Тот, кто убил лань - Лакербай Михаил Александрович - Страница 52

— Почему же вы все, его родственники, не можете найти управу на такого негодяя? — возмутился старый Шьмаф, колхозный пчеловод.

— Управа уже нашлась, — ответил ему заговоривший наконец председатель райисполкома. — Золотые твои слова, почтенный Шьмаф. Только разговор сейчас не о нем, а о Мамиа. Этот спектакль я смотрел три раза, друзья. И у меня возникли такие же мысли, какие взбудоражили вас. Мне хотелось, чтобы вы обязательно просмотрели этот, я думаю, очень удачный спектакль. Театр собирался выезжать на гастроли в наш район только через четыре месяца, но я уговорил режиссера показать вам эту пьесу раньше и очень благодарен ему и всем артистам за то, что они уважили нашу просьбу. Это ведь не просто развлечение, но и самая настоящая помощь. Так или нет? Разрешите и мне высказаться. Мне кажется, друзья мои, что этот артист сумел так убедительно сыграть председателя колхоза именно потому, что глубоко вжился в эту роль. Не так давно мне пришлось встретиться и побеседовать с автором пьесы. Между прочим, он рассказал, что многие очень характерные, меткие слова в этой роли принадлежат самому артисту, и автор вовсе не остался в обиде на такое его самоуправство. Я подумал тогда, что Мамиа, возможно, не только на сцене, но и в действительности так же зорок и талантлив, так же метко умеет разбираться в явлениях жизни... Вот после спектакля вы особенно остро почувствовали стыд за свой колхоз. А ведь отставание не к лицу не только вам, но и всему нашему району, всей республике. Мы давно думали, что колхоз "Амзара" нуждается в хорошем председателе, и вот, кажется, нашли его в этом спектакле... Я почему-то уверен, что если Мамиа возглавит наш колхоз, то сумеет привести его к победе.

— Так давайте выберем Мамиа нашим председателем, — воскликнул Шьмаф.

— Но согласится ли он — вот в чем дело, — раздумчиво сказал председатель райисполкома. — Мамиа любит свой театр, свою профессию, к которой, как все вы убедились, имеет призвание...

— А мы попросим его всем колхозом, — заявил Саатгерий. — Такую просьбу он обязательно выполнит, если в нем жив аламыс.

Так и решили. Ни один из колхозников еще не успел уйти, а те, что уже отошли от клуба, вернулись назад. И быстро организованное общее собрание решило обратиться к Мамиа с просьбой возглавить правление "Амзары". "Тем более это подобает тебе, дорогой и уважаемый Мамиа, — ведь ты являешься уроженцем наших мест..." И Мамиа уважил просьбу колхозников.

Было это лет десять назад. С тех пор он каждый год переизбирается руководителем этой сельхозартели.

За эти годы в колхозе многое изменилось. Перемены к лучшему произошли во всех отраслях общественного хозяйства. "Амзара" стала одним из самых богатых и передовых колхозов республики. Сюда теперь приезжают для изучения опыта делегации из многих других колхозов Абхазии.

Не так давно мне вновь довелось побывать в этом колхозе. Признаться, я был очень обрадован, когда увидел прекрасное современное здание колхозного Дома культуры на месте старого и тесного клуба, а при просмотре спектакля, сыгранного колхозными актерами, был поражен зрелостью и отточенностью их мастерства.

Мне сказали, что на смотре самодеятельных коллективов народный театр "Амзары" занял первое место в Абхазии. Этому, пожалуй, не приходится удивляться: ведь главный режиссер колхозного драмколлектива — Мамиа.

Я, конечно, встретился с Мамиа и спросил у него, не играет ли он сам. В ответ он сказал: "К сожалению, мне сейчас просто некогда играть. Театральными подмостками для меня сейчас стала сама жизнь..."

Вся эта история была настолько необычной, что я не удержался и при встрече с председателем райисполкома сказал ему:

— Вам делает честь ваше чутье, сумевшее обнаружить такого отличного работника сельского хозяйства в среде... актеров!

