Страстные сказки средневековья Книга 1. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна - Страница 21

- Но я не буду иметь покоя, если брошу эту несчастную умирать на дороге! - взмолилась Стефка.- Не жалеете её, смилуйтесь хотя бы надо мной!

- Неужели, - чуть усмехнулся дон Мигель,- у вас опять найдется, что мне предложить?!

Графиня подъехала к супругу поближе, и с удовольствием заметила, как загорелся его взор теперь уже знакомыми огоньками.

- Я скажу вам по-испански всё, что вы пожелаете от меня услышать! - тихо прошептала она, не сдержав улыбки.

- Если это произойдет сегодня, то можете приказать отнести блудницу в повозку!- с торопливой готовностью согласился дон Мигель.

- Гачек!- обрадовано повернулась к ваганту Стефка,- отнесите девушку в повозку, и как можно быстрее приведите её в себя!

Отряд двинулся дальше в путь, но теперь юная графиня уже не хотела ни с кем разговаривать. Девушке, захваченной странным и жарким чувством волнения, хотелось разобраться в себе. Хотела ли она остаться с мужем наедине? Скорее всего, нет! Пусть юная супруга перестал его так страшиться и ненавидеть, как сразу после венчания, но любила она по-прежнему своего Ярека, и никого другого не хотела видеть в своих возлюбленных. С другой стороны, Стефка прекрасно осознавала, что дону Мигелю она принадлежала по закону! И рано или поздно он ей это даст понять! Поэтому - будь что будет!

Дон Мигель с затаенной улыбкой поглядывал на её задумчивое и взволнованное лицо.

- Вокруг вашей донны постепенно образуется свита,- заметил епископ,- да еще какая! Бродяга- зубоскал, на лице которого крупными буквами написано еретик, осужденная за проституцию девица! Не слишком ли опасное окружение для столь юной женщины?

- Не лучшее, но мы можем это прекратить в любой момент одним лишь движением руки. Зато когда Стефания разговаривает с этим Гачеком по-чешски, открывая ему душу, я могу узнать, что у неё на уме.

- Зачем вам это?

- Редко какой муж может свободно слушать, что его жена говорит о нем посторонним людям!

Гачек появился рядом с графиней спустя несколько часов, когда над горами уже светилось закатное солнце, и де ла Верда отдал приказ искать подходящее место для привала и ночлега.

- Её зовут Хельга, госпожа! Она дочь золотых дел мастера, но два года назад её отец умер, а мать вышла замуж за другого. Отчим надругался над девушкой, а мать обвинила во всем её, сказав, что та вела себя бесстыдно и сама подтолкнула его на грех.

Стефка едва удержалась в седле.

- Мать,- в ужасе поразилась она,- как же она могла поверить мужчине и обречь свою дочь на гибель?

- Вы ещё слишком юны, дорогая и не знаете, что на свете бывает абсолютно всё,- внезапно вмешался в разговор дон Мигель,- и когда дело касается мужчины, то даже мать и дочь могут стать соперницами. А эта девушка, кстати, могла вести себя действительно неосмотрительно и обратить на себя внимание отчима.

Гачек угрюмо промолчал, хотя ему явно хотелось что-то сказать.

Стефка знала, что вагант опасается её мужа и не желает с ним связываться. За все время пути, он только односложно отвечал на его вопросы, но сам никогда и никуда не встревал. С епископом дон Мигель разговаривал в основном по-итальянски, с женой только по-немецки, со своими людьми, по-испански, Стефка болтала с Гачеком по-чешски. Настоящий Вавилон - любил шутить епископ, но зато была возможность вести разговоры, находясь в непосредственной близости, о каких угодно тайнах.

Поздним вечером, когда уже были раскинуты палатки и съеден ужин, за Стефкой пришел Эстебан. Та решила, что испанец приглашает её в палатку мужа, но тот велел ей отправиться к возвышающемуся над лагерем холму, поросшему лесом и с огромными валунами. Около одного из них супругу терпеливо дожидался дон Мигель.

Над горами уже зажглись первые звезды, а чуть поодаль расстилался лагерь, и было видно, как снуют, приготавливаясь ко сну люди, доносился запах и дым костра, перекличка на гортанном испанском языке. Де ла Верда уже успел переодеться, и сейчас его темная фигура выделялась на фоне белого камня. Он небрежно теребил в руках какую-то веточку и, судя по всему, о чем-то напряженно раздумывал. Но увидев приближающуюся жену, с улыбкой повернулся к ней.

