Идеал - Ахерн Сесилия - Страница 15

Я не знала, где теперь Арт, вернулся ли он к отцу или сбежал от него. Один раз я задала дедушке этот вопрос, но он сразу же меня одернул – нет, он не был жесток, он, я так понимаю, просто не желал отступать от реальности. «Зачем тебе знать, где этот парень?» – спросил он. «Ну, просто», – пробормотала я бессвязно, мне стыдно было обсуждать свои чувства с дедом, тем более что поклонником Креванов он никогда не был.

Дед бросил работу и смерил меня суровым взглядом. «Он про тебя забыл, детка, и советую тебе брать с него пример».

Больше я его не спрашивала.

Я сняла с глаз повязку и встретилась с взглядом Кэррика – внимательным, в упор. Свет из холодильника отражался в его черных зрачках, словно глаза у него кошачьи.

Он удивился, когда я потянулась к нему и стала расстегивать верхние пуговицы хлопчатой рубашки. Три пуговицы, пока пониже загорелой шеи не обнаружила более бледную кожу, скрытую воротником. А вот и Клеймо, шраму всего месяц, он все еще красный, свежий, как у меня, постепенно заживает, понемногу тело привыкает к нему.

Дыхание Кэррика стало медленным, глубоким, я видела, как вздымается и опадает его грудь. Он переводил взгляд, чуть ли не с тревогой, с моего лица на пальцы, остановившиеся в воздухе в нескольких миллиметрах над шрамом. Потом я прижала пальцы к его коже, обвела указательным пальцем знак П, прошлась по дуге круга, в который заключена эта буква. Я слышала, как под моими пальцами бьется его сердце. Это Клеймо означало измену обществу, неповиновение Трибуналу: отучившись тринадцать лет в интернате, где его старались очистить от родительских пороков, он все же отправился искать свою семью. Повернулся спиной к Трибуналу. И эта его измена означала верность добру и справедливости, всему, что честно и подобает человеку.

Я придвинулась ближе, прижала губы к шраму, услышала, как Кэррик выдохнул. Я подняла глаза, проверяя, не причинила ли ему боль, но его веки были сомкнуты, а ладонь словно сама собой коснулась моих волос, правого виска. Он потер подушечкой большого пальца мой висок. Мой шрам.

«За ошибку в суждении – на правом виске». Я услышала голос Кревана, грохотавший на весь зал суда, так отчетливо, словно он был в кухне рядом с нами. Кэррик поднял мою правую руку, теперь его большой палец описывал круг на моей ладони. «Вы обворовали общество, и Клеймо будет выжжено на вашей правой руке. Всякий раз, когда вы протянете руку порядочному члену общества, чтобы поздороваться, он распознает в вас воровку».

Он поцеловал мою ладонь – нежно, бережно.

Потом захлопнул дверцу холодильника, и мы оказались в темноте.

– Кэррик! – шепнула я.

– Потает же.

Я усмехнулась, потом, не выдержав, расхохоталась.

– Пошли ко мне, – шепнул он.

– Где Леннокс? – спросила я, войдя в спальный отсек и учуяв мужской запах – тут уж не ошибешься.

Кэррик ногой запихнул кучу грязной одежки под кровать. Я притворилась, будто ничего не заметила.

– Тут его нет.

Я рассмеялась.

Спальня Кэррика была обустроена в точности как наша с Моной, только беспорядку больше. Кэррик присел на двойную кровать.

– Поверить не могу, что ты здесь.

– Мне следовало поупрямиться? – поддразнила я.

– В смысле – поверить не могу, что сумел тебя найти. Я обещал тебе в замке, но это оказалось труднее, чем я думал. За тобой следили в оба. И я хотел увидеться с родителями, ясное дело, хотел, но теперь … Теперь, когда ты с нами, пора уходить отсюда. Пора нам наконец! – повторил он возбужденно.

– Нам – это кому именно?