— Какое там чутье?! — он рассмеялся. — Было ясно и без всякого чутья, что театральная сцена стала тесна для Мамиа. Да и сам Мамиа — спросите-ка у него! — чувствует себя в роли настоящего председателя колхоза гораздо увереннее, чем выдуманного. Так бывает в жизни: человек обнаруживает подлинный талант вовсе не на том берегу, куда его, иногда и случайно, прибивает жизнь. И в театре он был замечательным работником. Но в "Амзаре" его энергия и способности разгорелись еще сильнее. А ведь хорошо известно, что зажечь других может только тот, кто горит сам!..

Пропавшее поле.

Перевод автора

Поезд вышел из Сухуми, направляясь в Москву... Когда в селении Эшера он вошел в тоннель, ехавший с нами в одном купе старый сухумский инженер С. сказал:

— С этими местами, где сейчас проходит тоннель, связана одна довольно занимательная история.

И вот что рассказал.

Больше тридцати лет назад, когда здесь не было еще железной дороги, а проходило только шоссе, весенней порой эшерский крестьянин Керим Авидзба сеял кукурузу на своем небольшом поле. Мимо по шоссе проходил Мамед Цвейба, приехавший из другого села. Он остановился передохнуть, поприветствовал Керима и спросил его:

— А то поле, что рядом с твоим, повыше дороги, почему пустует? Не успели вспахать? Ведь отличная земля!

— Ее попросту некому пахать, — ответил Керим. — Вспаши, если хочешь, соседями будем. Я буду только рад.

— То есть как? — удивился Мамед. — А в вашем колхозе некому ее пахать?

— Земля эта принадлежит ушосдору — управлению шоссейными дорогами, а не нам. И обрабатывает ее кто захочет. Нужно только попросить разрешение и соблюдать правила: не сеять слишком близко к обочине и все. Хочешь, я помогу тебе?

Вскоре с помощью Керима Махмед, получив разрешение, вспахал это поле, посеял кукурузу и уехал до первой прополки в родное село. Через две недели он вернулся, прополол всходы и снова уехал. Прошло еще полмесяца, Махмед прибыл на вторую прополку, а затем, поручив своему другу Кериму присматривать за кукурузой, выехал на месяц-полтора: ведь до сбора урожая больше не о чем было заботиться.

— Не беспокойся, — заверил его Керим. — Ничего не случится с твоим полем, все будет в порядке. Хотя я собираюсь на месяц в горы, к пастухам, за твоим полем будет присматривать моя семья.

С тем они и расстались. Махмед уехал со спокойной душой.

Однако, вернувшись спустя месяца полтора к своему эшерскому полю, он был поражен: на месте его кукурузы росла... обыкновенная трава. А кукурузы словно и вовсе не было! Он осмотрелся вокруг — как будто все остальное на своем месте: и шоссе, и кукуруза Керима, и море за его полем... Урожай у Керима радовал глаз: высокие стебли, и на каждом по четыре-пять початков. В такой кукурузе мог бы укрыться всадник. Лучшего урожая и не представишь...

А все же, где его кукуруза? Куда она подевалась? Или, может быть, ему только приснилось, что он ездил сюда обрабатывать это поле?

Махмед заметил приближающегося Керима. Тот шел навстречу приветливый, улыбающийся. Махмед поздоровался с ним и исподволь, осторожно спросил:

— Скажи, милейший, — и показал в ту сторону, где как будто была его кукуруза, — там кто-нибудь мотыжил с месяц-полтора назад? Или мне так показалось?

— Как же так — показалось? — удивился Керим. — Ты сам пахал здесь, сеял кукурузу.

Махмед обрадовался: выходит, с головой у него все в порядке. Осмелев, он спросил:

— Где же тогда она, моя кукуруза?

— А вот чего я не знаю, того не знаю! — ответил Керим.

Обескураженный Махмед побрел в селение и стал расспрашивать, что могло случиться с его кукурузой. Что за чудо: исчез с лица земли весь участок! Люди пожимали плечами, удивлялись и выражали сочувствие, но объяснить, что могло случиться с полем Махмеда, никто не мог.

Откуда ни возьмись появился рыженький попик из отдыхавших в Эшере курортников и давай глаголить о чудесах и божьих предзнаменованиях, будто бы связанных с загадочным исчезновением поля.

Случай этот стал широко известен: в Эшеру приехали ученые, журналисты. Строились различные предположения.