Слишком поздно (ЛП) - Гувер Колин - Страница 3

Я вижу, как розовеют ее щеки, несмотря на загорелую кожу.

- Сколько тебе лет? - спрашивает она.

- Это вопрос, а не факт. И причем на английском.

- Мне нужно задать вопрос, чтобы констатировать факт. Ты выглядишь немного старше, чем большинство испанских студентов-второкурсников.

- Как думаешь, сколько мне?

- Двадцать три? Двадцать четыре? - предлагает она.

Почти угадала. Мне двадцать пять, но ей не нужно знать об этом.

- Двадцать два, - отвечаю я.

- Tiene veintidos años [исп. - Тебе двадцать два года], - говорит она, заявив о втором факте обо мне.

- Ты жульничаешь, - отвечаю я.

- Тебе нужно сказать это по-испански, если это один из твоих фактов обо мне.

- Usted engana [исп. - Ты жульничаешь].

По тому, как изогнулась ее бровь, могу сказать, она не ожидала, что я знаю, как это будет по-испански.

- Это третий твой факт, - говорит она.

- У тебя еще есть один.

- Usted es un perro [исп. - Ты - кобель].

Я смеюсь.

- Ты только что случайно назвала меня собакой по-испански.

Она качает головой.

- Не случайно.

Ее телефон вибрирует, поэтому она достает его из кармана и полностью сосредотачивается на нем. Я откидываюсь на стуле и тоже беру свой телефон, притворяясь, что занят. Мы сидим молча, пока остальная часть класса заканчивает задание. Краем глаза я наблюдаю, как она пишет сообщение, ее пальцы быстро летают над экраном телефона. Она милая. Мне нравится, что теперь я с нетерпением жду следующего урока. Внезапно, трех дней в неделю кажется недостаточно.

До конца урока остается примерно пятнадцать минут, и я стараюсь изо всех сил чтобы открыто не пялиться на нее. Слоан больше ничего не сказала после того, как назвала меня кобелем. Я наблюдаю, как она что-то пишет в своем блокноте, не обращая внимания на слова, что говорит учитель. Ей либо очень скучно, либо мысленно она совершенно в другом месте. Наклонившись вперед, я пытаясь получше разглядеть, что она пишет. Почувствовав себя слишком любопытным, я сразу нахожу оправдание: она же прочитала мое сообщение.

Ее ручка судорожно двигается по бумаге, возможно, это последствия выпитого энергетика. Читаю предложение, которое она написала. Перечитываю его несколько раз, но оно не имеет смысла, независимо от того, сколько раз я его прочитал:

«Поезда и автобусы украли мои ботинки и теперь мне придется есть сырого кальмара.»

Я смеюсь над хаотичностью слов в ее предложении, отчего она смотрит на меня. Я встречаю ее взгляд и Слоан злорадно ухмыляется.

Она смотрит вниз на свою тетрадь и постукивает по ней ручкой.

- Мне скучно, - шепчет она. - Я не очень хороша в концентрации внимания.

Обычно, я очень хорош в концентрации внимания, но, видимо, не в то время, когда сижу рядом с ней.

- Иногда я тоже, - говорю я. Тянусь через стол и указываю на слова. - Что это? Секретный код?

Слоан пожимает плечами и роняет ручку, затем пододвигает тетрадь ближе ко мне.

- Это просто глупость, которой я занимаюсь, когда мне скучно. Мне нравится то, как много случайных вещей я могу придумать без фактического мышления. Чем больше они не имеют смысла, тем больше я выигрываю.

- Тем больше ты выигрываешь? - переспрашиваю, надеясь получить объяснение. Эта девушка - загадка. - Как ты можешь проиграть, если ты одна играешь в свою игру?

Улыбка Слоан исчезает, и она отводит взгляд, уставившись на тетрадь перед собой. Она аккуратно проводит пальцем по одному из слов.

Мне интересно, что черт возьми, я такого сказал, что ее поведение так резко и так быстро изменилось. Она берет свою ручку и вручает ее мне, отбрасывая прочь все мысли, которые только что заполняли ее голову.

- Попробуй, - предлагает она. - Это очень захватывающе.

Я принимаю ее ручку и нахожу чистое место на странице.

- Мне просто написать что-нибудь? Все, что приходит на ум?

- Нет, - говорит она. - С точностью до наоборот. Старайся не думать об этом. Попробуй не пускать ничего в голову. Просто пиши.

