В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева - Успенский Петр Демьянович - Страница 13

А если, наоборот, большие количества знания сосредоточить в малом количестве людей, тогда знание даст очень значительные результаты. С этой точки зрения, гораздо выгоднее, чтобы знание хранилось среди узкого круга людей, а не рассеивалось бы в массах».

«Если мы возьмём некоторое количество золота и решим позолотить много предметов, нам необходимо знать или точно подсчитать, какое количество предметов можно покрыть этим золотом. Если же мы попытаемся позолотить большее их число, они покроются золотом неравномерно, пятнами, и будут выглядеть гораздо хуже, чем предметы, которые совсем не были позолочены. Фактически мы просто потеряем при этом наше золото».

Распределение знания основано на точно таком же принципе. Если знание даётся всем, никто ничего не получает. Если оно сохраняется среди немногих, каждый получит столько, что его будет достаточно не только для сохранения, но и для увеличения полученного.

На первый взгляд эта теория кажется несправедливой, ибо положение тех, кому, так сказать, отказано в знании, чтобы другие могли получить большую его часть, представляется очень печальным и незаслуженно более тяжёлым, нежели оно должно быть. Однако на самом деле обстоятельства совсем не таковы, и в распределении знания нет ни малейшей несправедливости».

«Фактически огромное большинство людей не желает никакого знания; эти люди отказываются от своей доли и не берут даже ту его часть, которая приходится на них в общем распределении для нужд повседневной жизни. Это особенно очевидно во времена массовых безумств, таких, как войны, революции и тому подобное, когда люди как будто теряют даже и ту малую крупицу здравого смысла, которой они обладали, и превращаются в совершенных автоматов, огромными массами отдаваясь полному уничтожению, т. е. теряя даже инстинкт самосохранения. Вследствие этого громадные количества знания остаются, так сказать, невостребованными и могут быть распределены среди тех, кто понимает их ценность».

В этом нет ничего несправедливого, потому что те, кто получает знание, не присваивают ничего чужого, не лишают других чего бы то ни было. Они берут только то, что отвергнуто другими как бесполезное, что всё равно будет утрачено, если они его не возьмут».

«Собирание знания некоторыми людьми вызвано тем обстоятельством, что другие люди это знание отвергают.

В жизни человечества бывают периоды, когда массы народа начинают непоправимо уничтожать и разрушать всё то, что создавалось веками и тысячелетиями культуры. Эти периоды, в общем, совпадают с началом упадка культуры и цивилизации; такие периоды массового сумасшествия, нередко совпадающие с геологическими катаклизмами, изменениями климата и тому подобными явлениями планетарного характера, освобождают огромное количество знания. Это, в свою очередь, вызывает необходимость в работе по собиранию знания, которое иначе будет утеряно. Таким образом, работа по собиранию рассеянной материи знания часто совпадает с началом разрушения и крушения культур и цивилизаций.

«Данный аспект вопроса ясен. Толпа не желает знания и не стремится к нему, а её вожди в собственных интересах стараются усилить её страх перед всем новым и неизвестным, её нелюбовь к новому. Рабство, в котором живёт человечество, основано на этом страхе. Трудно даже представить себе весь ужас подобного рабства. Мы не понимаем, что теряют люди. Но для того, чтобы понять причину этого рабства, достаточно увидеть, как живут люди, что составляет цель их существования, предмет желаний, страстей и устремлений, о чём они мечтают, о чём говорят, чему служат и чему поклоняются. Подумайте, на что тратит деньги современное культурное человечество, даже оставляя в стороне войну; подумайте, что требует наивысших расходов, где собираются самые большие толпы народа. Если мы хоть на мгновение поразмыслим над этим вопросом, нам станет ясно, что человечество в его нынешнем состоянии, с теми интересами, которыми оно живёт, не может ожидать чего-то большего по сравнению с тем, чем оно обладает. Но, как я уже сказал, иначе дело обстоять и не может. Если знание будет разделено между всеми, каждый получит так немного, что останется таким же глупцом, каким и был. Однако благодаря тому факту, что знание хотят иметь очень немногие люди, – берущие его получают, скажем, каждый по грану – и приобретают возможность стать более разумными. Все стать разумными не могут, даже если бы этого и пожелали. И если бы они действительно стали разумными, это не помогло бы делу. Существует общее равновесие, которое невозможно нарушить».

