Свет и Тень (СИ) - "ASTORIS" - Страница 20

— Красивые! — залюбовался учитель.

— Ага, только мешают очень. Отрежу, наверное.

— Ты что? Как можно? Такое богатство…

— Тогда отрежу и продам, — пошутила девушка.

— Я тебе сам приплачу, только не режь!

— Знаете, как они по спине хлещут, когда бежишь или с мечами тренируешься? Как вожжи, — пояснила она.

— В одну плети.

— Одна вожжа.

— А если в узел на затылке? — предположил он.

— Упадешь на спину, и либо шею себе сломаешь, либо шпильки в голову вопьются.

Крысолову было до слёз жаль Рыскины волосы, и он во что бы то ни стало решил не дать им познакомиться с ножницами, и потому, не подумав, воскликнул:

— А как же савряне воюют? У них ведь все мужики с косами!

У девушки на миг остановилось сердце. Как воюют савряне, она не задумывалась.

А вот один представитель этой нации тут же возник перед глазами, особенно его белые косы… Пальцы тут же задрожали, вспомнив ощущение шелковистых прядей, вдоль позвоночника пробежали мурашки, внизу живота зажгло, как тогда… Как же она соскучилась: и душой, и телом!..

Сердито дернув плечами, Рыска отогнала наваждение, однако порозовевшее личико не укрылось от взгляда наставника, про себя тут же обругавшего свой язык.

Помнит она его, ещё как помнит! Четыре года прошло, и ничего не изменилось. Теперь уж и не изменится,

наверное…

— Откуда я знаю, как они воюют? — буркнула Рыска, снимая с печи сковородку и ставя её на стол.

От картошки исходил дивный аромат, наставник аж облизнулся, ещё раз порадовавшись, что не отказался от ужина.

Все нашлось у запасливой Рыски: и вторая ложка, и слегка зачерствевший хлеб, и луковица, и три солёных огурца, порезанных на кружочки, и даже две маленьких выточенных из дерева рюмки — на глоток. Но только девушка и наставник, наполнив их, чокнулись друг с другом и замахнулись, чтобы выпить, раздался стук в дверь.

Крысолов и Рыска удивленно друг на друга уставились. Она указала на дверь – кто? Он пожал плечами: не знаю! А потом показал на её стакан: пей! Она понимающе кивнула, выпила и выпучила глаза, но тут же заела огурцом, а затем и стаканчики и фляжка в один миг исчезли в ящике стола с помощью Рыскиных проворных рук.

Она поглядела на учителя и подавила смешок: Крысолов тоже, скривившись, жевал огурец.

— От головы и то лучше было, — признал он не своим голосом.

Стук в дверь повторился.

Рыска встала и пошла к печи, попутно выдернув из дверной ручки швабру, которую перед ужином догадалась туда вставить.

— Да, войдите, — бросила она, взяв с пола полено и нацеливаясь подбросить его в печь… да так и застыла с этим поленом в руке. Хорошо хоть не упала, когда дверь открылась…

На пороге её комнаты, на самом деле небольшой каморки с угла здания, куда с трудом поместились стол, два стула, кровать шириной в пять ладоней и комод, стоял высокий стройный мужчина в чёрном плаще с капюшоном, угрюмый, припорошенный снегом. Из-за плеч его торчали рукояти мечей. Одна из белых кос, заплетённая до самых последних волосков, спускалась из-под капюшона почти до пояса. В руках он держал седло, дорогое, красивое, почти новое, с гербом Хаскилей на задней луке.

— Можно мне войти? — спросил он.

— Да, конечно, — разрешил вместо Рыски Крысолов. — Заходи, садись, мы тут ужинаем.

Девушка замерла возле печки, продолжая жечь саврянина взглядом жёлто-зеленых глаз. Он тоже не двигался с места.

— Ну заходи уже, сквозняк ведь, дверь закрой! – напомнил наставник. Он хорошо представлял себе, что творится на душе у каждого из них…

…Но мужчина продолжал стоять.

Снег подтаял на его плаще от печного тепла. Отдельные снежинки превратились в капельки.

А они всё смотрели, словно не веря…

Крысолов по-стариковски вздохнул:

— Эх, мне б на ваше место! – и, отвернувшись, махнул рукой.

— А-а-альк! — выдохнула Рыска и, выронив полено, с места прыгнула на него.