Я прижимаю ручку к бумаге и делаю именно то, что она говорит. Просто пишу.

«Я уронил банку кукурузы в прачечной, теперь моя мама плачет радугой.»

Откладываю ручку, чувствуя себя немного глупо. Прочитав мое предложение, Слоан прикрывает рот рукой, чтобы заглушить смех. Переворачивает на чистую страницу и пишет, “ты настоящий”, после чего снова протягивает мне ручку.

«Спасибо. Сок единорога помогает мне дышать, когда я слушаю диско.»

Она снова смеется и вытягивает ручку из моей руки, в тот момент, когда профессор отпускает класс. Все студенты закидывают свои книги в сумки и в спешке вскакивают со своих мест.

Все, кроме нас. Мы оба неотрывно смотрим на страницу, улыбаемся, но не двигаемся.

Слоан кладет свою руку на тетрадь и медленно закрывает ее, затем сдвигает ее вниз по столу, в свой рюкзак и поднимает на меня взгляд.

- Не вставай, - говорит она, но сама встает.

- Почему нет?

- Потому что. Ты должен сидеть здесь, пока я буду выходить, чтобы определить, действительно ли у меня горячая задница, - она подмигивает мне и отворачивается.

О, мой Бог. Я кусаю костяшки пальцев и делаю именно то, о чем она просит, опуская взгляд прямо на ее задницу. И к моему везению, она идеальная. У нее совершенное тело. Я сижу абсолютно неподвижно, наблюдая, как Слоан спускается по лестнице.

Черт, откуда взялась эта девушка? И где, черт возьми, она была всю мою жизнь? Я проклинаю все то, что только что произошло между нами - все, что могло когда-либо случиться. Отношения никогда не начинаются с вранья.

Особенно с такой лжи, как моя.

Она оглядывается через плечо прежде, чем выйти за дверь и мой взгляд возвращается к ее глазам. Я показываю ей большой палец. Слоан смеется и исчезает за дверью.

Собрав свои вещи, я пытаюсь выкинуть ее из головы. Сегодня мне нужно быть на точке. На кону слишком много, чтобы отвлекаться на такую красивую, идеальную задницу.

Глава 3 СЛОАН

Заканчиваю выполнять домашнее задание в библиотеке, абсолютно уверенная, что дома не смогу сконцентрироваться. Когда я и Аса съехалась это была первая ночь, когда меня не выгоняли из дома… не говоря уже об остальных финансовых проблемах, с которыми приходилось мириться. Тогда мы встречались всего два месяца, но мне не к кому было больше пойти.

С того дня прошло уже полтора года.

По маркам его машин и размерах дома, я знала, что у него есть деньги. Но я не была уверена, откуда они у него: наследство или же Аса был замешен в чем-то, куда ему не следовало влезать. А может и то, и другое. Первые пару месяцев Аса прекрасно скрывал свою деятельность, объясняя свои высокие растраты большим наследством. Какое-то время я верила ему. Другого выбора не было.

Но когда к нам в дом посреди ночи начали заявляться незнакомцы, и Аса общался с ними только за закрытыми дверьми, все становилось все более и более очевидным. Аса пытался все объяснить, клялся, что продает только «безвредные» наркотики людям, которые в любом случае найдут их где-нибудь в другом месте. Я не хотела быть частью этого, поэтому, когда он отказался завязать с этим, просто ушла.

Только вот была одна проблема, мне некуда было идти. Пару раз я ночевала на диванах у друзей, но ни у кого из них не было ни комнаты, ни денег, чтобы помочь мне. Я даже подумывала пойти в ночлежку для бездомных, перед тем как вернуться к Аса. Но я переживала не за себя, а за жизнь своего младшего брата.

Стивен родился недоношенным, с кучей психических заболеваний. Его лечение оплачивало государство, но когда финансирование урезали, я не могла рисковать его жизнью и допустить, чтобы его отправили домой. Я не хотела чтобы мой брат возвращался в прежнюю жизнь, и была готова на все, чтобы не допустить этого.

Спустя две недели я поняла, мне не к кому больше обратиться, оставался только Аса. Заново переступить порог его дома и просить о помощи – самое сложное, что я когда-либо делала. Вернуться к нему означало забыть про самоуважение. Аса разрешил мне вернуться, но теперь все было иначе. Теперь-то он знал наверняка, как сильно я от него зависела, и перестал скрывать свой образ жизни. Людей приходило все больше и больше, и сделки заключались уже не за закрытыми дверями.