«Таков один аспект. Другой, как я уже сказал, состоит в том, что никто ничего и не скрывает; тут нет никакой тайны. Но приобретение или передача истинного знания требует огромного труда и больших усилий как со стороны того, кто получает, так и со стороны того, кто даёт. И те, кто обладает знанием, делают всё, что могут, чтобы передать и сообщить его возможно большему числу людей, облегчить им приближение к знанию и подготовку себя к восприятию истины. Но никому нельзя передавать знание силой, а, как я уже говорил, непредубеждённое рассмотрение жизни среднего человека, знакомство с тем, что наполняет его день, с вещами, которые его интересуют, сию же минуту покажет, правомерно ли обвинять людей, владеющих знанием, в том, что они скрывают его, не желают передавать народу, не хотят учить других тому, что знают сами».

«Тот, кто желает получить знание, должен сам предпринять первые усилия, чтобы найти его источник и приблизиться к нему, пользуясь помощью и указаниями, которые даются всем, но которых люди, как правило, не хотят видеть и признавать. Знание не может прийти к людям само собой, если они не проявят усилий со своей стороны. Они прекрасно это понимают, когда речь идёт об ординарном знании, но в случае большого знания, если они вообще допускают его существование, они предпочитают ожидать чего-то совсем иного. Каждый хорошо знает, что если человек хочет, например, научиться китайскому языку, на это потребуется несколько лет напряжённой работы; каждый знает, что для усвоения основ медицины нужно пять лет, а для изучения музыки или живописи раза в два больше. И всё-таки существуют теории, которые утверждают, что знание может прийти к человеку без особых усилий с его стороны, что он может приобрести его даже во сне. Само существование таких теорий поясняет, почему знание не может прийти к людям. В то же время важно понять, что независимые усилия человека достичь чего-то в этом направлении также могут не дать результатов. Человек обретает знания только с помощью тех, кто ими обладает, – это необходимо понять с самого начала. Нужно учиться у того, кто знает».

На одной из встреч группы Гурджиев в ответ на заданный ему вопрос продолжал развивать высказанные ранее идеи о перевоплощении и будущей жизни.

Беседа началась с вопроса одного из присутствующих:

– Можно ли сказать, что человек обладает бессмертием?

– Бессмертие – это одно из тех свойств, – сказал Гурджиев, – которые мы приписываем людям, не вполне понимая их значение. Другие свойства того же рода – «индивидуальность» в смысле внутреннего единства, «постоянное и неизменное Я», «сознание», «воля». Все эти свойства могут принадлежать человеку (слово «могут» он произнёс с ударением), но это вовсе не означает, что они действительно принадлежат ему или являются собственностью всех и каждого.

«Для того чтобы понять, что такое нынешний человек, т. е. человек на нынешнем уровне развития, необходимо до некоторой степени представить себе, чем он может быть, т. е. чего может достичь. Только понимая правильное согласование возможностей своего развития, люди перестанут приписывать себе то, чем они в данный момент не обладают и что они, быть может, сумеют приобрести лишь после тяжких усилий и большого труда».

«Согласно одному древнему учению, следы которого можно найти во многих старых и новых системах, человек, достигший полного, возможного на Земле развития, человек в полном смысле этого слова, состоит из четырёх тел. Эти четыре тела состоят из особых субстанций, которые, постепенно утоньшаясь, проникают друг в друга и создают четыре независимых организма, находящихся в определённых взаимоотношениях, но в то же время способных действовать самостоятельно».