Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 10

– Потому что огонь моя стихия.

Умный мальчик уже соорудил подобие охранного круга.

Обычно твари на Меже слушались меня беспрекословно. По одной лишь им ведомой причине. Но всё когда-нибудь случается в первые. Захотят нас скушать (вдруг), тут-то оберег сыночка и пригодится.

– Нужно разбить костёр. Соберём нечисть, потом выведем её в наш мир. Пусть порезвится, – поделилась я планом.

Не задавая лишних вопросов, Риан выхватил небольшой тесак из-за пояса и принялся обрубать ветви с деревьев.

Те противились, словно живые, норовя хлестануть в ответ.

Для того, чтобы занялось пламя, мне не нужны были спички, огниво или кресало. Огонь горячей искрой слетел с пальцев.

Сучья разгорелись мгновенно, ярко и весело.

– Началось, – уронил Риан. – Чувствуешь? Даже заклинание призыва не потребовалось. Твари сами ползут на свет.

Воздух заколебался, но не так, как бывает от ветра. Так вода плещется в стакане, если его качнуть.

Что-то лопотало, поскрипывало, вздыхало и чавкало, будто болотная грязь ожила и теперь тихонько двигалась к нам, ворочаясь и рыча.

– Что это? – шёпотом пробормотала я, беря сына за руку.

Он едва уловимо пожал плечами.

Интересно, ему было страшно?

Мне, откровенно говоря, да. Неизвестность может испугать кого угодно.

Да ещё эти эманации, вечно одни и те же, тоска, голод, желание убивать.

Риан, вытянув тонкий стилет из своего остроносого сапожка, сделал тонкий надрез на запястье.

Я закусила губу.

Все эти порезы-надрезы обычное дело в работе некромантов. Но какая мать сможет без содрогания смотреть, как сын режет себе руки? Пусть даже для всеобщего блага?

Кровь черной струйкой потекла в костёр.

Пламя в ответ вскинулось, словно живое существо, тянущееся к пище. Взметнулось облако дыма.

Жар так обдал лицо, что волосы, которым удалось выбиться из-под капюшона, разлетелись и затрепетали, будто бы живые.

Очертания окружающей нас тьмы стали зыбкими. Откуда-то из темноты доносился не то стон, не то плач.

– Готово, – прошептал Риан. – Я их зацепил.

И застрочил скороговоркой:

– Силы подземные, силы воздушные, сила Тьмы и сила Огня – все ко мне!

– Сможешь держать столько заклятий? – забеспокоилась я.

Но тут в Силу, что была подчинена почти полностью, словно вплелись инородные нити.

– Что это такое? – завертел головой Риан, тоже почувствовавший инородный призыв.

Кто-то сильный, ведающий колдовскими, не магическими, заговорами, звал.

Я знала только одну ведьму, способную докричаться до нас в таком месте – Марайя Виттэр.

***

Риан бросил на меня вопросительный взгляд.

Я кивком дала разрешение, и он взмахом руки открыл портал связи.

В алом мареве костра вспыхнуло голубое свечение. В нём, как в зеркале, отразилось осунувшееся лицо Марайи с глазами, обведёнными тенью тревоги.

– Ваше величество, – голос раздавался глухо, как из бочки. – Случилось ужасное… – она запнулась, подбирая слова, – …несчастие. На государя произведено покушение.

Я замерла, обращаясь в слух.

– Отец в порядке? – озвучил Риан вслух терзающий меня вопрос.

– Нет, мой принц.

Взгляд Марайи вновь обратился ко мне.

– Наш государь в тяжёлом состоянии. Рискну даже предположить, что он находится при смерти.

Новость была оглушающей.

Новость была оглушительной.

Горе от потери мужа, каюсь, в тот момент я не испытала.

Меня охватил парализующий ужас при мысли о том, что ещё не успеют ноги Сиобряна остыть, как за власть схлестнутся все центральные силы Фиара.

Заговорщики, забери Ткач их души в самое пекло!

Меня нарочно вывели из игры, устранив с центральной части партии на периферию!

И всё бы ничего. Корона Фиара лично мне всегда была нужна как дыба грешнику. Но там, в самом центре воронки осталась моя дочь. Насколько я знаю моих врагов (а я их знаю), они постараются использовать Анэйро как оружие, стремясь связать мне руки.

