Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - Звонарев Константин Кириллович - Страница 23

Другой рапорт сообщал о световых сигналах в районе монастыря Вестей (Бельгия) вблизи ветряной мельницы, крылья которой стояли неподвижными без дела. В различные часы ночи сигналы обозначались в виде вертикальных и горизонтальных линий. Наблюдение в течении нескольких ночей не дало никаких результатов. Сигналы продолжали показываться с интервалами в несколько часов. Посадили часового на дерево вблизи монастыря. Он ничего не заметил, но зато имел неосторожность выкурить за ночь несколько папирос, огонь которых был замечен немцами. Наутро немецкая артиллерия взялась на монастырь и совершенно его разрушила. Происхождение же этих сигналов объяснялось следующим: бельгийские жандармы днем и ночью охраняли перекрестки дорог и у каждого проходившего или проезжавшего проверяли документы. Проезжавших ночью на автомобилях они останавливали фонарем, поднимая его вверх и опуская вниз. После проверки документов жандарм подавал сигнал тем же фонарем, но махая им горизонтально.

Вообще фронт и прифронтовая полоса были превращены в "святая святых", куда никто, особенно гражданские лица, какое бы общественное положение они ни занимали, не могли проникнуть без специального пропуска.

Когда быв. министр Думерг , получив разрешение выехать в Нанси, на могилу одного из своих сыновей, перешел пределы указанного ему участка, он был немедленно отправлен назад без всяких церемоний[36].

В октябре 1915 г. по всей Франции были расклеены объявления, под названием: "Молчите, остерегайтесь: уши врага подслушивают вас". Аналогичные объявления время от времени возобновлялись с целью держать население в страхе перед "ушами врага".

С целью раздуть осведомленность французской контрразведки и внушить страх перед ней в войсках был распространен следующий анекдот про ген. Жоффра.

Жоффр, якобы, собрал офицеров своего штаба и заявил им, что между ними есть предатель, т. к. мнимые приказы, умышленно выпущенные генералом, дошли до неприятеля. Жоффр предложил предателю покончить с собою и дал 24 часа сроку. На другой день — новое собрание. Все офицеры налицо… Тогда Жоффр берет револьвер у одного жандармского офицера, проходит по рядам офицеров и убивает виновного…

Можно привести бесконечное количество примеров французской шпиономании. Не подлежит, однако, сомнению, что в некоторых случаях сама германская агентурная служба старалась поддержать и разжечь этот страх перед германскими шпионами, направляя французскую контрразведку по ложному пути, с целью облегчить работу своих настоящих агентов.

За поимку или указание германского шпиона французы раздавали разные награды, чаще всего давали внеочередные отпуска на родину. Это натолкнуло немалое количество французских солдат на мысль симулировать разные приключения с германскими шпионами. Так, например, вестовой командира одной из французских батарей, прибежал к своему командиру с красными глазами, замазанным грязью и какой-то серой пылью и со стонами и ахами объяснял, что позади батареи он заметил какого-то типа, сигнализировавшего красным и синим фонарями в сторону противника. Когда он хотел его схватить, то последний бросил ему и глаза пригоршню размолотого перца. Контрразведка кинулась было искать этого типа, но не нашла его. Тогда стали наводить справки у поваров батареи, — в целости ли у них запас перцу. Оказалось, что одного пакета не хватает. В конце концов, вестовой сознался, что он симулировал этот случай с целью получения внеочередного отпуска.

В России дело в этом отношении обстояло не лучше. Вот несколько примеров.