– Ты и я, и с нами Фергюс, Лоркан, Леннокс. Может быть, и Мона присоединится. С родителями я это не обсуждал. У Бахи начинается истерика, если кто-то заспорит, какую телепрограмму смотреть, уж не говоря о движении Заклейменных.

– Значит, ты да я да Фергюс, Лоркан и Леннокс спасем мир, так?

– Не мир. Но хотя бы страну. А чтобы изменилась страна, достаточно изменить кое-какие настроения.

В изумлении я уставилась на него.

– Селестина. – Он взял меня за руки и усадил рядом с собой на кровать. – В глазах большинства людей Креван всемогущ. Он контролирует Трибунал, а Трибунал научился манипулировать правительством – может быть, потому, что прежних чиновников почти всех заклеймили, а новые живут в страхе перед монстром, которого сами и породили. Народ пока поддерживает Кревана, но ведь не все и каждый. Ты привлекла внимание даже тех людей, кто раньше ничего не желал слушать. Я сразу понял, что ты – особенная. А теперь я знаю, что у тебя есть на него управа.

Шестое Клеймо. И видеосъемка, показывающая, как это произошло. Я почувствовала стеснение в груди – надо признаться Кэррику, что записи у меня нет.

– Эта съемка обличит Кревана. Он лишится доверия, лишится власти. Ты в силах принудить его отменить приговор. Ты же сама понимаешь. И, если доказать, что с тобой он допустил ошибку, возникнет вопрос, сколько еще ошибок он допустил. Вся система окажется под сомнением. И тогда у нас есть шанс обрести свободу. Но ключ к этому – у тебя в руках.

– И это все? – переспросила я в страхе. – Я вот так просто заставлю Кревана передумать?

– Это в твоих силах, Селестина, – повторил он негромко.

– Но у меня нет больше сил, Кэррик! – в отчаянии призналась я и почти упала на кровать рядом с ним. – Я не могу больше!

Только это и сумела я выговорить, потому что горло перехватили слезы, усталость одолела меня. Кэррик осторожно отвел мои руки от лица, подтянул меня к себе. Я уронила голову ему на грудь, рубашка его так и оставалась расстегнутой, мои слезы капали на его шрам. Он дал мне минутку выплакаться, сидел неподвижно и обнимал меня. Потом заговорил:

– Знаешь, какая мысль помогает мне, когда кажется, будто я с чем-то не справлюсь?

– Представляешь себе розы под дождем? – прохныкала я.

Он не засмеялся в ответ. Такого поди рассмеши.

– Нет, я думаю о тебе.

Я даже отодвинулась немного – не ожидала.

– Вспоминаю, как ты вела себя в автобусе, на суде и в камере, – тихо продолжал он, давая нам обоим возможность все вспомнить. – Самый храбрый, самый сильный человек, какого я видел в жизни. Ты – мое вдохновение, Селестина. Каждый раз, когда мне кажется, что я не справлюсь, что выхода нет, я думаю о тебе. Нет другой, похожей на тебя. Такой отважной, такой чертовски упрямой. А теперь у тебя в руках власть. Ты словно Супермен, а Креван – Лекс Лютор.

Я засмеялась сквозь страх и печаль:

– Жутковатое сравнение.

Он смутился:

– Я же с тобой всерьез говорю!

– Ох!

– Там, в камере, я увидел, какой потрясающей силой ты обладаешь. Сам я, попав туда, был напуган до ужаса. А потом стал думать о тебе – все время только о тебе. Хотел быть храбрым, как ты. И я не вскрикнул, когда меня клеймили, – как ты. Я рассказывал Лоркану, Фергюсу и Ленноксу о тебе, что в тебе есть … что-то, нужно только подождать, и они убедятся. Даже если ты сама не сознаешь этого, Селестина, оно пробуждается в тебе, когда ты этого совсем не ждешь, когда наступает время.

– Они будут здорово разочарованы, если ты посулил им Супермена.

– Они уже поверили мне. Они видели, как ты повела себя в супермаркете, дала отпор тому полицейскому. Только они пока не знают про …

– Ш-ш. – Я приложила палец к его губам.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.