Первомайка - Зарипов Альберт Маратович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/51
• Следующая

Погрустневший оперативный офицер тоже пожаловался на судьбу-злодейку, и еще минут десять они вдвоем с пехотинцем костерили и матюкали, каждый по отдельности, своих начальников продслужб и продскладов. Затем Стас вспомнил про десантников и направил пехотного капитана к ним, однако сразу же предупредив того, что у соседей справа с продовольствием тоже плохо. Когда пехотинец ушел, Стас вернулся к нашему костру:

– Ну ладно, нас на вертушках выбросили в чистое поле. А они же сюда на бээмпешках приехали. Могли ведь спокойно загрузиться сухпаем на неделю.

Спустя полчаса пехотный капитан в сопровождении двух своих солдат прошел мимо нас обратно к своим позициям. На мосту его подстерегла неудача: десантники съели весь свой сухпай. Пехотинцы понуро прошли мимо нас со свернутыми плащ-палатками в руках, а их командир подошел к нам, выудил из костра горящую ветку и прикурил сигарету.

– Слышь, братан, ты к нам попозже загляни. Тут нам должны сухой паек на вертушках подкинуть. Если привезут – мы с вами поделимся, – сказал Стас пехотинцу-капитану. – Вот только когда привезут, мы не знаем.

Глядя в спину уходившему на свои позиции капитану, Стас сказал нам:

– У пехоты самые зажравшиеся начпроды. Они кормят только начальство, а боевые подразделения постоянно на подножном корму сидят. Хорошо, что мы догадались ящик сухпая с собой захватить, а то как медведи лапу сосали бы.

– Да-да. «Мы» догадались, – съязвил я.

– Ну ладно. Ты догадался. Уж и примазаться нельзя. Давай-ка лучше чаю попьем – у меня еще пакетик есть.

Около одиннадцати тридцати утра к нам прилетел вертолет. Вздымая винтами снег, Ми-8 приземлился в нескольких десятках метров от наших костров. Летчик не стал глушить двигатель, и мы побежали к вертолету сквозь снежную бурю.

Из открытой двери на землю стали быстро выгружать какие-то зеленые ящики, картонные коробки, большие армейские термоса, емкости с водой.

Ко мне подбежал знакомый прапорщик из нашей роты и проорал на ухо:

– Там ротный приказал вам передать. Вот в этих ящиках – мины и другое барахло.

Вот на вашу группу валенки. Только на вашу. Ночные бинокли и прицелы – в этом ящике, запасное питание там же. Сухпай, хлеб и воду привезли на обе группы. Один термос и баки с водой – из нашей роты. Да, вот еще спальные мешки на группу.

Я слушал его и отдавал поручения бойцам. Те быстро оттаскивали в сторону имущество из нашей роты. Затем я проорал прапорщику:

– Дай свой бушлат на время. А то я свой не взял.

– Только с возвратом. У меня другого нет.

– Хорошо. Не потеряю.

Прапорщик быстро скинул пятнистый бушлат и отдал мне. Из вертолета уже все выгрузили, и борттехник начал втягивать вовнутрь лесенку. Прапорщик подбежал к проему двери и быстро забрался в вертушку. Дверца тут же захлопнулась, Ми-8 взмыл в небо и умчался вдаль по своим делам.

Ну а мы приступили к дележу привезенного имущества. Из боеприпасов нам прислали три ящика с огнеметами – на группу выходило по шесть РПО[5]. Еще было несколько ящиков с гранатами к подствольнику и патронами к различным видам оружия. Очень мы обрадовались нескольким топорам, пилам: рубить дрова ножами было тяжеловато.

Прислали несколько больших штыковых лопат и три-четыре малых саперных лопатки.

Продовольствие я и командир второй группы поделили по-братски и поровну. Правда, мы забыли про нашу штабную команду, но штаб помнил о нас, и вскоре пришел гонец от комбата, который намекнул, что Бог завещал всем делиться. Рэкет есть рэкет, и наши группы с «радостью» выделили начальству сухой паек и хлеб. Минут через десять гонец вернулся вновь и напомнил, что мы забыли поделиться яблочным пюре.

