Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 61

Сьюзен предчувствовала, что ей предстоит нелегкий разговор с делегацией Тархистана. В южной империи женщин не воспринимали как политиков – их роль в обществе была максимально занижена. Это было дополнительной причиной тому, чтобы участвовать в охоте. И хотя королева не одобряла убийства невинных зверей ради забавы, она, тем не менее, ловко вскочила в седло с луком за плечами.

- Рад увидеться с правительницей Нарнии, - кивнул ей подъехавший поближе царевич пустынь. Он возглавлял южан и, надо признаться, был уже не тем высокомерным мальчишкой, что спровоцировал Эдмунда на драку. За прошедшее время Рабадаш переменился столь же сильно, как и Питер: возмужал, стал шире в плечах и утратил подростковую нескладность, да и нрав, кажется, стал более осторожным. Или же он научился сдерживать его, ибо голос царевича ничем не выдавал его истинных чувств.

- Я тоже рада встрече с наследником трона Тархистана, - ответила ровно Сьюзен, чуть придерживая своего коня, чтобы держаться с собеседником вровень. – Как поживает Тисрок? Здоров ли он?

- Милостью богини Таш, все в порядке, - ответил Рабадаш. Девушка кивнула, спокойно отнесясь к явной демонстрации другой религии, нежели было принято в Нарнии. Если это и был выпад в ее сторону, то очень тонкий и умелый. Царевич научился действовать более тонко и изящно. – Позвольте поинтересоваться самочувствием Ваших родных.

- Хвала Аслану, у нас все хорошо, - ослепительно улыбнулась ему Сьюзен. Рабадаш едва заметно усмехнулся.

- Я рассчитывал, что вместе с Вами прибудет и Ваш младший брат.

- О, Эдмунд занят. Я обязательно ему передам о том, что Вы о нем спрашивали. Думаю, он оценит такое участие по достоинству.

- Что-то случилось, раз король не смог посетить Орландию? – невинно спросил Рабадаш. Сьюзен смерила его пристальным взглядом и невозмутимо ответила:

- Ничего страшного. Плановый военный поход, который напомнит нашим врагам, почему Нарнию следует бояться.

Как бы хотелось ей и на деле относиться к битвам в Нарнии с такой же легкостью, с какой слетели с губ слова! Общение на столь высоком уровне напоминало игру, где победителем становился тот, чей язык наиболее сладок, а слова – наиболее многогранны. Однако тонкий намек, который Рабадаш, без сомнения, понял, скрывал за собой очень многое, чем Сьюзен ни с кем из посторонних не делилась.

Шло время, а избавиться от слуг Джадис раз и навсегда никак не удавалось. Питер дважды с момента воцарения отправлялся в военные походы, чтобы расправиться с мерзкими тварями, но те после первого поражения научились ловко прятаться в горах и лесах на западе. Били редко, но очень больно, из-за чего страдали жители с периферии. Выследить их было непросто, и времени на это уходило много. Зимой же сражаться становилось крайне неудобно – сколь тщательной ни была подготовка, состав войск изменить не было возможности. Кентавры и сатиры по-прежнему увязали в снегах, оттого основная борьба с врагами шла с весны по осень. Теперь настал черед и Эдмунда отправиться в священный бой. То была одна из причин, по которой Сьюзен поехала в Орландию. Младший король мужественно стерпел, когда Питер не взял его с собой второй раз, но в третий был непреклонен. Ничто не могло удержать его в стенах дворца, и государю пришлось уступить. Девочка очень переживала за брата, ведущего ожесточенные бои в отдаленных землях Нарнии, и хотя в Анвард периодически прилетали птицы с письмами от Питера, на сердце было неспокойно. Тем более что государь не особенно скрывал тот факт, что борьба с прислужниками Колдуньи идет не так гладко, как хотелось бы. Сьюзен не могла ничего изменить: она находилась слишком далеко, да и силой такой не обладала. У нее совсем другая задача, которую королева выполнит от и до. Тревога ее не утихнет до тех пор, пока все родные не окажутся в безопасности в Кэр-Паравале… Но Рабадашу об этом знать совершенно не обязательно.

- Очень жаль… Я бы хотел многое с королем Эдмундом обсудить, - вздохнул царевич прискорбно. Сьюзен покосилась на него, раздумывая, возмутиться или нет. Разумеется, он считал ее, принадлежащую к слабому полу, не способной вершить серьезные государственные дела! Это оскорбляло гордость, но, немного поразмыслив, девочка промолчала. Она не любила разжигать конфликты первой, особенно с Тархистаном, но запомнила слова Рабадаша.