Альк отбросил седло и поймал её на лету, обнял, поцеловал, не стесняясь присутствия наставника, крепко прижал к себе, то ли со вздохом, то ли со стоном.

Все, что было и не было перестало существовать, забылись обиды и разочарования. Осталась одна только огромная и всепоглощающая радость от встречи.

Никто из них не видел, как шедшая по коридору смазливая девица, одна из тех, кто приходит в Пристань не учиться, а строить глазки адептам и наставникам и, как правило вылетает еще до третьего курса, зло плюнула на пол и тут же нырнула в соседнюю дверь. Это у неё четверть лучины назад саврянский красавчик спрашивал о девушке-полукровке, весьма точно описав Рыску-крыску. Надо же, к этой заумной дуре — и такой мужчина! К Рыске-крыске, а не к ней, красивой! Да ещё и такая трогательная сцена чуть ли не посреди коридора! Пойти хоть посплетничать с подругами и позлословить, раз ничего не перепало.

====== Глава 5 ======

Чёрный дорогой кожаный плащ, подбитый мехом, висел на заглушке печи. Седло затолкали под кровать. Дверь снова была закрыта на швабру. На одном стуле лежали два меча в ножнах, те самые, парные, из замка Полтора Клинка, покрытые слоем уже подтаявшей изморози. На втором у стола сидел Крысолов, задумчиво отправляя в рот огурец по кусочку и глядя на своего ученика.

Альк, вытянув ноги — как раз до печи, сидел на Рыскиной кровати. В правой руке он держал сковородку, левой соскребал с неё при помощи ложки остатки картошки. Хлеб и грибы уже закончились — благодаря ему же.

Рыска, свернувшись возле Алька калачиком и уткнувшись в него лбом сбоку, счастливо вздохнула и закрыла глаза. На лице её было написано такое блаженство, что у Крысолова защемило сердце.

Всё видел пожилой путник, всё понимал… Не только радость Рыски, сквозившую в каждом её движении, в каждом вздохе, издалека бросающуюся в глаза видел он. Радость Алька, замаскированную обычной для него наглостью и надменностью, наставник тоже вполне замечал. То, как саврянин торопливо поел, не спрашивая разрешения, отхлебнул из фляжки:

— Тьфу, это что за дрянь? — выдал он, скривившись. А потом осторожно встал, умылся и присел обратно, уложив Рыску головой к себе на колени, провел рукой по её волосам — и по лицу его скользнула тень улыбки, в жёлтых глазах, которые он тут же отвел от наставника, мелькнули усталость, покой и… нежность.

— Ты здесь какими судьбами? Уехал же вчера, — спросил Крысолов.

— Корова сдохла, — просто сказал Альк, пожав плечами. — Сюда вернуться ближе всего было.

— А крыса где? — нахмурился наставник.

— Да там, с седлом вместе, — махнул рукой саврянин.

Рыска тут же вскочила, укоризненно посмотрела на Алька, но промолчала: не тот был момент. Затем заглянула под кровать, достала тварюшку, отнесла к печке. А потом, взглянув на пустую сковородку, вздохнула и снова полезла за окно, за хлебом, чтобы хоть чем-то накормить зверька.

Убедившись, что тварь сыта и в тепле, Рыска вымыла руки и вернулась на кровать. Стоило ей уютно улечься, Альк снова попросил её:

— Может, чаю поставишь? Никак согреться не могу. Мороз там сегодня знатный…

Рыска легче белки вновь соскочила с кровати, засуетилась у печи.

— Далеко идти пришлось? — спросил Крысолов.

Альк пожал плечами:

— Вешек двадцать, наверное, я их не считал, — нехотя ответил он.

— Ты выпей ещё, — предложил путник.

Белокосый с отвращением взглянул на фляжку, но настойку допил.

— Ну и… гадость! — выдохнул он. — Дай воды! — попросил он девушку, и та с готовностью протянула ему кружку.

— Слушай, — обратился он к Крысолову. — Дай денег взаймы. К весне верну, самое позднее — к началу лета.

— Сколько?

— Чтоб на корову новую хватило и чтоб с голоду по дороге не сдохнуть.

— У меня столько с собой нет, могу только завтра к вечеру, после занятий принести, — развёл руками путник.

— А мне сию щепку и не надо. Я теперь не спешу, — Альк метнул взгляд на Рыску, на миг встретившись с ней глазами. Девушка немедленно их отвела, залившись краской. Такие намеки для неиспорченной Рыски были едва ли не хуже похабных шуточек.