- Вы сегодня так мило пообещали поговорить со мной по-испански, что я решился, оторвав немного от часов отдыха, пригласить вас на свидание! - ласково произнес он, за талию подсаживая жену на валун.

Смущенная крепким прикосновением его ладоней Стефка почувствовала сквозь платье тепло нагревшегося за день камня, и рассеянно осмотрелась вокруг.

Лагерь окружали высокие сосны - резко и пряно пахло разогретой смолой.

- Почти как дома,- тоскливо вздохнула девушка,- хотя в нашем лесу гораздо больше елей, чем сосен, и деревья выше!

Дон Мигель с пониманием отнесся к этой ностальгии.

- Чем дальше мы будем удаляться от вашей Родины, тем меньше будут становиться деревья, - пояснил он,- а когда, наконец, приедем во Францию, то вы увидите, как растет виноград, и какое жаркое солнце на юге! Хотя, конечно, нигде так не сияет солнце, как у нас, в благословенной Каталонии!

- Вы скучаете по родному дому?- вежливо поинтересовалась Стефка.

А как ещё было поддержать разговор? Может, они обменяются пустыми репликами и разойдутся на покой? Почему-то при мысли о таком развитии событий девушка почувствовала разочарование

- Как сказать,- между тем вздохнул супруг,- мне некогда скучать! Столько дел, что голова идет кругом! Даже сейчас, в вашем очаровательном обществе, и то мои мысли предательски возвращаются к заботам моей миссии. Но иногда я мечтаю о Каталонии, как о земле обетованной.

Он ловко подтянулся и уселся рядом, чуть притянув её к себе за талию, Стефка с волнением почувствовала тепло мужского тела, вдохнула странный, но приятный запах, исходящий от его бархатного пурпуэна. Супруги немного помолчали, любуясь стремительно наступающей ночью.

- Так что же на счет испанского, милая?- прошептал, наконец, дон Мигель на ухо юной жене.

- Спрашивайте, мессир!- девушка от смущения пригнула голову.

Её даже зазнобило от мужского дыхания где-то у виска.

- Так как же будет я тебя люблю?- хриплый задыхающийся голос звучал подчеркнуто интимно, и она отчетливо услышала удары собственного растревоженного сердца.

Донельзя взволнованная Стефка, старательно выговорила словосочетание, запинаясь на каждом слоге. Её бедный язык едва ворочался в пересохшем рту.

- Неплохо,- рассмеялся дон Мигель в ответ на этот жалкий лепет, - но это только форма, а где же сладостное содержание?

- Но мне пока нечем наполнить эту форму!

Общение с Гачеком не прошло бесследно. Но ей ли было тягаться в остроумии с одним из самых красноречивых людей Европы?

- Я помогу вам!- с этими словами дон Мигель запрокинул голову супруги и нежно поцеловал.

Стефания поначалу инстинктивно дернулась, сопротивляясь крепким рукам, но мужские губы имели пряный привкус и были такими горячими и настойчивыми, что она удивилась и невольно покорилась, ошеломленно прислушиваясь к новым ощущениям. Это было стыдно, и невероятно волновало.

Сердце встревоженной, задохнувшейся с непривычки девушки билось так, что его удары гулом отдавались в голове, путая мысли и заставляя странными искрами бурлить кровь. А поцелуй все длился и длился..., дон Мигель языком раздвинул её губы, и их дыхание слилось воедино. Его руки остановились, лаская, на её груди . Чувство, охватившее Стефку при этом, было настолько острым, что она поневоле вздрогнула, противясь, но тут же сама вновь прижалась к мужу, пытаясь понять, нравится ей это или нет? Вдруг дон Мигель разжал руки и резко оторвался от её губ.

- А теперь вновь повторите по-испански, что вы любите меня,- потребовал он, тяжело и прерывисто дыша и утыкаясь носом в её волосы.

- Я люблю вас!- дрожащим голосом, задыхаясь, пролепетала Стефка, растерянно пытаясь прильнуть к груди супруга.

Но тот лишь рассмеялся. Спрыгнув с камня, ссадил её и, коротко и крепко поцеловав, сказал: