За гранью вечности (СИ) - "AlexanderMay" - Страница 77

Глаза Истрата загорелись. Он сразу придумал, что сказать и как убедить незадачливого любителя «сельских деликатесов» провести на борт ещё одного пассажира.

– Э-э, Альфи, родной, а можешь меня сейчас с ним познакомить?

– Валяй, – Альфи махнул рукой и похлопал жреца по плечу. – Пойдем, представлю тебя. Короче, один раз…

***

Эви слушала очень внимательно. Она всматривалась в лицо асмодианину, наблюдая за его скудной мимикой. Мышцы лица почти не двигались, но если заглянуть в глаза… О, Айон, в них можно было прочесть всё! Настолько выразительных глаз она не видела ни разу в своей жизни. Да ещё и светящихся к тому же! Буквально каждое слово выражалось в них отдельной эмоцией. Девушке казалось, что в переливавшихся рисунках вокруг зрачков Териана она видела всё, что он ей рассказывает. Элийка будто переживала это га своей шкуре.

Бессмертный замолчал ненадолго – сделал паузу.

– Ты уже закончила. Договор выполнен.

– Нет, нет, нет! – Эви нервно похлопала ладошками по своим коленям. – Продолжай, прошу!

«Ах, чтоб тебя! – мысленно отчитала себя девушка. – Опять забыла про вежливость. Он же мне не то, что в дедушки годится, а в прапрапрапра… Не сосчитать! Надеюсь, он не заметил…»

Териан Лекас и вправду не заметил, что Эви снова обратилась к нему на «ты». Да и ему было всё равно. Он сказал себе, что нехорошо останавливаться посередине истории. К тому же, почему-то Даэву нравилось то, что девушка так внимательно его слушает. Он собрался с мыслями и продолжил.

========== Часть 3. Глава 3. ==========

Комментарий к Часть 3. Глава 3.

Отредактировано.

Через несколько часов уставший, но счастливый священник был уже на пороге своего дома. Он тихонько вошёл и направился на кухню, где горел подсвечник. За столом сидели Мирен и Териан. Истрат покачал головой и сказал:

– Я же сказал не выпускать…

Мирен вскочила и подбежала к мужу.

– Прости, родной, я не могла… Надо же было накормить…

– Еду можно было принести и наверх, – грозно произнёс Истрат и обратился к сыну. – Ну что, обдумал всё?

Териан обернулся, но спрятал взгляд.

– Что молчишь?

– Отец, – жалобно заговорил мальчик. – Я очень не хочу уезжать.

– Вот оно что?

– Ты научил меня всему, что я знаю… Прости меня, – Териан встал из-за стола, подошёл к отцу и обнял его. – Я не могу, отец…

– Кхм, – Истрат не произнёс ни слова.

Териан заплакал, уткнувшись носом отцу в грудь:

– Ты думаешь о том, что принесёт пользу людям, но не мне. Я не хочу быть жрецом, па… отец…

Истрат погладил сына по голове и поцеловал в затылок. Он любил своего мальчика. Очень любил. Больше жизни. Никакое другое чувство не может так воздействовать на человека, как любовь. В голове священника всё перемешалось. В его душе, подточив коготки на самом больном, скребли кошки – воспоминания душили, заставляя чуть ли не выворачиваться наизнанку от тяжести. Он не хотел расставаться с сыном, когда-то таким желанным. Жрец прекрасно помнил, как молил Айона о ребёнке, как неделями не выходил из храма, взывая высшую силу обратить внимание на горесть своего верного слуги. И тут вдруг он по своей воле расстаётся с ним. Сердце Истрата ныло, обливаясь кровью. Он пытался оправдать себя, мол, так будет лучше, но почему-то какая-то часть его души не верила пустым словам и умоляла одуматься, пока не поздно. Это был страх. Получив столь желанное, мужчина до смерти боялся его потерять. И это понятно, ведь каждый боится потерять то, ради чего живёт. Смыслом существования для Истрата уже давно стал его мальчик. Но как бы не был силён страх, любовь всё же взяла верх… Спустя какое-то время жрец заговорил тихо и медленно:

