Не хочу быть героем (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 65

Короче, загадка на загадке.

========== Глава 47. Страшная сказка Михуры ==========

После плотного завтрака моё настроение ещё больше улучшилось, и всё казалось простым и ясным. Странные слова Талифы-Ри воспринимались, как причуда пожилого человека, не более. И правда – неужели Михура может не захотеть стать нормальным – высоким, красивым, обрести речь… Нет, чудит старуха…

«Ты бы старых людей слушал… - неожиданно прорвался в голову Фелька. – И вообще – будешь что-то делать с бухты-барахты – таких дров наломаешь… Костя, ты ведь уже догадался, что не можешь ничью жизнь отнимать?»

«Догадался… - с некоторой растерянностью согласился я. – Но ведь я и не собираюсь…»

«Костя, - с неожиданной настойчивостью продолжил фарт, – тебя бабушка попросила с Михурой пообщаться, прежде чем добро творить? Вот и пообщайся, куда спешить-то?»

Я хотел было объяснить излишне активному фарту, в каком направлении ему следует идти… но призадумался. В том, что Фелька плохого не посоветует, я уже успел убедиться. И действительно, с чего я так спешу? Михура в таком состоянии не один год прожил… а может, и не один десяток – сложно сказать, сколько ему лет. Так что моя поспешность будет в лучшем случае выглядеть глупо, а в худшем – испугает Михуру и навеки испортит отношения с ним, да и с Талифой-Ри тоже. И вообще, что-то я рано начал считать себя непогрешимым – я же не Господь Бог.

И, мысленно дав самому себе хорошего пенделя в профилактических целях, я взял с тарелки пару оставшихся коржиков с ягодами и отправился к дереву во дворе, на ветке которого сидел Михура.

Как ни странно, он действительно меня больше не боялся. И, когда я подошёл и протянул ему коржик – Михура его взял с застенчивой улыбкой на маленьком морщинистом личике.

Я сосредоточился и попробовал позвать его мысленно:

«Михура… Михура… Ты слышишь меня?»

Некоторое время Михура с невозмутимым лицом поедал коржик, а потом у меня в голове неожиданно раздалось:

«Слышу!»

Я поразился. Почему я раньше не слышал его?

«Я не всегда могу так говорить… Несколько дней в году. Но обычно меня никто не слышит. Я рад, что оказался рядом с тобой, Слышащий…»

«Можно к тебе?» - спросил я.

«Залезай!» - отозвался Михура, и я, протянув ему второй коржик, подтянулся и забрался на нижнюю ветку дерева. Устроившись в развилке ветвей – сидеть оказалось неожиданно удобно – я спросил Михуру:

«Ты ведь понимаешь, что я могу помочь тебе? Ты хочешь этого?»

«Я знаю, что ты Слышащий… - отозвался Михура, - и что у тебя много Силы… Но я не хочу твоей помощи…»

Если честно, то я чуть с дерева не свалился, когда эти слова прозвучали у меня в голове. Но я взял себя в руки и только спросил:

«Почему, Михура? Почему?»

«Я покажу тебе, - отозвался карлик, - подвинься ближе…»

Я подвинулся, и Михура положил руки мне на виски. И я увидел…

Маленькая деревня в лесной глуши. Большая дружная семья… и маленький мальчик лет шести-семи. Маленький мальчик с золотистыми кудряшками и зелёными глазами, красавчик и всеобщий любимец. Младшенький, последыш и неслух, любимое балованное дитя. Тогда этого малыша звали совсем по-другому, не Михура.

Небольшой каменный дом в лесу, к которому лишний раз не осмеливается подойти никто. Про хозяина этого дома – сурового мага с седыми, несмотря на молодость, волосами и непроницаемыми чёрными глазами - рассказывают страшные вещи… Его называют непонятным словом «некромант»… и детям строго-настрого запрещают даже смотреть в сторону этого дома, а не то, что приближаться к нему. Но последыш своеволен, в своих отлучках он забредает дальше, чем старшие, и однажды встречает неподалёку от страшного дома девочку. Она его ровесница или чуть старше, она бледная, прекрасная и хрупкая, как статуэтка из фарфора, у неё золотистые волосы и глаза, похожие на спелые вишни, что на закате отливают красным и фиолетовым. И нет никого на белом свете прекраснее и добрее её.

