За гранью вечности (СИ) - "AlexanderMay" - Страница 73

Териан был образованным мальчиком, но его постоянно тянуло к приключениям. Бывало, во время своих прогулок он бегал и с взрослыми следопытами в лес. Парень записывал полученные знания о природе и хвастался ими перед друзьями.

– А я знаю, почему браксы пьют воду только у самого берега, хотя она там грязнее, чем чуть поодаль! А ещё мюты облетают яркие цветы стороной! А ещё…а ещё…

Несмотря на возраст, мальчика охотно брали с собой в качестве компаньона взрослые. Он никогда не мешал делам настоящих искателей, скорее даже помогал им, выполняя мелкие поручения: собирал дрова, хворост, ходил за водой, мыл посуду и так далее.

Не секрет, что постоянные походы в лес, кишащий разными опасностями, очень беспокоили матушку. Мирен недолюбливала следопытов, но и запрещала ему бродить по Фоэте одному.

Но могли ли запреты остановить в маленьком Териане страсть к открытиям? Конечно, нет. Он то и дело находил выход из ситуации и сбегал в лес или к озеру. Там мальчик чувствовал себя наедине с самим собой, с природой. Мальчик старался вернуться домой так, чтобы его отсутствие не смогли заметить. И это нередко получалось! Выдавали его только протёртые грязные штаны и рваная рубашка. Мирен постоянно стирала брюки, зашивала дырки или покупала новую одёжку, красота которой была заметна только в первые несколько дней.

Истрат же реагировал на проделки сына более жёстко. Он наказывал его, как подобает, и это был отнюдь не только «домашний арест». С каждым днём священник видел, как Териан отдаляется от него. Мужчина с горестью понимал, что интересно его сыну, какое будущее он видит сам для себя. Но Истрат хотел от него другого. Ему нужен был наследник, последователь того дела, которым занимался ещё его дед. Мужчина не видел в Териане жреца, и это сильно огорчало его.

Как же спасти ребенка от ошибки? Как предотвратить то, о чём он впоследствии может пожалеть? Истрат долго думал на эту тему, пока ответ буквально не свалился ему на голову.

***

– Значит, Ваш отец был строгим? – Эви закончила с перевязкой и уселась на кровати прямо перед Терианом Лекасом, сложив ноги.

– Тогда думал, что да. Теперь понимаю, что нет, – улыбнулся Даэв и продолжил.

***

В то утро было пасмурно. Тяжёлые серые тучи низко висели в воздухе, обволакивая городишко. Птицы летали близко к земле – явное предвестие ливня. Около повозок с хлебом было многолюдно – жители старались быстрее запастись свежей выпечкой, чтобы переждать ненастье дома. Пустые телеги уезжали с рынка обратно к фермам, пока дорогу не размыло. Мирен торопливо прогуливалась по базару, осматривая прилавки. Она искала свежий однолетник для настойки – нога мужа который день не давала покоя. Истрат беспомощно лежал на кровати и не мог встать – режущая боль в колене сводила судорогой всю ногу. Женщина, осматриваясь, бродила по рядам, выбирая самые свежие, желательно сорванные сегодня, листья.

– Так, это не то… Эти уже суховаты – не подойдут… Хм-м, вроде неплохие, а, нет, краешки чернеют… – Мирен искала то, что на её опытный взгляд покажется достаточно свежим.

Вдруг полноватая женщина в кружевном платке окликнула её и, широко улыбаясь, подбежала вплотную к жене священника

– Мирен, здравствуй! Фух, давно тебя тут не видала…

– А? – Мирен обернулась. – Ханна! Рада тебя видеть, чудесно выглядишь.

Женщина покраснела, её улыбка стала шире, ей льстило, что Мирен никогда ни про кого не скажет дурного слова.

– Я вот за травами пришла, у мужа с коленом… так, старое… – продолжила она, слегка смутившись. – Никак однолетника свежего найти не могу.

– А-а-а, – Ханна прищурилась и ехидно потрясла пальцем перед собой. – Здесь ничего толкового не найдёшь. Одну брехню на прилавки разложат и дивись поди! – женщина положила руки на пояс и повертела ими из стороны в сторону. – Но я скажу так, у меня для тебя всё-всё найдется! – она снова повертела пальцем и, перейдя на шёпот, продолжила. – Погоди секунду, я ща-с сбегаю быстренько, принесу, чё нужно. Тебе однолетника?

