Песня ветра. За Семью Преградами (СИ) - "ВолкСафо" - Страница 8

- А ты что думаешь, Кай? Ты же Жрец, знаешь побольше нашего. Что за человек Редлог?

- Вряд ли он человек, - покачал головой ильтонец, хмуря мохнатые брови. – Есть у меня одна мысль, но она слишком безумна, чтобы вы в нее поверили.

- Вряд ли безумнее Редлога, - гномиха хмуро сплюнула в снег и воззрилась на Кая. – Рассказывай, давай! Пока я не попыталась проломить ему череп и этим нарваться на очень большие неприятности.

- О, неприятности в этом случае были бы очень большими, Улыбашка! – усмехнулся Кай, глядя на нее. – В том случае, если я все-таки прав. Рада правильно подметила: он никогда не врет, если припереть его к стенке. Алеор постоянно делит с ним еду и питье, все время, особенно, когда они спорят. Я слышал, что такой обычай есть у диких племен севера, которые считают, что если два человека едят и пьют одно и то же, то они вроде бы как побратались. Во всяком случае, внутри них одна и та же субстанция. И если один из них попробует убить другого, то через эту субстанцию установится связь, в результате которой он умрет сам.

- Бред какой-то! – фыркнула гномиха. – Да и не похож он на северянина!

- Не похож, - согласился Кай. Руки его плавно двинулись вверх, ладони раскрылись, словно он что-то преподносил гномихе. Рада с интересом разглядывала его руки. Иногда ей казалось, что ильтонец вообще не контролирует их движение, что руки живут сами по себе и обладают собственным разумом, двигаясь так, как им вздумается, дополняя его речь своим собственным языком жестов. – Однако он чтит этот обычай. И он никогда не врет. Среди всех известных рас Этлана нет ни одной, на которую был бы наложен запрет лгать. Как и нет способа заставить человека не лгать, а Редлог слишком изворотлив по натуре, чтобы быть честным. Да и медведь этот, который чересчур похож на человека, и живет с ним семь сотен лет…

- Если это не разные медведи, - проворчала Улыбашка, раздраженно пожимая плечами. – Один сдох, нашел второго и так по кругу.

- Помолчи, Улыбашка, - поморщилась Рада, оборачиваясь к Каю. – Все никак не пойму, к чему ты ведешь.

- Единственные, кроме живых рас Этлана, кто может жить вечно, это Молодые Боги, - просто сказал Кай, и Рада ощутила, как у нее отваливается челюсть. – Да и я читал где-то, что они никогда не лгут, просто не могут, потому что у них иная природа, чем у людей. Им просто не нужно лгать. – Ильтонец сложил руки на груди, и запястья у него завращались сами по себе. – Тогда понятно и постоянное стремление Алеора преломлять с Редлогом хлеб. Получается, что раз тот вкушает вместе с ним одну пищу, то принимает ее как подношение, а Алеора – как равного себе.

- Но этого же просто не может быть, Кай! – захлопала глазами Улыбашка, очумело глядя на ильтонца. – Не может этот полудурок в голову раненый быть одним из Молодых Богов!

- Да уж, как-то не верится! – неуверенно хмыкнула Рада, присоединяясь к гномихе. А вот Лиара молча смотрела на Кая, и взгляд у нее был очень задумчивым.

- Почему же? – развел руками Кай. На лице его играла странная полуулыбка. – Мы же имеем дело с Алеором Реноном Тваугебиром, который сам по себе легенда. И коли ему по плечу в одиночку разрушить до основания даже Гортенберг, который так и не смогла взять ни одна армия мира, то почему бы ему не дружить с Молодым Богом?

Рада недоверчиво смотрела на ильтонца. Его слова просто не укладывались в голове, и поверить в них было невозможно. К тому же, она уже давно замечала странную нежность и мягкость в отношении Кая к Алеору. Эта мягкость никогда не была навязчивой, ни единым словом или жестом Кай не демонстрировал ее и ничего не требовал взамен. Возможно, Алеор и замечал ее, но неизменно относился к ильтонцу с дружеским теплом и никак иначе. А тот любовался каждым жестом князя Тваугебира, любовался издали, словно произведением искусства или диковинным цветком, выросшим посреди неподатливого камня. Порой он смотрел как ученый, что трудится над головоломкой, порой как мать, радующаяся первым самостоятельным шагам своего сына. Но всегда с мягкой теплотой, принимая каждый жест и каждое слово эльфа, изучая его, любуясь, но не пытаясь изменить в нем ничего, будто боясь касанием разрушить эту красоту, созданную не им самим. Кай любил эльфа, теперь Рада понимала это. И где-то в глубине души она восхищалась тем, как он его любил. Потому что в этой любви было лишь желание дарить и никакого стремления получить что-то для себя.

