О чем не сообщил ТАСС Подлинная история «Трианона» - Перетрухин Игорь Константинович - Страница 27

Характеризуя сотрудников посольства в Колумбии того периода, Максимов в числе других рассказал и об Огороднике. По его мнению, это человек, который превыше всего ставит свои личные интересы. За время пребывания в загранкомандировке завел многочисленные связи, которые больше содействовали его личным целям, чем служебным. С коллегами по работе дружеских отношений практически не поддерживал, к себе в гости никого не приглашал, а если и приглашал, то это сразу же вызывало вопрос: а что Огородник хотел бы получить от этого человека?

Был известен также факт, когда он взял десять песо с одного из сотрудников посольства за то, что подвез его заболевшую жену к врачу: «Все равно пришлось бы платить таксисту!».

Советник произвел на меня хорошее впечатление. Общителен, в меру разговорчив. Участник Великой Отечественной войны. Под Волховом получил тяжелое ранение и был демобилизован. Награжден орденом Отечественной войны II степени. После демобилизации поступил на учебу на тогдашний факультет международных отношений МГУ имени М. В. Ломоносова, а после его реорганизации окончил Московский государственный институт международных отношений. Много лет работал за границей, в частности на острове Шпицберген. Об этих краях мы с ним, конечно, побеседовали, так как в годы войны, участвуя в сопровождении караванов союзников, я бывал примерно в тех же местах.

Очень жаль, что этот замечательный человек несколько лет спустя умер от инфаркта в одной из африканских стран.

Михаил Иванович напомнил: я говорил ему, что в системе МИД или где-то еще работает некий Володя, с которым Огородник в прошлом учился в Нахимовском училище, — и попросил его установить, так как этот Володя может быть полезен хотя бы для его характеристики.

Еще через несколько дней я сообщил Михаилу Ивановичу Курышеву по телефону оперативной связи неожиданную и неприятную весть: скоропостижно скончалась Ольга Серова. Об этом я узнал от самого Огородника. Он рассказал, что неделю тому назад он заболел гриппом легочной формы, который свирепствовал в Москве. По всей вероятности, она заразилась от него, так как ежедневно навещала его. У Ольги поднялась высокая температура, она осталась у него на квартире и стала принимать лекарство в таблетках, которое было выписано ему врачом в поликлинике. Через пару дней ей стало хуже. По просьбе Ольги он позвонил ее отцу, главному врачу одной из городских больниц. Приехала «скорая помощь» и увезла ее. Спасти Ольгу, несмотря на принятые меры, не удалось, и через два дня она умерла. Судя по всему, Огородник в отчаянии. Похороны состоятся на Троекуровском кладбище — филиале Новодевичьего. После похорон Огородник обещал позвонить. Я выразил ему соболезнование.

Михаил Иванович был удивлен не меньше, чем я, нелепой смертью молодой женщины. Но тут же спросил, не нахожу ли я это несколько странным и что показало вскрытие. Я ответил, что вскрытие не проводилось, так как не разрешил отец, это в его власти. Почему? На это нашелся вполне правдоподобный ответ: видимо, боялся, что она была беременна, и не хотел себя еще больше травмировать.

Через три-четыре дня в присутствии Курышева я докладывал Кеворкову о результатах встречи с Огородником, который позвонил мне накануне. Мы беседовали с ним на конспиративной квартире.

Я рассказал, что вид у него был довольно удрученный: он, видимо, действительно переживает смерть Ольги. Похороны, как и намечалось, состоялись на Троекуровском кладбище. Рассказывая о подробностях. Огородник отметил, что счел своим долгом уже в гробу при прощании надеть на безымянный палец правой руки Ольги обручальное кольцо, которое заранее было приобретено для их предстоящей свадьбы. Выступая на поминках в родительском доме, он сказал, к немалому изумлению многих присутствующих, что в лице Ольги потерял горячо любимого им человека и гражданскую жену.

