Сказка про Машу и волшебное зеркальце (СИ) - Царёва Марина - Страница 3

Чух от изумления Машу выпустил, шлёпнулась та на пол пещеры, но несильно ударилась. А Никитка из пещеры бегом, Чух ― за ним! Вот бегают они вокруг стогов соломы, что у Чуха во дворе заготовлены. Никитка юркий, хоть силы и мало от недоедания, но Чух первый запыхался. Пошёл назад в пещеру, рычит от злости, но и отдохнуть хочет. Завалился он на подстилку соломенную и захрапел тут же.

Никитка тоже вернулся, заглянул осторожно ― спит ли чудище. Услышал храп и вошёл в пещеру безбоязненно, тоже на солому повалился ― выдохся.

― Что же ты будешь делать, Никитушка, когда он проснётся? ― спрашивает Маша спасителя своего.

― Да ты не бойся, ― отвечает тот, ― Чух злость заспит. У меня уж сколько раз так было, не впервой я от него бегаю!

Храпит монстр противный, спит и Никитка уставший, а Машеньке не спится от пережитого волнения. От нечего делать достала она коробочку с зеркальцем, хоть в осколочек на себя посмотреть. Глядь ― а зеркальце-то почти целое, осколочки-то сами собой волшебным образом склеились, один только кусочек маленький не пристал, рядом лежит. Маша от радости аж подпрыгнула! Давай она в зеркальце красавицу высматривать, шептать в прохладное стекло: «Фея, хорошенькая, помоги же ты мне и Никитке домой вернуться! Или не видишь, как нам тут плохо?» Но молчит зеркальце, молчит вредное.

Заплакала Машенька и от обиды, и от тоски по дому родному. Да, что же, слезами горю не поможешь. Стала она тогда думать: отчего же зеркальце раньше расколотым лежало, а тут вдруг ― раз и склеилось? Обещала Фея помощь за добрые дела. А никакого доброго дела Маша не совершала. Вот Никитка ― да, совершил сегодня очень доброе дело: спас её от расправы! «Ага! ― поняла смышлёная девочка. ― Мы с Никиткой подружились, и добрые дела у нас теперь общие! Ну, что же, ― решила Маша, ― нужно ему про Фею-то рассказать. Вдвоём мы быстро добрых дел наделаем!

Рассказала Маша Никите про план свой к спасению. Обрадовался тот, вот и начали дети друг другу добрые дела делать. Даст им Чух по два сухарика (а всего только по два кусочка черствого хлебушка в день и выдавал им мучитель), а дети их друг другу суют.

― Ешь, Никита, мой сухарик, ― говорит Машенька, ― а мне и одного хватит.

― Нет, ― отвечает мальчик, ― это мне одного хватит. А ты бери-ка мой.

Поспорят они, поспорят, да каждый по два кусочка и съест. И так во всём. Прошёл день, другой, а на третий говорит мальчик:

― Нет, Маша, так мы с тобой никогда доброе дело не сделаем. Давай сегодня я всю работу на себя возьму, а ты отдохни-ка денёк. Только ты мне не перечь!

Так решили они и сделали. Весь день Никита один работает, надрывается, а Маша только следом ходит, делает вид, что работает, а сама отдыхает, да то и дело на зеркальце поглядывает. Вот закончился день, Чух захрапел в своём углу, смотрят дети на зеркальце ― нет, не целое оно, по-прежнему один кусочек маленький отколотый лежит.

― Так я и знала! ― расстроенно говорит Маша. ― Во всех сказках доброе дело нужно делать, не думая про это, не специально, понимаешь? А я считаю, что это неправильно. Какая разница ― специально или нет? Вот ты сегодня за меня работал, мне же легко было, значит, дело было доброе! А раз доброе ― так пусть бы зеркальце и склеилось! И как же не думать про доброе-то дело, если оно само думается? А? Что же мучает нас Фея? Не должны добрые волшебницы так с детьми поступать!

― Ладно, Маша, ― отвечает ей хмурый Никита, расстроился тоже мальчишка, да и умаялся, ― утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь придумаем.

Только ничего они утром не придумали. Потому ― с раннего утра пришла к Чуху вреда Малявка ― приближённая страшного царя по его поручению. Хоть Малявка из вред самая маленькая, Маше по пояс будет, зато и самая шустрая, умеет Бухтею услужить. Чух перед гостьей заискивает, знает, что Бухтеева любимица пришла. А та зыркнула недобрым глазом, отыскала взглядом в тёмной пещере Машу и говорит ей приказным тоном:

― А ну, собирайся! Поведу тебя к Бухтею, нужна ты ему! Сослужишь службу царю нашему ― будет тебе прощение и от Чуха освобождение. Пошли!

