Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании - Риттельмайер Фридрих - Страница 44

«Проходя увидел [Иисус] человека, слепого от рождения» (Ин., 9: 1). Слепым родится всякий, кто приходит в мир ныне, в эти столетия. Христос был свет миру. Христос хотел, чтобы и ученики Его были свет миру. Его задача, наша задача — исцелить слепых. Как это происходит?

Если поближе рассмотреть простой образ, предлагаемый нашим рассказом, то обнаружится кое‑что примечательное. Тот, кто называет Себя «свет миру» — как раз в связи с этой историей, — не открывает глаза слепому сразу, говоря: Да будет свет! — но проходит определенный путь, подобно тому как некогда и солнце прошло определенный путь, образуя человеческий глаз. Чем пристальнее мы вглядываемся, тем большим значением наполняется этот путь. «Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому», а затем послал его к купальне Силоам с наказом: «Пойди, умойся!» Человеку с сегодняшним вкусом такая история покажется неприличной. Да и человеку современных естественнонаучных взглядов тоже. Вот почему они не заметят, сколь величественное учение духа звучит в этой истории — для всех, кому важно озарение вселенской тьмы.

Христос отдает частицу Своей жизни. В жидком элементе духовное живет еще более интенсивно, пронизывая его — как мы видели в рассказе о браке в Кане — намного сильнее, чем другую материю. Но Христос берет не ту воду, что нисходит с неба, а ту, что прошла через Его земную личность. И применяет Он ее опять‑таки не такой, какова она есть, но связывает ее с силами земли. Однако и теперь исцеление происходит не сразу — от самого слепого требуется совершить деяние: пойти к купальне Силоам и там умыться.

Иначе не скажешь: все это — земной образ воздействия глубочайшей мудрости. Если мы хотим излечить человека от его земной слепоты, то единственное средство здесь — небесная мудрость. Но небесная мудрость не может быть дана людям непосредственно. Она действует правильно, только пройдя через земную личность. Но и этого еще не достаточно. Мудрость горнего мира должна соединиться с силами земли, на которой мы живем, — лишь тогда она действительно поможет людям. Только так она станет подлинно целительной силой, истинной помощью — не такой, какой она представляется ангелам па небе, но такой, что связывает себя с земным бытием. И все‑таки нельзя полагать, что здесь достаточно одного–единственного деяния кого‑нибудь другого, хотя бы и величайшего. Человека следует подвести к тому, чтобы он сам совершил поступок, сам пошел туда, где его ждет полное исцеление. Евангелист считает знаменательным название купальни: Силоам — «Посланный». Это слово он сам постоянно употребляет в отношении Христа: Посланный Отцом. Так на своем уклончивом языке евангелист сообщает нам последнюю истину: лишь сам очистившись во Христе, ты станешь истинно зрячим.

Можно представить себе, сколь мучительны для современного человека с его мнимой ясностью духа все подобные толкования. Ему придется понять, что религиозные документы минувших времен говорят именно таким двузначным языком — отвлекаясь от прямого указания самого евангелиста. Но оставим в стороне вопрос о том, обладал ли евангелист знанием или догадкой об этих истинах, и обратимся к ошибкам, которые совершают люди, желая нести свет истины во тьму мира. Одни обрушивают на ближних потоки библейских изречений и думают, что это помощь. Другие обрушивают на ближних сообщения о естественнонаучных открытиях и называют это «народным образованием». И антропософские истины применяются согласно тому же терапевтическому методу. Последствия налицо. Духовная истина целительна для жизни, лишь когда она прошла через какую‑то личность. Она должна стать частицей человеческой жизни, чтобы обрести подлинную действенность. Мышление прекрасно постигает абстрактные истины, хотя они приходят к людям безжизненно–трезвыми. Жизненные истины не открываются вовсе, если не приходят из самой жизни. Чем более лекция о жизненных вопросах вплоть до каждой фразы пронизана подлинной человечностью, чем более в ней ощущается жизненный сок лектора, тем лучше ее принимают. Это справедливо не только для лекций, но и для всякого разговора. Человек, помогающий людям, нередко совершенно стихийно ощущает, что его советы воспринимаются всерьез, только если собеседнику ясно, что в них живет личный опыт. Это — самое главное.

