Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия (СИ) - Кручко Алёна - Страница 19

— Почему «за блондинку»?

— Что такое автомобиль?

Женя невольно хихикнула: вот уж два мента, снова спросили одновременно.

— Насчет блондинки, это у нас так говорят иногда, в основном про глупых наивных девочек. А автомобиль, упрощенно говоря, карета, которая едет без лошади.

— Магия?

— Механика. И двигатель внутреннего сгорания. Чертеж двигателя я вам тоже не нарисую, хотя упрощенный принцип знаю, школьную программу еще не совсем забыла.

— В ваших школах изучают двигатели?

— Что у нас только не изучают. Человек вроде как должен иметь представление о мире, в котором он живет, верно? Я имею в виду, нормальное представление. С географией, историей, литературой и базовыми знаниями по основным наукам. В этом плане я много чего рассказать могу, хотя сомневаюсь, будет ли вам интересно.

— Зря сомневаетесь.

— Разумеется, нам интересно.

Теперь Женя рассмеялась в голос. Граф подлил еще вина, сказал:

— Кажется, на не существующих в нашем мире понятиях заклинание сбоит. Из того, что вы сказали, я не понял добрую половину. Расскажите попонятней. И, к слову, зря вы думаете, что ваша жизнь менее интересна, чем ваши медицина, военные достижения и прочие науки. Вы здесь, вы моя гостья, и, разумеется, я хотел бы узнать вас лучше. Хотя, раз уж вы так хорошо понимаете, какие вопросы важны для безопасности, давайте и в самом деле начнем с армии. Мне, признаться, очень интересно, как ваши военные обходятся совсем без магии.

Женя пожала плечами:

— Уж наверное, ковровое бомбометание эффективнее каких-нибудь файерболов. Хотя, конечно, это зависит от того, что на самом деле можно сделать с магией. Я-то не знаю.

— С этого места подробнее, — граф хищно наклонился к Жене, а та вдруг подумала, что ведь интересоваться армией ее мира здесь могут не только в том смысле, что «как бы вслед за одинокой девчонкой не свалился на головы десантный полк», но и наоборот. И что делать? Она же не хочет, чтобы в родной мир свалился полк магического спецназа? Угадай тут, как будет лучше — рассказать как можно меньше, или, наоборот, постараться напугать военной мощью, чтоб и в мыслях не было лезть?

— Что за сомнения появились в ваших глазах, милая барышня? — тут же заметил ее колебания граф. — Поверьте, в вашем положении ничего нет лучше откровенности.

Женя хмыкнула, пожала плечами. Ладно, получит он свою откровенность. Полную порцию.

Вот только надо бы решить все же, с чего начать и как объяснить…

— Знаете, я очень боюсь войны, — Женя невольно поежилась, обхватила себя руками, завернувшись в шаль, будто летучая мышь в крылья. — В моем мире последняя большая война была при моем прадеде. Моя страна потеряла в ней двадцать миллионов человек, общие потери были, кажется, около шестидесяти пяти миллионов. Не делайте такие лица, ваше переводческое заклинание нормально работает. Шестьдесят пять миллионов человек, из них мирных жителей больше, чем солдат. Я не знаю, насколько, но сильно больше. В нашем мире «линия фронта» — очень относительное понятие. Знаете, если ракета может долететь на другой континент… Хотя, в той войне такого еще не было. Если сейчас запустится мировая война, миру кранты. Вы знаете, что такое ядерное оружие? Нет? Вот поверьте мне, лучше этого не знать.

Граф с ментом переглянулись, Женя потянулась к бутылке и налила себе полный бокал. Выпила залпом.

— В той войне его применили впервые. То есть, это была единственная война, в которой использовали ядерную бомбу. Две бомбы — два огромных города. По одной бомбе на город. В эпицентре взрыва просто испарилось все, дальше — людей в стены вплавляло. Кто выжил, потом еще много лет от лучевой болезни умирали. Знаете, может быть, потому с тех пор не было крупных войн, только всякие локальные конфликты. Потому что все понимают, что будет, если шарахнуть всеми накопленными ядерными боеголовками. Боятся.

— А что будет? — спокойно спросил граф.

— Кранты. Конец человечеству, ядерная зима на сотни лет, радиация… Я не специалист, знаете. Но ходит такая шуточка, что после ядерной войны на земле выживут только крысы и тараканы.