Маша-то Малявку хорошо знает, не один день жила в Малявкиной норе под её присмотром, злючек-колючек растила да послушной притворялась, а потом обхитрила вреду и сбежала. Ну, думает, сейчас Малявка припомнит ей старое. Но нет, не до этого вреде, спешит она быстрей поручение выполнить, поторапливает Машу, покрикивает.

Вот идут они по местности болотистой: Малявка бодро с кочки на кочку перескакивает, а Маша еле ноги передвигает, на душе у неё тошнёхонько! Увидела это Малявка, рассердилась, раскричалась на Машеньку:

― Глупая! Радуйся ― тебе случай представился царю услужить да прощенье получить, а ты нюни распустила! Поколотить бы тебя, да некогда!

― Попробуй только! ― разозлилась и Маша.

Вреда-то маленькая, хоть и злющая, а Маша большая, да и не робкая, взяла, как толкнула Малявку ― та в тину болотную и полетела.

Заверещала Малявка от злости:

― Ах, ты негодная!!! Всё Бухтею расскажу! Наконец-то он тебя накажет!

На крик Малявкин прибежали две кикиморы болотные ― зелёные, бородавчатые, космы торчком, нос пятачком. Кикиморы молодые, любопытные, страшненькие, но не страшные. Ахают, вреду из тины вытаскивают, на Машу поглядывают осуждающе.

― Ведите вы эту гадкую девчонку к царю нашему, ― говорит кикиморам Малявка, а сама на Машу злым глазом сверкает, второго-то из-за косм не видно, да приговаривает, ― пожалеешь, пожалеешь, противная!

Малявка вперёд побежала, по кочкам поскакала. Бежит-торопится ― Бухтею пожаловаться спешит. А Маше-то спешить некуда, идёт она еле-еле, страшную встречу оттягивает. Кикиморы её подгоняют да трещат без умолку, как сороки, Машу вразумляют:

― Глупая, глупая! Бухтею будешь служить ― хорошо будешь жить! Сейчас сама в невольницах, а то будешь других неволить да покрикивать, да поторапливать! Куда как хорошо! А всего-то и сделать нужно ― берёзку извести! Эх, нам бы так царю услужить, а кикиморам ― не дано, а тебе ― дано! Эх, везёт же, везёт! ― причитают, чуть не плачут тварюшки болотные.

А Маша видит, что тварюшки ― болтливые, глуповатые, и давай у них выведывать, что, мол, Бухтей от неё за службу хочет, и что за берёзка такая? Будто впервые про берёзку-то слышит. Всё ей кикиморы и выболтали.

Мол, стоит в Поганом царстве берёзка стройная, зимой и летом зелёная. А только не простая это берёзка ― это в неё Фея лесная обернулась и не своим делом занимается. Ей бы в леса лететь, за деревьями смотреть, а она тут торчит и Бухтею мешает ― детей из Поганого царства вызволяет! И не берёт ту берёзку ни огонь, ни топор, ни Бухтея заговор. Но тут узнал Бухтей, выведал, что возьмёт её заговор, когда колдовство чёрное не злыднями и вредами творится, а человеком с сердцем человеческим. Вот тогда болеть она начнёт, а как совсем ослабнет, тут её и можно будет совсем извести.

― У тебя-то сердце ещё не озлыднилось, вот ты и будешь Бухтею помогать ― лесную Фею выживать. Эх, жаль кикиморам нельзя! ― снова запричитали зелёные.

А у девочки сердце сжалось. Поняла Машенька, как нелегко доброй Фее в Поганом царстве выживать, глупым деткам помогать. А теперь, значит, должна она Фее вредить, чтоб Бухтею угодить?

Догадаться-то Маша догадалась, что нелегко волшебнице нежной с чудищем тягаться. Но главного не могла знать девочка, да и Бухтей противный главного-то не знал.

Не знал, не ведал царь Поганый, как долго искала лесная волшебница знания, что помогут навсегда перемочь его силу злую. А она искала без устали, кого могла ― о нужном расспрашивала, и, наконец, привели её расспросы к самой старой из лесных Фей. Та уж так стара была, что волшебство оставила, жила покойно в уединении, писала книгу рецептов волшебных. А рецептов старая волшебница за длинную-длинную жизнь свою накопила великое множество. Три дня и три ночи подряд искала молоденькая Фея в огромной книжище нужный рецепт и нашла. Нашла она заклятье против злой силы, а заклятие было с условием. Только тогда оно могло полностью разрушить проклятое царство Бухтеево и отнять навсегда силу его злобную, когда вернёт Феюшка в лес запоганенный свет ясный волшебный. А свет волшебный появится из тысячи светиков, что рождаются от добрых дел, бескорыстно детками совершаемых.