Но этого мало. Часто люди уходят от друга или от духовника без утешения и думают: все, что он говорил, может, и верно и годится для него самого, но в моих обстоятельствах не подходит, с моими возможностями невыполнимо. Лишь полнота земной реальности даст полную земную силу. Личная мудрость должна соединиться с жизнью земли. Средство помощи должно быть не только пережито по–настоящему, на собственном опыте, его нужно еще принести па землю, пропитать землей, на которой мы живем. Бесконечно многое так и остается теорией и принципом и не приносит ни помощи, ни исцеления — ни в большом, ни в малом, ведь — хотя оно и справедливо и, наверное, добыто ценой большого труда — его забыли соединить с земными силами, а в одиночку оно не действует. Это — второй момент.

Примем во внимание и третий. Постоянная помощь и исцеление — только у Христа. На Него нам должно указывать — каким бы то ни было способом, — к Нему, «Посланному», должно вести. Он — новый мир, исцеляющий мир старый. В противном случае все ограничится отдельным благодеянием, но постоянной помощи не будет. И очиститься во Христе человек должен сам.

Все это необходимо знать и помнить, если хочешь быть принят в ряды воителей, сражающихся за человечество в духе Христовом. Это помогает напряженнее прочувствовать медитацию. Притчевый поступок Христа, если только мы его поняли, говорит обо всем короче, выразительнее, поучительнее всякого многословия. В образе слепорожденного перед нами человек, ныне живущий на земле. Христос же — свет миру.

Мы видим помогающую мудрость жизни в действии. Благодаря этому образу высветляются великие миры, истины и волевые устремления. Чем прозрачнее становятся для нас такие совокупные образы, тем прозрачнее и сама земля, и мы сами исцеляемся от мировой тьмы. Христос живет в этой истории и даже и сегодня подает из нее исцеление от слепоты.

Однажды настанет время, когда люди увидят вокруг себя не камни и землю, не горы и леса, но все это превратится в прозрачный покров, тонкий и духовный, а за этим покровом станут зримы правящие ангелы. Лишь в малой степени мы ныне способны подготовить это время. Но самое важное мы все‑таки можем. Можем нести в себе Христа, как солнечный свет нового мира. Можем пронизать этим светом свои слова, жесты, поступки. Так перед людьми, быть может, хоть на мгновение блеснет горний мир. И постепенно их глаза созреют для лицезрения другого мира. «Глаз сформирован светом для света», — сказал Гете о становлении телесного глаза. Этот процесс — прообраз того, что должно произойти теперь. Сейчас «тьма над бездною», но «Дух Божий носится над водою».

В самом человеке должно свершиться новое «Да будет свет». Он сам должен стать прозрачен для этого света. Созерцание такой задачи необычайно возвышает — быть прозрачным в своем земном существе и земной жизни для света Христова, чтобы в мировой тьме просиял небесный свет. Всякое откровение человека в чувственном мире, вплоть до движения, приобретает новый смысл. Человек может быть носителем божественного света и изнутри озарять весь чувственный мир. Christus verus luciferus — Христос истинный светоносец, — эти слова нужно не только любить, но и претворять в действии.

А это удастся, лишь когда мы целиком сосредоточимся на свете в себе, когда начнем приносить этому свету все, что мы есть и что мы делаем, дабы он все это просветлил, когда все земное станет существовать для нас лишь с одной целью — чтоб быть осиянным. Это — борьба света против тьмы, как ее можно вести в наши дни.

Рембрандт посвятил все свое творчество изображению этой борьбы света с тьмою. Гете, исследуя природу, с благоговением наблюдал эту борьбу света и тьмы как некое богослужение. А наша обязанность — быть этой борьбой света с тьмою и вести ее во тьме чувственного мира всею своею жизнью и всяким своим делом.