Сухомлинов[37]рассказывает, что неудачи закарпатской операции вызвали со стороны ген. Янушкевича (начальника штаба Главковерха) вопль об измене. Он писал Сухомлинову: "Сейчас узел событий на Карпатах. Надо успеть предупредить. Очень опасаюсь, что и там есть свой Мясоедов. Так это чувствуется, что волосы дыбом становятся. Неужели Русь так опустилась? Впрочем, бог даст, справимся и с изменниками, хотя роль даже и заглазного палача не особенно приятна, но тут не до того…"

М. В. Родзянко[38]"вспоминает", как "офицеры, участники наступления (Брусиловского в Галиции), считали, что успеху операции помогло то обстоятельство, что Брусилов начал наступление на полтора суток раньше назначенного Ставкой срока: в армии ходили упорные слухи, что в Ставке существует шпионаж и что враг раньше нас осведомлен обо всех наших передвижениях. К сожалению, многие факты подтверждали это подозрение…"

Как видим, Ставка делает кивок в сторону фронтов, фронты в сторону Ставки, подозревая друг друга в наличии измены…

Ю. Н. Данилов[39]говорит, что "участники восточно-прусского похода, свидетельствуют довольно единогласно о прекрасно организованном содействии местного немецкого населения своим войскам. Кроме вольных стрелков, шныряющих на своих мотоциклетках и велосипедах по всей стране и высматривающих наше расположение, население сигнализировало о наших передвижениях огнями, пожарами, пусканием в ход ветряных мельниц, колокольным звоном. Наши войска со всех сторон были окружены шпионами и соглядатаями, что, конечно, осложняло их боевую работу и облегчало ориентировку противника…"

Нельзя, конечно, отрицать, что во всех этих воплях имелась некоторая доля правды, подтвержденной даже самими немцами. Так, например, ген. Гофман пишет, что "точные сведения о вступлении русских в Мемель получены были от одной телефонистки, некоей фрейлин Рештель. Она проявила больше мужества, чем ее сослуживцы мужского пола. Она продолжала разговаривать со мной вплоть до занятия почтамта русскими. Последними ее словами было: "Вот они поднимаются по лестнице…"

Но вместо того, чтобы серьезно бороться с шпионажем, русские предавались воплям, подозревали друг друга в измене и, наконец, один из великих князей предложил в августе 1914 года начальнику штаба главковерха создать специальные суды по шпионским делам и государственной измене, ибо "судьи, взятые из армии, совершенно не могут орудовать со сложным материалом косвенных улик, и оправдательные приговоры вызывали со стороны штаба главковерха ряд резких выговоров составу суда"[40].

Идея эта, якобы, очень понравилась Янушкевичу и военным юристам, и последние должны были составить соответствующий доклад по этому поводу.

Однако, суды эти созданы не были.

Или такой факт.

Штабом Минского военного округа в конце 1915 г. был отдал приказ задерживать и регистрировать "одиноких женщин, а сопротивляющихся подвергать телесному наказанию". Это дикое распоряжение было вызвано дошедшими до штаба округа сведениями, что на западе, якобы, организовано общество женщин, сочувствовавших Германии, с целью заражения люэсом русских военнопленных[41].

Необходимо также отметить, что германская разведывательная служба вспомнила приемы Штибера и применяла их во время войны 1914-18 гг. Так, например, в июне 1915 года на фронте одной из русских армий был пойман 15-летний мальчик, сознавшийся, что немцами послано в тыл русских еще 10 таких же подростков с разведывательными заданиями[42]. Не подлежит сомнению, что при тщательном подборе и подготовке подростков они в военное время могли бы легче всего проникнуть в тыл противника, более свободно чувствовать себя, вращаясь в солдатской среде и более легко собирать весьма ценные данные. То что приведенный факт был не единичным — показывает, что германская разведывательная служба пользовалась подростками в довольно широких размерах. Хотя мы и не имеем точных данных относительно результатов агентурной работы подростков, однако, можно предполагать, что некоторая польза от них была. Такие подростки обычно устраивались при разных штабах и обозах под тем или иным благовидным предлогом и завоевывали симпатии и доверие не только солдат, но даже и офицерства. Вращаясь среди военных, они подслушивали их разговоры и рассуждения о военных делах и передавали эти сведения, куда следует. Многие из них разъезжали по железным дорогам в эшелонах под видом добровольцев и, пользуясь благосклонным отношением к ним солдат, легко извлекали нужные для их руководителей сведения, а в подходящих и удобных для этого случаях выкрадывали бумаги у зазевавшихся ординарцев и писарей.