Мальчик и девочка подружились, они вместе бродят по лесу, вместе делают кораблики и запускают их в прозрачном ручье, охотятся на бабочек и собирают цветы, играют… Им хорошо вместе, но с каждым днём девочка становится всё слабее… Она уже не может уходить далеко от дома, ей трудно ловить бабочек, а потом она с трудом наклоняется, чтобы сорвать цветок… Мальчик приносит из дома старую бабушкину шаль и усаживает на неё девочку, а сам приносит ей разные лесные диковинки… Он развлекает её и с тревогой смотрит, как его маленькая подружка теряет силы, становясь всё прозрачнее…

Лето поворачивает на осень, и вот однажды маленькая подружка не приходит к мальчику… И он отправляется в страшный каменный дом справиться о её здоровье…

Его встречает суровый маг с седыми волосами, разом постаревший и сгорбившийся, в чёрной одежде, глаза его красны, а рот кривится от душевной боли… На вопрос мальчика он не отвечает ничего, просто берёт его за руку и ведёт за собой…

Маг отводит мальчика в подвал, и тот видит, как посредине большого подвала на каменном столе лежит его подруга. Холодная, бледная, неподвижная… мёртвая… Мальчик понимает, что его маленькая подруга ушла навсегда, и плачет. Горько плачет, потому что он знает, что мёртвые не возвращаются.

Маг в чёрном гладит его по голове и даёт выпить что-то из чёрной тяжёлой чаши с рунами по краю… Мальчик пьёт… и его окружает тьма…

А когда он приходит в себя – оказывается, что он находится в том же подвале. Он лежит обнажённый на большом камне, он заключён в круг и письмена, которые образуют этот круг, написаны кровью – все до единого. А седой маг в чёрном ходит вокруг него с ножом в руке и говорит нараспев, говорит что-то непонятное… Лицо его полно боли, но он всё равно продолжает свой обряд… Мальчику страшно. Он понимает, что ужасный маг решил принести его в жертву, но зачем? И когда маг замолкает, мальчик спрашивает:

- За что? Что я вам сделал плохого?

Он не надеется на ответ, но маг отвечает:

- Ничего, малыш… И вся вина за моё деяние да падёт на меня, но по-другому я не могу. Твоя смерть вернёт из-за Грани мою бедную дочь и позволит ей прожить свою жизнь и быть счастливой, я же буду проклят навеки, как и заслуживаю того… Я не прошу у тебя прощения, но я вынужден сделать то, что делаю…

- Я умру? – спрашивает мальчик.

- Нет, - отвечает маг. – Но я заберу у тебя твоё здоровье, силу и телесную красоту… По другому – никак…

- И ваша дочь будет жить?

- Будет, - отвечает маг. – Она проживёт свою счастливую жизнь. Я готов пожертвовать за это свою душу, и смерть моя будет нелёгкой… Ты же не умрёшь, ибо ты – дитя невинное, но жизнь твоя будет печальной и полной горя. А теперь – молчи же, ибо ещё немного - и у меня не хватит сил завершить обряд!

Чёрные глаза седого мага сверкают страшными красными просверками, нож в его руке вздымается… и тело мальчика пронзает чудовищная боль… И ещё… и ещё… Он не может кричать, потому что маг наложил на него какое-то заклятие, но боль от этого не становится меньше, напротив, она становится всё ужаснее. Маг отбрасывает нож, руки его превращаются в ужасные когтистые лапы, эти лапы вонзаются в тело мальчика, мнут его, словно тесто, ломают и перекраивают… Наконец, боль полностью затапливает сознание мальчика, смывая напрочь воспоминания о прошлой жизни, о семье, о собственной личности…

А когда он приходит в себя – он приходит в себя уже Михурой, всеми презираемым жалким немым карликом, которому часто достаются насмешки и побои и редко – чёрствая корка хлеба. И только иногда, очень редко, к карлику возвращается его память… и он вспоминает, как начинают дрожать ресницы мёртвой девочки, и как делает она попытку открыть глаза…

«Так, значит, - спрашиваю я, потрясённый до глубины души этим рассказом, - некроманту удалось оживить свою дочь?»

«Удалось, Слышащий… - отвечает Михура. – И сейчас это взрослая женщина… У неё прекрасный муж, трое детей и она счастлива… Она ничего не помнит о своём прошлом… о своём отце и обо мне… И это к лучшему, поверь мне. Пусть живёт, не зная горя, ибо ради этого её отец взял на душу такой грех…»