В самой охоте Сьюзен участия не принимала. Она дождалась, когда воины наконец натешатся, любуясь королевскими соколами. Один из них был особенно прекрасен – с белым, словно свежий снег, оперением, и серьезными, алого оттенка глазами. Девочку их неподвижный, немигающий взгляд немного пугал, но она отринула этот страх и протянула руку. Птица нервно переступила на руке сокольничего, но не почувствовала со стороны Сьюзен угрозы и позволила коснуться своих перьев. «Эдмунду бы он понравился…» - промелькнуло у королевы в голове. Брат обожал птиц. После первого его полета на грифоне ничто не способно было разрушить его крепкую любовь к небу. Оно манило младшего короля, тянуло к себе, будто в ночь Суэр-Гуина Эдмунд породнился с высотой птичьего полета, стал частью небес. Все чаще вокруг него крутились птицы и звери – пожалуй, с разумными животными Нарнии мальчик стал общаться даже чаще Люси, что наконец взялась за ум… О Аслан, как же хотелось поскорее к ним вернуться! Сьюзен и не думала, что общество орландцев будет так ее тяготить!

Оставшуюся охоту правители провели на пикнике. Сьюзен болтала о чем-то с Арханной, получая удовольствие от общения с новой подругой, а король Лум разговаривал с царевичем Рабадашем. Последний был на редкость учтив – девочка посматривала на него искоса. Любопытно, отчего Тархистан стал таким осторожным? Готовится к чему-то или же осознал допущенные в прошлом ошибки? За этим стоит пристально следить. Питер недавно дал достаточно резкий ответ на очередные претензии Тисрока – это может быть чревато последствиями… А может и ничем плохим не окончиться, но бдительность терять отнюдь не следует.

Беседа царевича и короля перешла с политики на более общие темы. Зашел разговор об охоте и метком выстреле Рабадаша, который сразил дичь наповал. Сьюзен не нашла в этой теме ничего интересного и отвлеклась. Лично ей убитых животных было жалко: в Нарнии они говорили, были столь же разумны, как и другие жители. В Орландии, возможно, звери были не менее умны, но вот выразить свои чувства словами не были способны. Разве это оправдывает их убийство?.. Слова короля Лума застали ее врасплох:

- В Нарнии также немало отличных стрелков. Их представительница удостоила нас своим визитом. Я много слышал о Вашей меткости, королева Сьюзен.

- Благодарю, Ваше Величество, мне очень лестно слышать подобный комплимент из Ваших уст, - произнесла девочка настороженно. Среди дам, которые все же отправились вместе с правителями на охоту, повисла напряженная тишина. – Однако…

- Не хочу никого оскорбить, но военное дело – исключительно мужское занятие, - отметил Рабадаш равнодушно, даже не взглянув на королеву. – Недаром именно мы сражаемся на поле боя, когда как дамы ожидают нас дома.

- Я бы не был столь категоричен, царевич, - мягко возразил Лум, бросая на прищурившуюся Сьюзен многозначительный взгляд. – Разные страны, разные культуры… Да и в присутствии Ее Величества так говорить не следует.

Девочка замерла на месте, быстро соображая, что к чему. Орландец не зря затеял этот спор с Рабадашем. Он действовал куда тоньше, и горячему царевичу было не тягаться с опытным политиком. Лум намеренно завел речь о противоположных традициях Нарнии и Тархистана и к Сьюзен обратился не просто так. Чего он добивается? Хочет столкнуть две страны, что с таким трудом сохраняют между собой мир?.. Или же дает ей шанс поставить Рабадаша на место, не выходя за рамки приличий? Королева прекрасно видела, к чему идет этот спор. Но стоит ли вестись на игру Лума, поддерживать его инициативу?

Пренебрежение Рабадаша вспомнилось как нельзя кстати. Вместе с отношением к гостье орландской знати в Сьюзен взыграло чувство собственного достоинства. Да, это противостояние будет схоже с тем, что имел с царевичем Эдмунд на ристалище. Но оно будет чище и аккуратней, нежели та драка, что состоялась в Кэр-Паравале. Тархистан, куда не приезжает, пытается установить свои порядки. Пора положить этому конец – дипломатично и благоразумно, как и поступала всегда королева.