— Странные шуточки в вашем мире.

— Какая жизнь, такие и шутки, чего уж там. Знаете, я не могу вам рассказать, что у нас сейчас с амией. Честно, не могу. В моей стране девушки в армии не служат, так что я знаю только то, что по телевизору можно увидеть. Э-э, информация, разрешенная для всех, так понятнее? Но вот с той войны мы далеко вперед ушли. Политика в мире сложная была, большое противостояние двух крупных блоков, гонка вооружений… Так что можете сами прикинуть, насколько за три поколения техника вперед ушла. Учитывая, что у нас она вообще развивается очень быстро. Компьютеры, вон, за пару лет безнадежно устареть успевают.

Мент потер бровь, сказал задумчиво:

— Боюсь, что единственный смысл, который мне удалось уловить из вашего рассказа — «все очень страшно». Похоже, переводческое заклинание все же сбоит на вас.

— Не хватает понятий, — поправил граф. — Если для чего-то нет слова у нас, как его перевести? Но сам факт, что у нас не существует слов, соответствующих военному потенциалу другого мира…

Он снова затарабанил пальцами по столу, и Женя воспользовалась повисшей паузой, чтобы выпить еще. Сказала неловко:

— Вы не думайте, что я пьянь какая. Терпеть не могу напиваться. Но под такие темы… У меня на той войне два прадеда погибли. А прабабка от голода умерла, в блокаду. Бабушку вывезти успели, с детским садом, в эвакуацию. Ей три года было. Ее отец потом еле нашел. Ну представьте, возвращается мужик с войны, а там не то что его дома — всей улицы нет. Разбомбили. Жену даже неизвестно, кто и где похоронил, дочку… их эшелон под бомбежку попал, детей вывозили потом на случайных машинах, документы все пропали. А что там ребенку, три года, она даже адреса своего не знала. Имя, фамилия, да как папу-маму зовут. Он ее нашел аж в сорок седьмом, в детдоме где-то за Уралом.

Женя запнулась: лица ее собеседников стали совсем уж непонимающими.

— Ясно, — вздохнула она, — здесь как минимум с десяток лекций по истории нужно. Извините. У нас это как-то… ну, всем понятно.

— Возможно, это нам следовало бы извиниться, — напряженно ответил граф. — Я не ожидал, что тема окажется для вас настолько тяжелой. Давайте пока ее оставим.

— «Пока»? — переспросила Женя.

— К сожалению, мы не можем позволить себе совсем не поинтересоваться, чем опасен мир, из которого кто-то может попасть к нам вот так запросто.

— Понимаю, — вздохнула Женя. — Тогда давайте на трезвую, ладно? Отдельной темой.

Неловкую паузу запили вином.

— Давайте все же о вашей жизни, милая барышня, — предложил граф.

— Давайте попробуем, — вздохнула Женя.

Дальнейший разговор, на ее взгляд, мало чем отличался от полупьяного трепа в большой компании, где все дружат, но очень давно не виделись. Разве что объяснять приходилось больше — хотя, к ее удивлению, идею интернета оба собеседника поняли сразу. У симпатичного мента аж глаза горели, когда он спрашивал, точно ли не получится наладить нечто подобное здесь. Разговор скакал от компьютеров к автомобилям, танкам и самолетам, от двигателей внутреннего сгорания — к пробкам, метро и общественному транспорту, от студенческой жизни — к объяснениям, зачем вообще девушке учиться и работать. На теме работы Женя завелась, попыталась изложить идею женского равноправия, потом вдруг вспомнила суфражистку мисс Дюбуа из «Больших гонок» (здесь пришлось отвлечься на небольшую лекцию о кинематографе), а закончила рассказом о том, что в войну даже английская королева работала водителем автобуса. Правда, была она тогда уже королевой или еще принцессой, Женя не знала, но какая, по большому счету, разница?

От обалдевших лиц графа с виконтом Женя хохотала так, что расплескала вино. Странно, что-то она от здешней выпивки сильно веселая. Или просто компания хорошая? Женя уже и думать забыла, как начальник Тайной Канцелярии напугал ее при первом знакомстве. Клевый же мужик, поговорить с ним интересно, и вообще…