Разум на торги - Смит Шервуд - Страница 15

– Или это они готовят нападение. Спокойный голос Джаспера:

– Так что, мы идем и нападаем первыми? А с чем?

Во внезапно наступившей тишине послышалась низкая рокочущая трель. Али заметил, что корабль вибрирует. Он привстал и почувствовал, что палуба под ногами резонирует.

– Что-то ударило по кораблю, – сказал он, одним прыжком бросившись к экрану.

Внешние сканеры показывали только черноту, потом блеснула молния, но слишком кратко, чтобы осветить хоть что-нибудь. Али нетерпеливо включил огни периметра и отступил назад перед картиной открывшегося потопа. Ветер задувал так, что ливень стелился почти горизонтально. На краю светового периметра виднелись сбитые ветви; некоторые деревья изгибались так, что их, казалось, должно было вывернуть с корнем.

– В такую погоду никто атаковать не будет, если у него нет бронированного краулера, – сказал Фрэнк.

– И как здесь строить шахты? – пробормотал Торсон.

– А Тау сказал, что это лето, – мягко добавил Джаспер.

Пока они смотрели, корабль снова задрожал под новым мощным ударом бури. Али показалось, что он слышит, как визжат компенсирующие лебедки. Гроза усиливалась, молнии стали чаще и держались дольше. Сквозь обшивку корабля доносился гром.

– Одно точно, – сказал Джаспер. – Мы не сможем связаться с “Северной звездой”, пока это не кончится. Электромагнитный фон брыкается так, что я даже не представлял себе, что это возможно.

– Еще одна причина сидеть в корабле во время шторма, – заметил Мура. – Показания электромагнитных датчиков на опасном уровне – такие поля могут воздействовать даже на нервную и иммунную системы. – Он мотнул головой в сторону экрана. – Не знаю, как это действует на тех ребят.

– На пике солнечной активности это будет только хуже, – добавил Али. – Какие-то эффекты можно будет заметить даже внутри “Королевы”. На компьютеры уже действует – частота сбоев растет, и эффективность работы упала почти на процент.

– И все это накладывает ограничения на время, которое мы здесь можем провести – существенно более жесткие, чем срок нашей заявки, – сказал Джаспер. – Воздействие на здоровье Тау еще может в какой-то степени компенсировать, а после этого нам понадобится медицинская техника, которая съест любую теоретическую прибыль.

– Не хочется мне проверять эту теорию, – пробормотал Дэйн.

– Беда в том, – сказал Али, отключив внешний свет и выключая экран, – что все это лишь откладывает решение проблемы с нашими друзьями снаружи, но не снимает ее.

Но у него из-за спины раздался тонкий голо" сок, на который они все резко повернулись:

– Я знаю, да!

Это была Туи. Она стояла в люке довольно неуклюже, но ее гребень наполовину поднялся, внушая надежду.

Дэйн вскочил и подвел свою ученицу к одному из обитых кресел.

– Что ты знаешь? – спросил он.

– Туи больше не спит, – сказала она, оглядывая их огромными желтыми глазами. Али заметил, что ее яркость стала возвращаться. – Я вызвала компьютер, смотрела запись. Народ Китин?

– Что? – озадаченно спросил Мура. Дэйн внезапно усмехнулся.

– Конечно! Вот кого они мне напомнили. Китин – одна из клинти, в котором была Туи на Бирже. Говори дальше, Туи.

Ученица оглядела их по очереди, напомнив Али птицу, клюющую крошки.

– Я знаю речь Китин. Я буду их говорить.

– Но ты же не сможешь, – сказал Али. – Они не отвечают на вызовы.

Туи быстро покачала головой:

– Вы не слышите. Нет, вы слышите, но не понимаете. Лоссин говорит: “Наш лагерь – ваш лагерь, наша руда – ваша руда”. Народ Китин живет в базах, как Биржа, только не богатых. Редкие вещи.., которые важные. Важная честь. Заявка наша, корабль наш, лагерь теперь наш и рация тоже наша.

– Ты хочешь сказать, они оставили лагерь? Чтобы мы его взяли?

Туи быстро кивнула, потом вздрогнула и потерла шею тонкими паутинными пальцами.