Пришлось выдать и это. Маленькие стеклянные баночки детского питания с пюре из протертых яблок были для нас большим деликатесом. Неудивительно, что солдаты «случайно» забыли им поделиться.

Но больше всего я обрадовался присланной вязанке армейских валенок. Я выбрал себе пару поновее, обрезал голенища сантиметров на десять, и получилась очень удобная и теплая обувь. Как раз на тот самый случай, когда нам приходится сидеть в ожидании чего-то, да еще и на морозе.

Потом мы с лейтенантом проверили ночные бинокли и прицелы. На группу ротный прислал два ночных бинокля БН-2 и четыре ночных прицела к снайперским винтовкам.

Один из них был от моего винтореза. Там же в ящике лежало и два десятка запасных аккумуляторных батарей к ночникам. Лично мне ротный прислал также и «Квакер» – специальный прибор ночного видения и лазерный прицел к нему. Прибором этим я уже не раз пользовался на полевых выходах, и он имел определенные преимущества. Но в данных полевых условиях, когда местность ночью подсвечивается осветительными минами и ракетами, «Квакер» был не нужен. При естественном ночном фоне прибор работал очень хорошо, но при дополнительной подсветке в виде осветительных ракет или других источниках прямого света ночная оптика не выдерживала и «засвечивалась».

Поэтому я убрал прибор и прицел подальше в ящик.

Солдаты натаскали кучу дров на ночь и теперь занимались подбором валенок. Их прислали гораздо больше, чем было людей в группе, и около десятка разных валенок сложили в канаве неподалеку.

Бойцы притащили и стройматериал для строительства дневки. Четверо солдат, вооруженных лопатами, под моим чутким руководством принялись скашивать откосы канавы. Остальные бойцы, кто был свободен от дежурства на фишке, помогали им.

Дневка у нас получилась на славу. То ли солдаты хорошо замерзли ночью и поэтому постарались на совесть, то ли подручного материала оказалось много, но теперь у группы было самое оборудованное место для отдыха. Слева от костра были скошены края канавы, и получился квадрат два на два метра. Затем на него был уложен дощатый настил, принесенный из дома лесника. Сверху был сооружен навес из стволов и листов шифера, который мы расположили под углом к задней части. Навес одновременно защищал спящих людей от дождя и снега и отражал на них же тепло, излучаемое костром. Задняя часть сооружения была прикрыта картоном из-под сухпайков, присыпанных землей. Теперь отдыхающие были защищены со всех сторон от ветра, дождя, снега и холода.

Вокруг костра также было вырыто пространство для людей и боеприпасов.

В канаве в пяти метрах от дневки сложили ящики с огнеметами, ВВ, СВ[6] и минами.

Штуки эти пожароопасные и деликатные, поэтому их установили подальше от огня.

Огнеметы и гранатометы мы достали из тары и уложили поверх этих же ящиков.

Боевики тем временем тоже не сидели сложа руки: заставляли новосибирских милиционеров и кизлярцев рыть окопы, оборудовать в крайних домах позиции для стрельбы. Из села уже ушли все жители, и теперь никто не мешал готовить село к долговременной обороне. В крайних домах были сорваны полы, пробиты бойницы в стенах, оборудованы огневые точки на чердаках. Сами дома соединялись между собой сетью окопов и ходов сообщений. Заложники, как мирные жители, так и новосибирцы, надев на головы белые повязки, чтобы отличаться от террористов, старательно рыли мерзлую землю.

Среди боевиков было несколько девушек-чеченок, которые разыскали в брошенных домах продукты и теперь наспех готовили поесть радуевцам. Одна из них принесла свежеиспеченные пирожки на окраину Первомайского, где заложники под присмотром боевиков рыли окопы. Угостив охранявшего их чеченца, девушка собралась идти дальше, но вдруг перехватила голодный взгляд одного милиционера и, немного поколебавшись, протянула пирожок и ему. Видевший это радуевец покривился, но ничего не сказал. Спешно подошедший по наполовину вырытому окопу милиционер левой рукой быстро взял поданный пирожок, а правой попытался взять руку девушки.

Но чеченка испуганно отдернула ее. Боевик моментально насторожился и стал поднимать автомат, но внезапно понял действие милиционера и только громко расхохотался.

• Предыдущая
• 12/51
• Следующая