– Да, листочков шесть-восемь…

– Я мигом! – мелкими шагами Ханна заковыляла к своему прилавку. Она тоже работала на рынке, продавала, что и все: овощи, фрукты, травы – «всё свое, ничего покупного». Откуда-то из-под прилавка она достала небольшой пучок ярко-зелёных листьев, ещё влажных, в росе. Грузная женщина аккуратно пересчитала своими толстыми пальцами листочки и вытянула из связки ровно восемь штук. Запихнув остальные куда подальше, продавщица так же торопливо и неуклюже побежала обратно к Мирен.

– Та-ак, – запыхавшись, пробормотала Ханна. – Вот, дорогая, держи, – она протянула пучок листьев женщине. – Как говорится, только с грядки!

– Спасибо большое, Ханна. – Мирен полезла в карман и достала две блестящие монеты. – Этого должно хватить?

– Ой, ну что ты! Не надо мне ничего! Бери так, это по старой дружбе…

Мирен улыбнулась, но положила деньги в карман подруге, добродушно кивнув при этом. Ханна покраснела.

– Почему не заходишь? Мы с мужем уже забыли, когда ты с Истратом была у нас в последний раз!

– Да вот, что-то и то навалилось, и сё… Никак времени не найду.

– Ой, ну приходи, как сможешь, не забывай нас, – женщина поправила платок. – Мы-то каждое воскресенье храм посещаем! Хоть там вас видим. Слушай, такая новость! А ты помнишь Альфи из таверны? Ну, мужик такой видный, у него ещё усы на полморды.

Мирен догадалась, о ком говорит подруга и, засмеявшись, кивнула пару раз:

– Да-да-да, помню, был такой. А что, с ним что-то случилось?

– Да нет же, Айон тебя упаси! – Ханна затараторила, обильно жестикулируя руками. – Так вот, у него сынок был. В школе ещё столичной хотел учиться, да не попал…

– Помню-помню…

– Ага, папаша-то его в академию пристроил! Военную! Туда же, в Сиэльскую, за куполом которая… Балаур его знает, как он это провернул, но ничё, учится! Вон, даже письмо прислал! Старик его вчера хвалился перед всеми, мол, вон, офицером станет, а то и Даэвом… тьфу, брехун, да простит его Айон. О-ой, кем он станет-то? Непутёвый, – Ханна замолчала, оглянувшись через оба плеча.

Мирен не придала этой истории значения, мало ли что говорят пьяницы в таверне. Наплести могут, что одним ударом балаура зарубили, да вот толку от слов ноль – никто в округе никогда этих самых балауров в глаза не видел, и все это знали.

Пока дамы болтали, начал капать мелкий дождь, и жена священника поспешила попрощаться с подругой, чтобы успеть добраться до дома, не промокнув. Женщины разошлись, и каждая пошла своей дорогой. Между тем дождь усиливался и превращался в настоящий ливень. Вдалеке стали слышны раскаты грома. Мирен перешла на бег, но, когда она ступила на крыльцо своего дома, её одежда промокла насквозь. Женщина забежала внутрь и выругалась за свою невнимательность – сложенный зонт стоял у двери:

– Эх, балаурский рог… до нитки…

Мирен поспешила переодеться, чтобы не простудиться. Затем она отправилась на кухню, чтобы начать приготовление настойки для больного мужа. Для должного эффекта был нужен свежий сок листьев однолетника, поэтому женщина так тщательно выбирала растение. Она неплохо разбиралась в травах и снадобьях, порой её умения были полезны не только для лечения родных, но и для простых жителей маленького городка, которые заходили к добродушной Мирен за помощью.

Пока «чудотворное зелье» настаивалось, женщина принялась за обед. Муж всё это время был наверху и с нетерпением ждал возвращения жены. Териана не оказалось дома – по-видимому, парнишка снова сбежал в лес или на озеро. Когда обед был готов, Мирен поднялась к Истрату, чтобы помочь ему спуститься на кухню. Священник лежал со спиртовым компрессом на ноге. Женщина помогла мужу встать и, перекинув его руку через плечо, повела к лестнице. Когда препятствия были преодолены и родители сели за стол, входная дверь тихонько открылась, и внутрь прошмыгнул Териан, стараясь войти тихо, чтобы его не заметили. Истрат заметил сына и окрикнул его: «Териан», но ответа не последовало.