Страстные сказки средневековья Книга 1. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна - Страница 39

Конечно, она возвращалась домой, потому что больше не могла находиться с человеком, так унизительно пренебрегающим ею. Но крестный! Даже при мысли о Збирайде Стефка начинала тяжело вздыхать - своевольный пан Ирджих имел весьма твердые представления об обязанностях жены, и даже при таких обстоятельствах никогда бы не одобрил побега крестницы. Оставалось только одно - припасть к ногам принца Генриха, старинного друга Ярослава, чтобы его высочество похлопотал перед отцом о разрешении вступить в монашеский орден.

Да, Стефка всегда считала, что не создана для монашеской жизни, но если и в супружестве она потерпела фиаско, то, пожалуй, покрывало монахини будет для неё наиболее подходящим головным убором. Не найдется, что возразить и де ла Верде - против небесного жениха отступают земные мужья! И бывшая графиня до конца своих дней будет молиться за своего погибшего младенца и за разбитую любовь. Со временем сердце успокоится, боль уйдет и она смирится с этим уделом.

Доходя до мыслей об утраченном малыше, Стефка неизменно начинала плакать, представляя решетки монастыря - уныло хандрить, и где уж ей было обращать внимания на дорогу и на недовольные жалобы окружения. Хельгу она взяла с собой из жалости, а Тибо увязался сам, клянясь, что не может оставаться дальше с жестоким графом, желающим определить его в шуты к самому богатому и могущественному человеку Европы.

- Страшно бедному шуту подниматься, чтоб кривляться, на такую высоту, можно ведь не только упасть, а кабы совсем голове не пропасть!

А теперь этот маленький изменник выл по каждому удобному и неудобному случаю.

- Нам надо вернуться скорее назад, заблудшей овечке наш граф будет рад!

Хельга, которая от дона Мигеля ничего хорошего не ждала, только злобно цыкала на уродца.

- Ты думаешь, о чем говоришь? Только Пресвятая Дева знает, как мы далеко сейчас от Лотарингии! Судя по всему, уже скоро Бавария, вот только местность не знакомая, и люди как-то странно изъясняются - ничего не поймешь! И деньги не те, меняют по грабительскому курсу. А, мне все равно, лишь бы свиной колбасы дали!

- В голове у нашей Хельги только множество колбас, скоро с жиру лопнет немка, в брюхе вон какой припас!

- Ах ты сморчок поганый, ты же знаешь, что я на сносях!

- У зайчихи плод зайчонок, а хрюшки - поросенок!

И так далее и тому подобное. Эти двое устраивали такую свару, что испуганно прядали ушами ослики, норовя разбежаться в разные стороны, и невольно своей пустой болтовней отвлекали госпожу от благочестивых размышлений о тлене всего мирского.

- Что б вас, - сердилась она,- вы отправите прямиком в ад даже святого! Прекращайте шуметь, не мешайте мне думать!

- Дамам вредно много размышлять, можно сразу в старость убежать! Испещрят весь лоб морщины, убегут стремглав мужчины!

Ещё пани Анелька, готовя старшую внучку к взрослой жизни, не раз её поучала:

- Холопы, как правило, все глупы и ленивы! Если это было бы не так, они в рабы никогда не попали, поэтому, девочка моя, имей в виду - толку от них мало, головной боли много! Только бесконечное, железное терпение и воля хозяев могут заставить этих людей делать хоть что-то полезное. Но что поделаешь, других слуг нам не дал Господь, и приходится нести этот терновый венец, чтобы они сами же не подохли от голода!

Тогда бабкины наставления ей казались несколько преувеличенными, но теперь Стефка пришла к выводу, что пани Анелька была не так уж и не права. У неё истекало кровью разбитое неблагодарным, вероломным супругом сердце, она оплакивала своего малыша, готовясь вообще расстаться с миром, заточив себя в стены монастыря, а эти двое вели себя так, как будто им и дела не было до её боли и отчаяния.

- Я хочу попросить принца Генриха о покрывале монахини! - наконец, решилась она признаться, чтобы дать понять, насколько серьезна ситуация.

Но вместо благоговейной тишины и уважения к её столь выстраданному решению, за спиной раздалось подозрительное хрюканье.