По моему мнению, поведение Огородника несколько не соответствует тому, что он в действительности собой представляет как личность. То, что он эгоист, сомнений не вызывает, а тут такие яркие эмоции…

Курышев поддержал меня, сказав, что здесь есть над чем задуматься. Видимо, чтобы внести ясность в причину смерти, надо будет восполнить то, чего не сделал отец Серовой, и прибегнуть к эксгумации. Руководство главка, как он полагает, согласится с этим, тем более что нам необходимо четко ответить на вопрос, что же случилось на самом деле.

В. Е. Кеворков поддержал эту мысль и предложил, пока вопрос решается в руководстве главка, поручить мне и Гречаеву найти по крайней мере могилу Серовой на кладбище и заблаговременно разведать там обстановку. При этом он посоветовал действовать осторожно и в администрацию кладбища постараться не обращаться.

На следующий день рано утром мы с Володей Гречаевым направились на Троекуровское кладбище. Искать могилу пришлось, не прибегая к помощи ни администрации, ни могильщиков. Накрапывал дождь. Дорожки на вновь осваиваемых участках покрылись липкой грязью. Да и сама кладбищенская обстановка, особенно в пасмурный день, положительных эмоций не вызывала. Случилось так, что некоторых контактов все же избежать не удалось. Могилу с большим трудом нашли по надписи на траурной ленте на одном из венков. Табличка с фамилией и фотография на могиле отсутствовали. В непосредственной близости был погребен и один из могильщиков, принимавший участие в ритуале захоронения. Погиб, как сказала одна словоохотливая старушка, кладбищенский завсегдатай «от вина» и язвы желудка. Обстановка благоприятствовала производству эксгумации, так как могила располагалась в сравнительной близости от бетонной ограды кладбища, из соседних домов не просматривалась и была окружена довольно высокими деревьями и густым кустарником.

О результатах проведенной работы было доложено начальнику отдела В. Е. Кеворкову, который в свою очередь сообщил, что в принципе руководство главка не возражает против эксгумации, но по этому поводу надо получить санкцию прокурора. Решение этого вопроса он поручил своему заместителю полковнику В. И. Костыре.

И все же в дальнейшем от проведения эксгумации пришлось отказаться, поскольку предвиделась малая вероятность обнаружения в организме ничтожного количества неизвестного нам яда, что и подтвердилось несколько позже.

Пригород Вашингтона. Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли. В одном из холлов после ленча в удобных креслах сидят Нилс и Рональд.

— Ты знаешь, Рон, я тоже вполне удовлетворен результатами поездки наших ребят в Москву, Ленинград и Киев. Они действительно неплохо поработали, надо отдать им должное. Правда, это не может быть стопроцентной гарантией того, что они не попали в поле зрения чекистов и те не взяли на заметку все подозрительные, на их взгляд, моменты в поведении «американских дипломатов». И еще, подумай над вопросом: кто, когда и где конкретно проведет личную встречу с Трианоном? С учетом хорошо известных тебе его качеств, о которых нам никогда не следует забывать, это представляется мне исключительно важным не только в оперативном, но и в психологическом плане.

— Хорошо, Нилс. Я подумаю и над этим.

— И никогда не забывай, что его повышенная забота о своем здоровье должна быть всегда в центре нашего внимания. Кстати, проверь еще раз, передала ли ему резидентура заключение наших медиков по результатам представленных им анализов, а также предназначенные для него лекарства и витаминные препараты.

Из доклада руководству Второго главка:

«К середине 1976 года по сообщениям наших источников и материалам оперативно-технических мероприятий был составлен морально-психологический портрет Огородника А. Д. — объекта дела „Агроном“.

Огородник Александр Дмитриевич, родился 11 ноября 1939 года в городе Севастополе в семье военнослужащего, русский, женат, детей не имеет, член КПСС с 1959 года. В 1967 году окончил Московский институт международных отношений. В 1970 году окончил аспирантуру и защитил диссертацию кандидата экономических наук. Ранее по линии КМО СССР выезжал в краткосрочные командировки в Колумбию, Коста-Рику и Болгарию. Владеет испанским и английским языками. В 1974 году возвратился из долгосрочной служебной командировки из Колумбии.