Башни над городом - Конторович Александр Сергеевич - Страница 6

– Просто я хорошо знаю ваш язык… И часто встречался с местными жителями.

– Это так! – кивает сидящий в центре бородач. – Он часто приезжает в наши селения.

– Моя работа… – пожимаю плечами.

– И в чем же она состоит?

– Я отвечаю за налаживание контактов с местными властями и…

Все присутствующие улыбаются, словно я сказал что-то смешное.

– Да? Ну, попробуй! – усмехается мой собеседник.

– Простите, сэр, но я не знаю, как я должен вас называть…

– Я – Ширвани!

Так… Это плохо. Даже очень плохо. Один из самых непримиримых наших противников. Опытный и умелый командир, на войне уже столько, что никто и подсчитать не пробует. Нападения его всегда отличаются каким-то мастерством и очень хорошо продуманы.

– Но каковы ваши требования? Что вы хотите?

– Чтобы вы перестали осквернять нашу землю и убирались бы к себе за океан!

– Простите, сэр, но решение таких вопросов не входит в мою компетенцию… Если у вас есть какие-то конкретные требования, я готов их обсудить.

– Тянешь время? Ждешь, когда прилетят ваши вертолеты? Мы их тоже ждем – и легко им здесь не будет.

Не врет – я вижу тонкие стволы зенитных пулеметов, которые выглядывают из-за ближайшего холмика. А у двоих из охраны замечаю тубусы ПЗРК. Не наши – подобные вещи совсем недавно стали поступать на вооружение моджахедов. Вроде бы их делают где-то в Китае… или в Ливане – толком так и не удалось выяснить. Никаких фирменных обозначений на них нет.

– Но что же вы тогда хотите?

– Как я понимаю, твой генерал сюда не придёт?

– Не думаю.

– Тогда – любой старший офицер. Не капитан, с ним мне говорить не о чем. У тебя есть пятнадцать минут. После этого мы откроем огонь снова. Не придете – аналогично. И возьмите с собою радиостанцию – она вам понадобится.

Как я несся! За пятнадцать минут решить этот вопрос… очень сомнительно.

Но, против моего ожидания, Роджерс понял все с полуслова.

– Шимански! Идете с капитаном. Лейтенант!

– Да, сэр! – вытянулся Харперс.

– Сержанта с его техникой – на блок!

– Есть, сэр!

Нашелся даже целый автомобиль, и нас подвезли прямо к воротам базы. Надо отдать должное техникам, передышка была совсем небольшой, а вот поди ж ты – нашли машину!

Тот самый «бача» флегматично сидит на камне.

С нами вместе пошел и мой извечный оппонент – капитан Фоггерти. Он отвечал за безопасность и поэтому всегда доставал меня всевозможными расспросами. А уж сколько я составил рапортов по его требованию – это даже описать невозможно! Описывался каждый шаг, тщательно фиксировались все новости и малейшие изменения в поведении местного населения. И что, сильно это помогло капитану?

И вот сейчас, следуя за нашим провожатым, Фоггерти подозрительно осматривается по сторонам. Он тоже более-менее понимает местные наречия, хотя, до меня ему, конечно, далеко.

Ширвани демонстративно смотрит на часы и качает головой.

– Ты опоздал! Если бы мы не увидели подъезжающий автомобиль…

– За это можешь сказать «спасибо» своим наводчикам – они испортили все дороги!

Моджахед внезапно улыбается.

– Кто у вас тут старший?

– Полковник Шимански! – указываю я на офицера из генеральской свиты.

Тот молча подносит руку к виску.

– Полковник? – недоверчиво наклоняет голову мой собеседник. Но сбоку привстает кто-то из его сопровождающих, что-то шепчет на ухо.

– Так! Это хорошо. Скажи полковнику, что мы требуем немедленного освобождения наших товарищей, – и Ширвани протягивает мне листок бумаги с неровными строчками текста.

Перевожу это штабному.

– Это можно обсудить… – кивает тот.

– Нет! – моджахед отрицательно покачивает пальцем. Стало быть, он знает английский? Чего же тогда дурака тут передо мною валял, требуя офицера, говорящего на местных языках? – Никто и ничего обсуждать не собирается! Они должны быть освобождены немедленно! Али, телефон!

