выкопал кучу покойников и разгромил половину памятников там…

— Ну да, мы тогда покуражились по полной, — замялся Борисов. — Причём этот мудак перед тем, как лишиться собственного тела, взял и выколол мне единственный глаз. То-то было веселье, когда он понял, что самому придётся ходить слепым.

— Стало быть, ты работал на экзархат? — Артём взялся на чистку костюма, хотя уже было ясно, что пиджак придётся выбросить.

— Ну, можно и так сказать. Мы с советником Германом искали оружие против Ламбранта.

— Что ещё за оружие? — уточнил Вадим.

— Люциферита просто так убить же нельзя, — вздохнул Аделард, отодрав с руки очередную спалённую полоску одежды.

— Ай! Больно же! — вскричал Плетнёв.

— Да? И что ты мне сделаешь? — усмехнулся бес, продолжив избавляться от прилипших кусков материи.

— Погоди, разве Ламбранта недостаточно лишить рогов, чтобы он сдох? — спросил Хомунин, заинтриговавшись болтовнёй Борисова.

— О, нет, — пропел тот, мотая головой. — Там, насколько я успел понять, есть какой-то ограниченный набор средств, при помощи которых можно прикончить люциферита. Но он всё равно оживёт. Вот, например, как в моём случае — взял и вселился в чужое тело!

Артём задумался. Если то, что сказал Аделард, было правдой, тогда становилось понятным, почему бесы так боятся Павлова. Это обязательно надо использовать, чтобы решить свои проблемы. Осталось лишь найти самого люциферита.

— А ты совсем ничего не помнишь? — продолжил допрос Хомунин, наблюдая, как слепой бес чистит спину. — Ну, из того, что происходило, когда в тебе был Ламбрант?

— Как-то обрывчато всё, — задумался Борисов. — Помню, как он носился с этими серебряными молотками, искал какой-то специальный минерал… то ли шпинель, то ли турмалин. Кажется, его называют камнем грешников.

— Так вот почему экспеллеры бились током! — догадался Вадим.

— Да ты у нас прям капитан очевидность! — принялся дерзить Аделард.

— Но ведь люциферит где-то жил? — остановил Артём их новый поток ругани. — И если это он сделал экспеллеры, значит, у него есть какая-то мастерская?

— А, да-да-да-да! — опомнился вдруг Борисов, подняв голову к потолку. — Я знаю! Какая-то галерея у него была, точно!

— Случайно не галерея Наватина? — предположил адвокат, ведь именно это название мелькало в документах на акс, которые он подавал в суд.

— О, точняк! — вновь обрадовался Аделард своей памяти. — Наватин на него работал, это да.

— Ты думаешь, этот люциферит сейчас там прячется? — оживился Вадим.

— Не знаю, — вновь задумался Хомунин. — Его забрал какой-то странный тип, такой высокий и светился ещё, сволочь такая, поярче солнца даже.

— О, по ходу, не только тебе по башке ночью дали, — вполголоса подметил Борисов уже Плетнёву. — Адвокатец-то твой вон словил глюки уже…

— Надо найти люциферита и заставить его вернуть моё тело! — заявил Вадим.

— Так он тебе его и отдаст, — усмехнулся бес. — Помнится, он днями и ночами грезил о здоровых глазах и крепких ногах… Было бы куда лучше, если б Ламбрант помог вышвырнуть тебя из моей головы.

— Вряд ли он тебе поможет, — парировал Плетнёв. — Было бы практичнее прихлопнуть тебя как лишнего свидетеля.

— Хватит уже ругаться! — потребовал адвокат, успев за это время одеться. — Закругляйтесь, надо проверить эту галерею Наватина.

В этот же момент Ламбрант очнулся в просторной светлой комнате. Над ним белел сводчатый потолок. Сквозь узкие окна пробивались солнечные лучи. Даже было слышно пение птиц в монастырском саду. Однако умиротворяющая обстановка кельи, в которой разместили его ангелы, не отменяла того факта, что с ним случилось в церкви. Да и как он оказался здесь, тоже оставалось загадкой.

Павлов стащил с себя покрывало и уставился на неестественно бледное тело. Вчера оно таким отнюдь не казалось. Сейчас же цвет кожи претерпел значительные изменения.

Вскочив с постели, Ламбрант подбежал к зеркалу над умывальником в углу кельи и убедился, что выглядит он совсем как покойник. Да и с глазами случилась странная метаморфоза — они сделались чёрными и стали как будто бы шире. Голова повязана серыми бинтами. Может, под ними уже набухли молодые рога?.. Но самое главное потрясение его ожидало на ногах — кожа там потрескалась и понемногу начала осыпаться, а под ней проглядывалось что-то тёмное. Ковырнув ногтём одну из трещинок, люциферит понял — это пробиваются копыта!

— О, Диалон, светлого дня! — раздался звучный голос со стороны двери, и в келье появился Одилон. — Ты так долго приходил в себя, что мы с братьями даже начали беспокоиться.