Студент на агентурной работе - 2 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 13

– Вот мы и пришли, – громко сказал я, чтобы девушка нас услышала.

Она и услышала. Дико завизжав, Вирона бросилась бежать, споткнулась, упала и заверещала:

– Не подходите, убью!

– Рона, хватит орать, – не выдержал я. – Это я, Ирридар.

Девушка обратила на меня взгляд, глаза ее приняли осмысленное выражение, а измазанная соком мордашка сначала улыбнулась, потом приняла гневное выражение.

– Ирридар, ты что, совсем дурак? Разве можно так пугать? Я могла заикой остаться на всю жизнь. И я чуть не описалась, – уже тише добавила она.

– Вирона, девочка, разве я не давал тебе задачу – сторожить и вести разведку? – Я зло прищурился. – А если бы вместо меня сюда явился отряд бандитов? Чем бы ты его встретила? Своей шикарной попкой? Может, я чего-то не знаю и теперь это самое грозное оружие во вселенной?

Девушка встала, отряхнулась и подошла к нашей группе.

– Ну прости, Дарик, я понимаю, виновата, но тут такие вкусные ягоды, я не удержалась. Попробуй сам. – Она протянула мне пригоршню.

В этом мире действительно было огромное разнообразие ягод, красивых, вкусных и полезных. Но она-то всего этого не знала.

Да, подумал я, тяжелый случай, будем лечить.

– Они потому такие вкусные, – посмотрев на ягоды, сказал я, – что в них личинки мухи це-це. Животное или человек соблазняется их запахом, ест и поглощает вместе с ягодами личинки. Личинки растут и поедают его внутренности. Через трик животное погибает, а через два от него не остается и следа. Зато появляются большие мухи.

Малорослики, которые тоже решили полакомиться ягодами, услышав мою лекцию, стремглав бросились обратно.

Рона замерла, вытаращив на меня свои черные глазищи. К моему удовлетворению, в них плескался ужас. Я не садист, но что-то надо было предпринимать, как-то заставить эту девушку думать самостоятельно.

– Дар, что теперь делать? – спросила он помертвевшим голосом. – Я не хочу быть кормом для мух.

Было забавно смотреть на ее перекосившееся, перемазанное красным соком личико.

– Нужно противоядие, – подумав, ответил я. – Может, у меня есть? – Я залез в сумку, покопался и вытащил конфетку. – Вот, нашел, бери.

Рона выхватила конфетку и сунула в рот.

– А как употрефлять протифояфие? – спросила она с оттопыренной щекой.

– Соси. – Я махнул на нее рукой: эта поверит чему угодно.

– Мы тоже такие конфеты ели, – сказал Ко Буру, подняв фантик и внимательно его рассматривая. – Разве это противоядие? – Он удивленно глядел на меня.

– Нет, это просто конфетка.

– Тогда почему ты дал ее этой глупой самке? – Он посмотрел на несчастную девушку.

– Потому что ягоды не заражены личинками, – ответил я.

Рона надолго зависла, слушая наш разговор и прилагая силы ссосать конфету всю до конца. Но глаза ее начали непомерно открываться.

– Так ягоды неядовиты? – спросила она, и ее глаза сузились.

Такой настрой девушки мне нравился больше: значит, я на верном пути.

– Нет, – ответил я, – думаю, что не ядовитые.

Она выплюнула конфету. Я посмотрел на нее и продолжил:

– Но я могу ошибаться, уж очень они похожи на зараженные.

Рона упала на колени и стала в траве искать потерянную конфету. За этим с интересом наблюдали малорослики и я. Тяжело ей будет, вздохнул мысленно я. И мне тоже.

– Так это и есть твой товар? – показал он на ползающую девушку.

Я посмотрел на Рону, отряхивающую от мусора конфетку, вспомнил попку, которую она нам показала, и спросил:

– А чем плоха?

– Да ты сам посмотри на нее, проверяющий. Дылда, ноги длинные и тонкие. Облезла – волосы только на голове остались. Сразу видно, больная. Впридачу еще и глупая – жрет что попало. Нет, проверяющий, мы ее брать не будем. Показывай, что еще есть.

– Жаль. – Я сделал вид, что расстроился.

Рона совершала сразу три дела: вращала глазами, гоняла конфетку из-за одной щеки за другую и обдумывала оскорбление. Все это она делала, стоя на коленях. Ну чисто кающаяся грешница. Давай, Рона, включай мозги, мысленно приободрил я девушку.

– Слушай, ты, недоразвитый длиннонос, – прервала она минуту молчания. – Это я дылда? Это я облезлая? Это я глупая? – Так же стоя на коленях, Рона уперла руки в бока и яростно смотрела на смиртов.

– Послушай, Рона, – обратился я к ней, – по сравнению с этими парнями ты очень высокая. Разве не так? Кроме того, я сам видел, что волосы у тебя растут только на голове.

Услышав мои слова, Рона вспомнила, что я видел ее полностью обнаженной, и ее лицо стало пунцовым.

– И разве это не глупость – есть все подряд, что вкусно пахнет? И последнее: не обижай ребят, они мои торговые партнеры. Так что хватит изображать кающуюся грешницу, поднимайся и пошли в лагерь.

Я больно бил по ее самолюбию и надеялся, что не наживу врага, который подложит мне в отместку яду в тарелку.

Мы пошли, а девушка обдумывала мои слова.

– Я знаю, почему ты меня напугал, – раздался неуверенный голос Роны за моей спиной. – Чтобы я была осторожной и осмотрительной.

Ну надо же, какие верные аналитические выкладки! Я только вздохнул. Ее куратор хорошо изучил девушку и знал, чем закончится ее практика.

Обнаружив обоз, вся четверка смиртов радостно загомонила.

– Вот это другое дело, – обходя возы и ощупывая товар, удовлетворенно сказал Ко и бросил взгляд на молчаливо стоящую девушку.

Рона только передернула плечами, поняв из приценивающегося взгляда гоблина, что как товар она в ценности уступает пиву.

– Что делать, Рона, у смиртов совсем другие эталоны красоты, и кроме того, стоит иногда задумываться. – Я продолжал бить по ее самолюбию, но она только шумно задышала полной грудью и обожгла меня злым взглядом.

Смотреть наш обоз собралось, наверное, все население поселка. Ко Буру, доведя нас до площади, развернулся и сказал:

– Я тебя довел, дальше с дедом разговаривай, – и ушел.

Вскоре нас почтил своим вниманием старейшина. Он величаво подошел, взором императора окинул телеги и только тогда соизволил поздороваться:

– Приветствую тебя, хуман Брик ту Бок.

Видя мое недоумение, он с усмешкой перевел:

– На нашем языке это значит – Умерший там и Воскресший тут, так ты, по-моему, назвал себя при первой встрече.

Краем глаза я видел, как навострили уши мои товарищи, прежде с любопытством оглядывающиеся по сторонам. С наибольшим интересом на меня в упор смотрела Вирона. Даже боюсь представить, что она могла себе надумать!

– И тебе здравствовать, старейшина. Вот, как и договаривались, я пришел торговать.

Старейшина развернулся в сторону соотечественников и махнул рукой:

– Разбирайте.

Так же величаво, как и пришел, развернулся и пошел прочь. Смирты как мошкара облепили обоз, и вскоре перед нами стояли только пустые телеги, даже без лошадей. Товар исчез. Исчез и старейшина, а я стоял, глупо хлопал глазами, без товара и денег.

Твою дивизию! Я запоздало сообразил, меня только что кинули!

Королевство Вангор. Город Азанар. Академия магии

Мессир архимаг читал депешу из столицы. По мере того как он знакомился с текстом, брови его поднимались вверх, а борода, которой он так гордился, начинала раздраженно топорщиться. Как всегда, против него интригуют. Эта нескончаемая борьба за милость монарха ему порядком надоела, но он был заложником устоявшихся правил при дворе и относился к этому философски: «Не нами придумано, не нам отменять».

– Луцис, вызови ко мне мессира Гронда, пусть поторопится, – «старый стручок», добавил он про себя.

Гронд был другом его детства, по жизни шел рядом, оставаясь верным товарищем и умным советником. Под личиной глуповатого старичка скрывался матерый волчище, а его изворотливому уму завидовал он сам, архимаг.

Ректор вытащил из шкафа бутылку и поставил ее на стол.

Гронд появился быстро, прямо из воздуха, и, увидев приготовленную вожделенную бутылку «Лозы», понял, что разговор предстоит долгий. Он уселся в удобное кресло и стал смотреть, как его друг хмуро разливает вино по бокалам. Гронд не торопился начинать беседу, предоставляя мессиру ректору начать ее первым.