– Я тебя растил в надежде, что ты станешь тем, кем я желал, но уже с первых дней я понял, что ты другой… Знаешь, сынок, ты был большим подарком для меня и матери. Я благодарил Айона за то, что он смиловался надо мной… Да и сейчас благодарю… Тогда я пообещал, что сделаю всё, чтобы тебе было хорошо. Я многое запрещал тебе, но старался, чтобы ты вырос правильным: честным, добрым, воспитанным. Мне тяжело признавать, что ты не принимаешь то будущее, которое я так долго тебе готовил, не можешь понять мои мотивы… ты их поймёшь, но позже. Мы с тобой разные, Териан. В твоём возрасте я беспрекословно слушался отца, да упокоит Айон его душу. Я верил, что он изберёт самый лучший путь для меня. Если бы не он, я бы не стал тем, кто я есть… и не знаю, кем стал бы. Знаешь, мне льстит, что уже сейчас ты делаешь осознанный выбор… Это значит, что ты взрослее и умнее, чем я в те годы. Я смирюсь с тем, что сын верховного жреца Фоэты не продолжит династию…

– Пап, спасибо… – в слезах произнёс мальчик.

– … Но позволить тебе уничтожить свое будущее тоже не могу. Я поговорил с Альфи и ещё с одним человеком…

– Истрат? – Мирен заметила недобрые нотки в голосе мужа.

– …Завтра же ты отправляешься в военную академию Сиэлы, я обо всём договорился…

Мальчик мгновенно отстранился от отца и с ужасом посмотрел ему в глаза. Мирен села на стул и зарыдала.

– …Так будет лучше, – пытался успокоить сына священник. А, может, он пытался успокоить себя.

– Не надо, пап! Я не хочу уезжать!

– Все решено, сын. Это окончательное решение.

– Но… но…

Териан опешил. Он не знал, что сказать. Слёзы так и стекали вниз по щекам. Он посмотрел на мать. Она горько рыдала, склонившись над стулом, на который Истрат когда-то положил ту самую корзинку с зеленоглазым младенцем.

– Я не хочу уезжать… Почему ты не можешь принять меня таким, какой я есть? – словно с мольбой обратился мальчик к растерянному отцу.

– Ты не понимаешь, – шёпотом произнёс мужчина. – Я хочу для тебя лучшего. Я надеялся, что ты хочешь того же…

Истрат подошёл к окну – на улице играли в догонялки соседские ребята. Они были веселы, громко хохотали и смеялись. Жрец отвернулся и задёрнул штору. На глаза Истрата навернулась слеза и стекла по щеке. Капелька упала на пол, мужчина горько посмотрел на неё и вздохнул.

– Собирайся. Завтра утром уходит твой корабль. Там тебя встретят, – старался как можно серьезнее вымолвить жрец, но не получалось.

– Я не поеду! Я хочу жить с вами! – от отчаяния закричал Териан. – Почему ты меня отправляешь?! Я люблю вас!

– И я люблю тебя! – сквозь слезы вскрикнула Мирен и, подбежав, крепко обняла сына. Женщина уже понимала, что это последний вечер, когда они с сыном вместе.

После долгой паузы отец тихо и протяжно сказал:

– В одиннадцать утра судно отплывает. В порту нужно быть раньше…

– Я… я тебя ненавижу… – в порыве гнева и отчаяния вскрикнул Териан и снова, что было сил, обнял мать.

Истрат тяжёлыми шагами покинул кухню и остановился у входной двери.

– Прости меня… Ты поймёшь… Когда-нибудь ты поймёшь…

Дверь открылась, и мужчина вышел, хлопнув напоследок. Он помялся у порога и ушёл прочь. Нужно было побыть наедине со своими мыслями.

Истрат не ночевал дома. Он допоздна просидел в таверне и пытался залить душевную рану дешёвой выпивкой. Жрец чувствовал вину и перед сыном, и перед женой, и перед своей совестью. Но у него не было выхода.

– Когда-то он скажет мне спасибо, – в который раз произнёс вслух Истрат и залпом опустошил новую рюмку. – Ещё одну мне!

«Да, скажет, я уверен…»

Когда заведение закрылось, в стельку пьяный жрец, пошатываясь, поплёлся к храму. Проходя мимо своего дома, Истрат остановился, постоял немного, вглядываясь стеклянными пустыми глазами в окно, и пошёл дальше. Не мог он показаться на глаза ни жене, ни сыну. Мужчина чувствовал у себя на душе слишком тяжёлый груз, будто где-то внутри него маленький человек пытался поднять скалу, упавшую ему на грудь. Добравшись до храма, жрец, фыркнув, присел у входа. Мысли путались от количества выпитого спиртного. Он всё время что-то бормотал про себя и дёргал ногой. В конце концов, главный священник провинции Фоэта уснул в раздумьях на пороге своего родного храма. А снилась ему та роковая ночь, навсегда изменившая его жизнь.