- Я не сказала ничего смешного!

Даже ангел иногда может потерять терпение!

- Ах, что вы, донна, какой там смех..., просите монашеский чин уж для всех!

Это, конечно же, высказался Тибо, но Хельга так же показала себя во всей красе.

- Я не хочу в монашки,- испуганно открестилась она,- у них там посты, да и с другим - ни-ни, а я хочу выйти замуж и иметь в своей постели постоянного мужчину, и варить домашнюю колбасу с чесноком, а ещё кровяную колбасу, и рубец с луком, и пиво! Да и вы, донна, по-моему, поторопились с таким решением, ведь то же до постельных утех большая охотница, поэтому и на господина обиделись!

У Стефки даже слезы на глазах выступили. По словам немки выходило, что она бежала от мужа, потому что не смогла справиться с собственной похотью!

- Мне никто не нужен,- сердито отрезала она,- кроме Господа нашего..., и замолчите вы все!

Легко сказать! Молчание продолжалось несколько мгновений, а потом зловредный шут опять задел Хельгу, и понеслось!

Наша героиня только обреченно махнула рукой, мудро решив, что первые христиане ещё не то терпели в гонениях за веру, потерпит и она.

Но к вечеру того же дня Стефке пришлось убедиться, что она окружена людьми не просто глупыми, а могущими стать бесспорными победителями на любом турнире дураков. Это случилось в тот момент, когда они въехали на земли некоего барона де Ла Роша.

В небольшой придорожной харчевне почему-то собралось настолько много народа, что нашим путешественникам едва-едва нашлось местечко на краешке лавки одного из отлакированных локтями посетителей столов, с въевшимся застарелым запахом плохого вина и немудрящей пищи.

Стефка вяло пережевывала лепешку с сыром, когда заметила за соседним столом двух рыцарей. Они, освободившись от шлемов, быстро поглощали пищу, как торопящиеся по неотложным делам люди и вели разговор... по-французски! И если бургундский и лотарингский диалекты ей были плохо знакомы, и она с той же госпожой Луазье говорила по-немецки, то викарии свое дело знали, и на языке Иль-де-Франс графиня изъяснялась довольно-таки сносно.

- Герцог Карл призывает...

- Завтра нужно быть в Труа!

- Разрыв Перронских соглашений...

- Шампань готовится к войне, но на чьей стороне?

Завтра? Труа? Стефания моментально очнулась от безрадостных грез о сумрачной келье, и недоуменно встряхнулась. Она не знала Франции, но все же сообразила, что Труа находится в противоположной стороне от цели её путешествия.

Графиня медленно подняла полный пока ещё смутных подозрений взгляд на своих спутников. Хельга, с брезгливой гримасой, хлебала мучнистую похлебку, сдобренную сыром, и шумно сглатывала слюну при виде зажаренного каплуна на столе у соседей. Тибо же со смаком грыз большую луковицу, заедая её лепешкой и стреляя по сторонам лукавыми внимательными глазами. Никак опять замышлял, какую-нибудь очередную пакость!

- Тибо,- вкрадчиво спросила она,- Труа - это место, в котором французский король Карл отрекся от престола в пользу англичан?

- Да, ваша светлость, именно так! Карл, больной король, был безумный дурак!

- А как далеко находится Труа от Парижа?

- Думаю, в трех-четырех сутках пути..., это смотря как идти!

Стефания долго смотрела на бессовестного карлика, даже не зная, что ей с ним сделать - прогнать сразу или отделаться несколькими затрещинами? Разъяренное сердце упрямо советовало первое, как радикальное средство избавления от всех настоящих и грядущих неприятностей разом.

До этого беспечно рассматривающий закопченный зал трактира Тибо внезапно насторожился, и осторожно оглянулся на выпрямившую в негодовании спину юную госпожу.

- Ой, ой,- тот час заскулил он, ещё больше сморщив и без того морщинистую рожицу,- в глазах у донны хладный лед, Тибо несчастного убьет! Несчастный шут...

- ... прескверный плут! - оборвала его стенания злая Стефка,- неужели у тебя совсем нет совести? Где мы, и зачем ты нас завел в это место?

Но как будто можно было воззвать к порядочности того, кто от рождения был лишен совести!