Профессиональный некромант. Мэтр на охоте - Лисина Александра - Страница 1

Ночь. Луна. Кладбище… Привычная обстановка для некроманта. Если бы не впивающаяся в живот кора раскидистого дерева, на ветке которого я дожидался рассвета, все было бы замечательно. Но увы. Масор не столица, поэтому склепов с удобными плоскими крышами тут не имелось. И ради сохранения шкуры одному старому, циничному, но временно лишившемуся силы мэтру приходится изображать из себя ящерицу.

– Люблю ночь, – мечтательно вздохнул расположившийся на соседней ветке Нич[1]. – Обожаю смотреть, как в твоей лысине отражаются звезды…

Я недобро покосился на мелкого поганца, в силу обстоятельств ставшего моим фамильяром, и на мгновение испытал острое желание его прихлопнуть. Но старый хрыч нередко подавал хорошие идеи. Да и запечатанная в его уродливом теле сила по-прежнему была для меня ценна, поэтому с местью пришлось повременить.

– Что-то наша «девушка» не торопится, – задумчиво проговорил Нич, оглядев с высоты беспорядочно расположенные могильные холмики. – Раньше до полуночи успевала сбегать в город, покуролесить и снова улечься в гроб. Может, сегодня что-то почуяла? Или нам досталось неправильное умертвие?

Я пожал плечами. Не исключено, что старик прав.

Масор – захудалый окраинный городишко с одним-единственным кладбищем, где и работы для некроманта особо нет. Однако за полгода нашего пребывания здесь это был уже двенадцатый случай появления умертвий! Более того, в последнее время нежить стала более осторожной и предусмотрительной, чем раньше. Ее количество зашкаливало, а невероятная сила и необъяснимая живучесть вызывали серьезные опасения.

Но, что самое главное, подобные изменения происходили не только на окраинах. Ходили слухи, что такое творится по всей стране. А если вспомнить, сколько некромантов уцелело в закончившейся больше полувека назад войне между Светлой и Темной гильдиями, то можно не сомневаться: скоро по королевству Сазул придется справлять панихиду.

– Гираш, гляди! – возбужденно подпрыгнул на ветке Нич, не дав мне додумать важную мысль. – Там что-то шевелится! Это она?! Да?!

Я присмотрелся к одному из холмиков повнимательнее и, подметив видневшиеся из могилы скрюченные пальцы, удовлетворенно кивнул: все верно, наконец-то наша красавица проголодалась. А когда Нич подался вперед, возбужденно шевеля усиками и трепеща зачатками крыльев, я широко усмехнулся и одним щелчком отправил его вниз.

Прямо на голову выбравшегося из-под земли умертвия.

Женщина есть женщина – что живая, что мертвая. И она действует предсказуемо, когда прямо перед ее носом с неба падает огромный черный и яростно матерящийся таракан.

Наша «клиентка» исключением не была – при виде Нича закутанная в драный саван, перепачканная в земле тощая до невозможности дамочка шарахнулась в сторону. Распахнув безгубый рот, она пронзительно, на одной ноте, заверещала, да так, что у меня зазвенело в ушах. Но, на удивление, быстро опомнилась. Прекратила орать и, убрав с покрытого темными пятнами лица седые патлы, сделала то, что на ее месте сделала бы любая уважающая себя леди – попыталась раздавить мерзкую тварь.

Грязная пятка с силой ударила по надгробной плите, отчего на камне появилась внушительная вмятина. Нич высоко подпрыгнул, лишь чудом увернувшись от костлявой ступни. Негодующе встопорщил усики и, увидев, что злобно ощерившаяся тетка снова занесла ногу, кинулся наутек с истошным воплем:

– Гираш, я тебе это припомню-у-у!..

– Кому-то же надо ее отвлечь, – лениво отозвался я, даже не думая покидать свой наблюдательный пост. – Ты у нас шустрый, сообразительный, а в моем почтенном возрасте носиться по кладбищу несолидно.

Облюбованная мною ветка находилась не слишком высоко от земли, но я не переживал, что нежить меня увидит – шея у нее почти не гнулась. Зато за тараканом дамочка припустила так, что я прямо диву дался. А потом устроился на дереве поудобнее, надеясь, что хотя бы к рассвету Нич приведет нашу «девушку» к нужному месту.

Ждать, к счастью, долго не пришлось – чрезвычайно дорожащий сохранностью своего хитина таракан вовремя вспомнил, где именно мы устроили ловушку. Уведя умертвие шагов на двадцать от могилы, он проворно взлетел на ближайшее надгробие. Терпеливо выждал, когда растопырившая когти тварь приблизится вплотную, и в нужный момент прыгнул, метя лапками прямо ей в лицо.

Мертвячка испуганно гыкнула и непроизвольно отшатнулась, запнувшись о загодя принесенный нами камень. Суетливо замахала тощими руками, балансируя и пытаясь удержать равновесие. А когда Нич с яростным рычанием вцепился жвалами в ее щеку, с воплем рухнула вниз. Прямо в вырытую мною глубокую яму, откуда при всем желании выбраться бы уже не смогла.

Таракан в самый последний момент соскочил на землю, чтобы не оказаться похороненным вместе с нежитью. А вот дамочке не повезло – при падении ее скрючило так, что хрупкий позвоночник не выдержал и переломился, лишив «клиентку» возможности подняться на ноги.

Конечно, со временем она бы восстановилась – мертвяки, как я уже сказал, невероятно живучи. Но Нич не дал ей такой возможности – злобно пыхтя, он поднатужился и столкнул вниз один из сложенных на краю ямы валунов. После чего наша красавица жалобно всхлипнула и на какое-то время затихла, с хрустом пережевывая выбитые зубы.

Ловко спрыгнув на землю, я без спешки приблизился к яме и, оглядев пойманную добычу, бросил:

– Гиго сказал, что она мертва всего два месяца. А ты смотри, какая прыткая. И отощала так, словно ей по меньшей мере год.

– Сволочь! Когда-нибудь я тебя убью! – зло прошипел Нич, недовольно отряхивая крылышки. – Зачем ты меня скинул?! Я ведь предлагал взять с собой заказчика – пусть бы и отвлекал эту дуру на себя! Это же его теща!

Я на мгновение встретился глазами с подозрительно притихшим умертвием и улыбнулся, когда в его желтых глазах вспыхнули и тут же погасли опасные багровые огоньки.

– Нет, я правильно велел Гиго сидеть дома: эта милашка уже полностью переродилась и наверняка бы взбесилась, почуяв рядом живых. Я вообще удивлен, что она убивала исключительно зверей, а людей до сих пор не тронула.

– Остаточная память, – неприязненно буркнул таракан. – Наверняка в ее башке засели какие-то обрывки воспоминаний, так что ничего бы с твоим трактирщиком сейчас не случилось. А вот если бы мы промедлили еще недельку, то Гиго с семьей точно бы не уцелел. Упокаивать будешь?

Я усмехнулся.

– Еще не хватало силы на нее тратить. Неси факелы.

– Я тебе что, слуга?!

– Обездвижу и сброшу вниз, – буднично пообещал я, демонстративно полируя черные ногти. – А потом переселю твой дух обратно в книгу, и остаток жизни ты проведешь в виде «Пособия для начинающего некроманта», откуда я тебя когда-то и вытащил.

Нич свирепо засопел, негодующе встопорщил крылышки и покорно поплелся за необходимым инвентарем. А я тем временем обошел яму по кругу и, остановившись над головой яростно щелкнувшего челюстями умертвия, ненадолго задумался.

Вообще ситуация была не совсем понятной. Если быть откровенным, за каких-то две недели щекастая дородная баба никак не могла превратиться в костлявую нежить. Но раз уж она все-таки превратилась, то почему не трогала людей? Почему упорно приходила к родному дому и завывала там до утра, настойчиво скреблась в окна, но при этом убивала лишь шатающихся по округе бездомных псов и бродячих кошек?

Остаточная память – это миф. В такие бредни верят только малограмотные светлые. Любой некромант знает, что после перерождения у нежити не остается ни эмоций, ни привязанностей, ни каких-либо чувств, кроме мучительного голода. При условии, конечно, что обращение произошло спонтанно, под воздействием высокого магического фона, или же стало результатом классического черного обряда.