Сбоку подскакивает молодой парень с трубкой спутникового телефона.

– Звони! Сейчас звони!

Шимански вопросительно смотрит на меня – развожу руками. Это – не моя тема. Фоггерти, закусив губу, медленно кивает – он согласен.

Полковник пожимает плечами и набирает номер.

– Халецкий? Полковник Шимански! Да… нет, об этом мы поговорим после. Сейчас – слушайте меня!

И он зачитывает своему невидимому собеседнику весь список.

– Да, с генералом это согласовано! Выполняйте! Что значит, доложить и ждать?! Это приказ, майор! Жду прямо у телефона!

Моджахед довольно ухмыляется. Да, он знает наш язык, это совершенно точно!

Сбоку подходит ещё один парень и тоже со спутниковым телефоном. Ширвани берет трубку и что-то говорит.

Проходит минута… ещё одна. И ещё…

– Да? – прижимает телефон к уху Шимански. – Как это?!

Он растеряно оглядывается на моджахедов.

– Один из ваших людей… он умер сегодня утром… мы не можем его освободить…

– Пусть отдадут его тело! Он должен быть погребён свободным! Сегодня же!

Афганец выпаливает это на хорошем английском языке. Полковник кивает и снова что-то говорит в телефон.

В свою очередь, и Ширвани выслушивает своего собеседника. Коротко, одними уголками губ, он улыбается. Отдает телефон парню.

– Будем считать, что первое условие вы выполнили! Хотя – и не до конца!

– Есть и второе? – приподнимает в удивлении бровь полковник.

– Есть, – вторая бумага перекочевала из рук в руки. – Эти припасы должны быть погружены в две машины и доставлены сюда. Срок – полчаса, вам должно хватить.

Мельком заглядываю в список – медикаменты, продовольствие… целый батальон обслужить можно!

Нас не отпустили, указали место, чтобы присесть. Только Фоггерти отправился к воротам, чтобы передать список.

А я все никак не мог понять – что же ещё нужно Ширвани? Ладно, своих людей он освободил, медикаменты сейчас получит… но что же дальше? Никаких обязательств на себя моджахед не взял. И нас не отпустил – почему?

Возвращается Фоггерти. Он подтверждает, что погрузка требуемых моджахедами вещей уже начата. Постараются успеть как можно быстрее. Передаю эти его слова Ширвани, тот только ухмыляется в бороду. Нет, определённо, он что-то замышляет! Но что?

– Что с подкреплением? – интересуется полковник у нашего главного контршпиона.

– На дороге завалы – подорван мост. Вертолеты обстреляны из крупнокалиберных пулеметов и возвратились на базу. Есть пострадавшие.

– Самолеты?

– Пока ничего сказать не могу. Там тоже возникли какие-то… э-э-э… сложности. Вылет, разумеется, будет. Но точное время пока неизвестно.

То есть, командир моджахедов имеет все основания для такого самоуверенного и вызывающего поведения. Завалы на дороге и прочее, несомненно, дело рук его людей. Все козыри на его стороне. А я-то гадал, отчего он настолько спокоен…

Ещё минут десять – и со стороны базы показались два грузовика. Не доехав до нас метров пятидесяти водители заглушили моторы и, быстро покинув кабины, направились назад. Понимаю… нервы там ни у кого не железные.

А вот афганцев это развеселило! Высыпав на дорогу, они показывают вслед уходящим обидные жесты и что-то громко выкликают.

– Капитан! Поинтересуйтесь у этих бородачей относительно их дальнейших планов… – договорить полковник не успевает.

Сверху скатываются мелкие камешки, и в ложбинку, не торопясь, спускается вся верхушка нападающих. На лицах – ехидные усмешки.

– Ваши водители так напуганы, полковник? – а вот на этот раз Ширвани на английский язык уже не переходит. Понятно, это, чтобы все его подчиненные слышали, как и что именно он говорит командиру этих трусов.

Перевожу полковнику вопрос. Тот только плечами пожимает.

– У них был приказ – довести машины до конкретной точки. Они его исполнили. В чем тогда дело?

Выслушав ответ, моджахед снова усмехается.

– А бежать так быстро по дороге – им тоже было приказано?

– Это обычные водители…

– И им можно быть такими трусами?