С небом наперегонки (СИ) - Пересичанский Юрий Михайлович - Страница 3

И падает тень, как страница, -

Прочитан уже эпилог, -

Увы, не Париж, и не Ницца,

А так, захолустье, предлог

К слиянью души с горизонтом,

К увечью сердец и надежд,

К исканью приюта под зонтом

В предчувствии зимних одежд.

Какая промозглая слякоть,

И воет то ль ветер, то ль выпь.

Уменье дождя тихо плакать.

Желанье истошно завыть.

А впрочем, ведь изыск прогресса

Дополз наконец и сюда:

Разменной монетою секса

Оплатят вам все без стыда;

И тут у распивочной шлюха

Подносит к опухшим губам,

Как вестерна кинокраюху,

Лихой самогона стакан.

Какая огромная осень

Ложится плашмя на восток -

Надеюсь расплющит не очень

Меня этой пытки пластом.

ДИСТОНИЯ

Пьянящий, вспять распятью, времени поток

к истокам гекатомбы, дыму жертв подобно,

клубящий изнывающую века плоть -

победа страсти хлещет гордости апломбом.

Фонтан забвенья, вожделенья фейерверк,

и на зубах реклам ионного самума

веселый хруст - какой там, к черту, смертный грех:

любовь - лишь похоти да денег сумма.

Везде лишь брутто меднозвонное монет

да нетто оброненных в спешке поцелуев,

а золота любви в итоге нет, как нет -

все ямбы, рифмы да хореи сею всуе.

Не прыгнешь выше лба? Ах да, причем тут лоб -

ведь ниже пояса все века вдохновенья...

Все ритмы сердца да пера лишь подогнать

под "девяносто, шестьдесят на девяносто"...

НА ЗВЕЗДНОМ

ПЕРЕВАЛЕ ПОЛУНОЧИ

1.

Свежеоболган - не трогать

высохнут слезы пока:

слезы ведь тоже - отроги,

выси их тоже - века!

Ночи колодец глубокий,

да и тоска не мелка.

Болью недремного ока

бродит луна в облаках.

Все не рябиновой кистью,

а ноября кистенем

полночь осенняя виснет,

тиснет бессонницы сонм.

Выспренность звезд подвенечных

гибельно манит меня -

бабочка так ли беспечно

слепнет во гневе огня.

2.

Мощам забытого святого

подобен звездопад в ночи:

из-под смиренной плоти-тоги

нисходят жалобы-лучи

моленьями о снисхожденье

к злорадству сирых палачей -

дай им, как мне, узреть свеченье

хулу хвалой венчающих очей.

Виной, раскаянием поздним,

стенаньями -"не нас, не нас!" -

из катакомб тоски отозван

прощенье ведающий глас:

"Приидите - и будет правым

мой скорый, незабвенный суд -

я сильных возведу на паперть,

акафист слабым вознесу.

ЛИВНИ. ЛИВНИ...

Сплетаясь всеми высями невзгод

с глубинами закостенелой непогоды,

июнь, июль ли - кто их разберет -

все льет и льет, и, кажется, не дни, а годы...

И, кажется, с надрыва уж осип

над рокотом обрыва голос сада:

целебно втуне благовонье лип -

нищает песнь в утробе водопада.

Немой оскал заката синь, свинцов,

как отходящего без исповеди губы:

избрать наследника из мертвецов?

Алмазы звезд на миг меж туч - кому бы?

И снова ливень, он искупит ли вину -

вода крещенья, как вино причастья, хлещет.

И спин, как душ, нет силы разогнуть -

согбенных толп шаги сливают чет и нечет.

ПРОЩАЙ

Осенние сумерки,

как быстротечна агония

взмаха - "Прощай"...

Подгнившим плодом

извивается солнце

под натиском тьмы.

В закате

кровавые сполохи

судорг слабнут,

как пальцы,

Что древко

погибшего стяга сжимали - "Прощай"...

Стою у окна,

а как будто тогда на перроне;

Скрывается солнце,

как будто ушедший тот поезд,

который тебя, мое солнце,

За грань поцелуя унес -

кто же знал,

что уже навсегда.

Сегодня я был там.

Асфальт танцплощадки,

где столько подошв

Под грохот динамиков стерто

в угаре,

бурлящей весельем,

толпы

Наперсников нашей любви,

когда я,

замирая от благоуханья

Волос твоих

в медленном танца ознобе

под сладостным пеянием соло-гитары,

Изгиб твоей талии

в шелковом мареве платья ловил.

Сегодня я был там.

Асфальт танцплощадки

давно уж изломан

Безудержной пагубой

сорной травы.

А дряблые длани

свидетелей нашей любви,

Давно обессилевших

в схватке с насущностью жизни,

Спешат улизнуть

из ловушки

открытого рукопожатия;

В, прорезанных нуждами жизни,

извивных глубинах морщин

Мышиным виляньем

зверьки их испуганных глаз

Спешат улизнуть

из капкана о юности воспоминаний

В глубокую нору

насущных забот прозябанья...

О глубь одиночества,

нет, уж не вынырнуть мне,

Так дай хоть до дна прикоснуться,

о твердь,

Ушедших навек безвозвратно, объятий

на миг опереться.

В ответ только ветка

прощально

в окно мне стучит,

Как рельсы под тем,

уносящим тебя в безвозвратность,

вагоном.

Осенние сумерки,

как быстротечна агония

взмаха - "Прощай"...

Стою у окна. Разъедает

последние четкие грани

Заполнивший комнату мрак,