Могла ли эта любовь ильтонца настолько затмить ему глаза, чтобы Алеор в них выглядел даже равным богам? По себе Рада знала, что могла; для нее самой искорка и Великая Мать, дающая им свое золотое дыхание, были чем-то очень близким, одной без другой быть просто не могло, они были неразделимы для Рады. Но Кай все же выглядел гораздо более разумным, вдумчивым и мудрым существом, чем то, которым считала себя Рада. Неужели же он позволил бы иллюзиям затмить свой трезвый взгляд?

Судя по всему, Улыбашка подумала примерно о том же, потому что скептически оглядела ильтонца и проговорила:

- Послушай, Кай, бесспорно, Алеор – почти что чудо природы, ходячее и с омерзительным нравом, но даже он не настолько велик, чтобы дружить с Молодыми Богами.

- Но ведь Рада с Лиарой даже сквозь свое тело пропускали энергию, что выше Молодых Богов, - улыбнулся Кай, ладони его сложились ковшом, в этом жесте была открытость и простота. – А наемник Гардан, которого мы встретили в море, мог слышать волю Марны. Да и сын Рады стал Провидцем, подчиненным воле Марны Девы. Так почему же тогда, если они все могут контактировать с иными сущностями, не может этого Алеор?

- Кай, это разные вещи, - покачала головой Улыбашка, упрямо стоя на своем. – Они же с Марной ром не пили! И не переругивались лицом к лицу, не обнимались и не устраивали весь этот балаган!

- Да, но ты тоже не ровняй такую силу, как Марны или Великая Мать, с Молодыми Богами. Безусловно, они сильны, они обладают великой властью, но они не слишком-то отличаются от людей. К тому же, мир за Гранью заселен множеством существ иного порядка, не такими сильными, как Молодые Боги, и достаточно близкими по своей сути этому миру, чтобы принять материальный облик. Так что Редлог вполне может быть кем-то из них.

- Это не укладывается в моей голове! – маленькие глаза Улыбашки округлились, едва не вылезая из орбит. – И даже если это кто-то из Молодых Богов, то кто тогда? Мы же их всех наперечет знаем!

- Не всех, - мягко улыбнулся ей Кай. – Лишь тех, которые позволили себя узнать. Подумай сама. Он живет вечно с этим его дурацким медведем, какой-то невероятной силой он прорыл ходы под землей всего Этлана. Он неуловим, никто вот уже долгие сотни лет не может остановить его. И он никуда не тратит свое богатство, лишь собирает его. Мало ли какие у Богов причуды? Мало ли зачем ему все это барахло?

- Мне кажется, что у него не одно лицо, а тысячи, - вдруг подала голос Лиара, и Рада удивленно воззрилась на нее: искорка повторяла ее мысли вслух. – Когда он говорит, его лицо все время меняется, и там столько эмоций, столько других ликов, будто проглядывающих сквозь него.

- Да, - согласился Кай. – Пока я наблюдал за ним, мне и пришла в голову мысль, что он может быть физическим воплощением одного из Молодых Богов.

- Но это невозможно! – замотала головой Улыбашка, отказываясь верить. – Кто из живущих может преломить хлеб с Молодым Богом? Это невозможно!

- Все кажется невозможным, пока однажды не приходит человек, который делает это, - задумчиво проговорил Кай. – И тогда даже самые дерзкие мечты становятся реальностью. Надо лишь один раз решиться на это, и дело уже сделано.

Слова Кая казались совершенно безумными, но что-то в груди Рады говорило ей, что он прав. Это маленькое золотое биение между ее ребер, легкое, будто перышко, трепетное, словно крохотный птенчик. Это было что-то иное, что-то новое, чему она не знала ни названия, ни причины. Оно появилось в ее груди после того, как Великая Мать пустила свою силу сквозь ее тело. Воспоминание об этом было смутным, расплывчатым, оно будто уплывало прочь, когда Рада старалась восстановить детали. Но она помнила рождающиеся звезды под кожей, вселенные, что застывали в одной капле столь стремительно несущегося времени, что оно казалось густой смолой. Если уж такая сила пришла к ней, к обычной эльфийке, ничем не выделяющейся среди других, даже меньше эльфийке, чем все остальные, то что уж говорить было о легендарном Тваугебире? Ему-то достанет наглости пить с Богом. Уж точно достанет.