– Одиннадцать кругов ада на Трелоаре! – воскликнул Мура, хлопнув ладонями по столу. – Так и есть! Я слыхал, как ван Райк про них когда-то рассказывал. Эти татхи – как они себя называют – живут в обитаемых базах уже много поколений, базах из сваренных вместе старых кораблей. Они мало что понимают в личной собственности, но то, что принадлежит им, защищают свирепо И при этом делятся в нужде. Здесь завязаны всякого рода вопросы чести, и это куда важнее всех законных правил Торговли.

– Но мы должны чтить Закон Торговли, – напомнил Джаспер.

А Дэйн саркастически добавил:

– Или Патруль как следует возьмет нас за шкирку.

– Позвольте мне уточнить, – сказал Али. – Они там сидят под этим ураганом из чувства чести?

На этот раз Туи опять слегка кивнула и издала одну из своих трелей.

– Они ждут нас им говорить, ходите обратно в лагерь. Пользуйтесь лагерем, всеми вещами. Вещи теперь наши. Не их: мы даем вещи обратно, они пользуются. И долг чести перед нами. Теперь Джаспер задумчиво кивнул:

– Их культура должна во многом строиться на доверии, – заметил он. – Я думаю, мало что у них было сверх этого, когда они начинали.

Али посмотрел на бледного маленького человечка, чувствуя, как перекашивается поле зрения. От этого у него чуть не закружилась голова – корабль подхватывала и вертела гигантская рука. А Джаспер – не говорит ли он не столько об этих татхах, сколько о венерианских колонистах?

Он захлопнул рот, уже готовый что-то сказать, гадая, сколько прочел Джаспер в его мыслях. Он не стал показывать свое раздражение, но решил, что когда Тау проснется после своей очереди спать, у себя в лаборатории он найдет ждущего его Али.

– Противно даже думать, как там эти ребята в такую погоду без всякой защиты, – сказал Дэйн, глядя на темный экран.

– Такую погоду они переносят лучше нас, – сказал Фрэнк. – Я не много знаю об этих татхах, но знаю, что мех защитит их от самой мерзкой погоды.

Дэйн внезапно засмеялся.

– Выкладывай, – сказал ему Али, снова испытывая головокружение, на этот раз от комбинации облегчения у Дэйна, Джаспера и самого себя. – Что такого смешного? А то у нас тут последнее время дефицит хороших шуток.

– Когда мы с Рипом с ними встретились, от них был такой.., различимый запах. Я только что вспомнил, на что этот запах похож, – и он улыбнулся еще шире.

– И? – спросил Фрэнк. Дэйн расхохотался.

– На мокрую псину.

Шторм трепал “Королеву” два дня. На пике бури гром превратился в почти непрерывный грохот корпуса, но не поэтому те, кто обычно спал на верхней палубе, спустились в тесные пассажирские каюты. Попытка Рипа Шеннона поспать в своей каюте на уровне ходовой рубки впервые в жизни заставила его понять, что такое морская болезнь.

Часть этих двух дней Дэйн провел со Штотцем, помогая ему строить компьютерные имитации и экстраполировать наиболее вероятные исходы, готовил инструменты и основные детали, которые понадобятся для перестройки шахтных ботов в очищающие установки.

– Нам все равно понадобятся ультразвуковые дробилки, – сказал Штотц, – и наверняка каталитические сепараторы, но все остальные детали этих джипи окажутся наверняка лишними.

Туи тоже спустилась помогать. Поднимать она ничего не могла, но ее пальцы ловко справлялись с проводами.

– Мы не двигать корабль? – спросила она, когда началась работа. – Очень открытое место. Штотц мотнул головой:

– Корабль мы двинуть не можем, но можем поставить дополнительные оттяжки. Будем трястись и дрожать, но не упадем.

– Когда выгрузим джипи, стоит убрать те булыжники с наветренной стороны, – проворчал Камил. Он тоже пришел помогать. – Понятно, почему здесь нет холмов. Не хочется мне думать, как двухтонный камешек стукнет по “Королеве” как раз, когда я залягу придавить ухо.

Туи усмехнулась словам “придавить ухо”, но ничего не сказала. Ее улыбка заставила улыбнуться и Дэйна. Он никак не мог понять ее чувства юмора. Иногда совершенно обычные вещи вызывали у нее приступы неудержимого хохота, и хотя она с удовольствием объясняла, в чем дело, если ее спросить, почему-то неловко было все время спрашивать, что же такого она нашла смешного. Он не хотел создавать у Туи впечатления, что юмор у нее не правильный.