– Что делать, госпожа? – спросила Марайя.

– Пока все суетятся вокруг королевского одра, воспользуйся суматохой и вытащи мою дочь из дворца, – словно со стороны слышала свой голос я.

– Но куда бежать? Город наводнён членами Ордена Жизни. Далеко не уйти.

– Далеко и не надо. Ступай в дипломатический корпус Эдонии, к Эллоиссенту. Фабриан не посмеет рисковать и рвать отношения со столь мощным союзником. По крайней мере пока в стране всё так шатко и нестабильно.

– Госпожа? – вскинула на меня глаза Марайя. – Если маэстро Чеаррэ не захочет нам помочь?

– Сделай так, чтобы захотел! – отрезала я. – Мольбами, посулами, угрозами. Напомни о прошлом. Второго ребёнка я ему никогда не прощу.

Моя верная наперсница с сомнением покачала головой:

– А если и это не подействует?

– Если не подействует, постарайтесь покинуть столицу и выдвинуться нам навстречу. Но это в крайнем случае.

Время, отведённое для связи, стремительно утекало. Держать заклинание на Меже необыкновенно сложно.

Пошли помехи, словно рябь по воде, и образ Марайи распался голубыми искрами, истаявшими в костре.

Вокруг всё стенала и рычала нечисть, привлечённая нашими эмоциями.

Риан выругался, как сапожник. Даром, что принц.

У меня не хватило силы ему за это пенять.

– Вы даже не спросили, что случилось с отцом, матушка?! Вам на отца совсем наплевать?!

– Не говори ерунды! – возразила я горячее, чем сделала бы это в любом другом случае. – Но, если раны твоего отца смертельны, мы все окажемся в опасности. Ты же не тешишь себя иллюзией, что твой сиятельный братец Фабриан позволит нам мирно сосуществовать где-нибудь в провинции?

– И всё же, матушка, я от души надеюсь, что, когда матери моих детей вдруг сообщат о моей преждевременной кончине, у неё найдётся хотя бы пара слов обо мне!

– Если я позволю себе проявлять сантименты и впадать в эмоции, мой дорогой, есть шанс, что ты не доживешь до появления собственных детей, – одёрнула я его.

Когда Риан взглянул на меня, в глазах его сверкали злые слёзы.

Сердце кольнуло болью.

Должно быть, я слишком сурова? Мальчик только что узнал о возможной гибели отца.

– Милый мой, любимый сын! Если бы у меня была возможность скорбеть и плакать, в последние часы держать за руку человека, который долгие годы был мне опорой, защитой и единственным другом, я могла бы считать себя счастливейшей из смертных.

Но я вынуждена действовать! У меня нет выбора. Наши враги мне его не оставили. Как и тебе – тоже.

Во время боя по павшим не плачут, потому что это увеличивает их число. В глубине души я не перестану надеяться на выздоровление государя и молиться Двуликим о его благополучии. Но я должна думать в первую очередь о вашей с сестрой жизни. Твой отец на моём месте делал бы то же самое. И я бы не осудила его.

Риан отвернулся.

Плечи его вздрагивали.

Мой бедный мальчик!

Мне ужасно хотелось обнять его, прижать к груди как когда-то, когда он был ещё ребёнком.

Тогда он прибегал ко мне со своими, ещё детскими, проблемами и решить их не составляло труда.

Пока дети маленькие, так хочется, чтобы они побыстрее выросли и окрепли.

А когда они вырастают, понимаешь, как быстротечны годы!

Теперь позволить себе обнимать его, гладить по голове, осыпать поцелуями я уже не могла. Он взрослый. Он почти мужчина. Он должен быть сильным.

Мать, приучающая сына цепляться за свою юбку, никогда мужчины не вырастит.

Я это понимала разумом.

Но природа кричала: «Защити! Обогрей! Держи крепче, не отпускай! Опасность!!!».

– Что мы будем делать? – спросил он уже совсем другим голосом.

– Закончим то, что начали. Теперь, когда мятежники захватили столицу, взять Север наша прямая обязанность. Иначе нам попросту будет некуда отступать. Если, конечно, вы не планируете искать убежища в другом государстве?

– Вы знаете, отец хотел видеть на троне меня, а не Фабриана! – вскинул голову Риан.