Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 87

Илайя знал, что похороны прошли совсем недавно, но спрашивать об этом не решался. Всё же посещение кладбища не тянуло на светский раут, о котором следовало бы трепаться, вытряхивая подробности из непосредственного участника событий. Их с Ромуальдом отношения не тянули на доверительные, иллюстрируя собой лишь пример того, как двое разных индивидов способны сосуществовать на одной территории. Потому-то вопросы были неуместными.

Вряд ли на них ответят, а не пригвоздят взглядом к сидению, намекая, что в ближайшее время лучше бы заткнуться и не лезть со своей чепухой в душу.

Илайя выдохнул шумно, откидываясь на спинку сидения, прижимаясь затылком. Потянулся к шарфу, собираясь его снять. Эта деталь гардероба его основательно напрягала, знание, кому она принадлежит, ситуацию усугубляло. Выбирая между демонстрацией тонкой царапины, раздражавшей не смертельно, не слишком уродливой, лишь немного неприятной, и необходимостью ходить в шарфе, принадлежащем Ромуальду, Илайя останавливался на первом варианте. Сначала думал, что вещь абсолютно никак на него не подействует. Всё будет так же легко, как надеть одноразовые перчатки, потом стянуть их и швырнуть в мусорное ведро, но это больше походило на попытку самовнушения. Он просто отгонял от себя мысли о принадлежности вещи. Чем дольше носил её, тем сильнее становилось осознание, что шарф не его, и эмоции он провоцирует своеобразные. Несколько неуютно, будто Илайя лезет в чужую шкуру, примеряет на себя чужую жизнь. Парадоксально, но так. Иначе охарактеризовать ощущения не получалось.

– Что ты будешь делать, если анализ даст положительный результат? – спросил, стараясь отвлечься от мыслей о шарфе и влиянии знания о том, кому он принадлежит, на восприятие и отношение к обычному куску ткани.

– Приду к выводам, аналогичным тем, которые ты сделал давно.

– То есть? – Илайя нахмурился.

– Подумаю, что мне нечего терять. После чего напьюсь, обдолбаюсь химической дрянью и трахну тебя ещё раз. И снова без презерватива. Раз уж обоим терять нечего, – произнёс Ромуальд без тени иронии в голосе. – А потом мы поднимемся на крышу, возьмёмся за руки и сиганём вниз, чтобы умереть красиво.

– Как романтично. Я сражён в самое сердце.

– Мне тоже нравится.

– Две кровавые лужи на асфальте – это очень красиво. О месиве из мозга и костей я лучше промолчу, потому что это вообще шедевр на все времена, – огрызнулся Илайя, жалея, что завёл разговор на тему, предвещавшую столь неаппетитные подробности.

– Предлагай свои варианты.

– Заткнуться и пить антибиотики.

– Физиологически это невозможно.

– Что именно.

– Совместить одно с другим. Нереально выпить антибиотик, когда у тебя закрыт рот.

– Просто заткнись. Сейчас.

– А ты сам ничего мне сказать не хочешь?

– Нет.

– Отлично, – Ромуальд усмехнулся. – Выходи. Приехали.

Комментарий к 23.

Немного бесполезной информации х). Упоминание того, что шарф полосатый - это нечто, вроде отсылки к тому, какой марки вещь. Своей огромной любовью к полоске известен Жан Поль Готье.

========== 24. ==========

Soundtrack: Die Happy - Big big trouble; Emilie Autumn - Misery loves company

Медсестра, увидев Илайю на пороге своего кабинета, с трудом удержалась от того, чтобы не вытаращить глаза. На лице её отчётливо прочитывалась мысль о том, что видеть данного посетителя она не рада. Он основательно достал её в прошлый раз, и сейчас вполне мог продолжить гнуть свою линию. Однако сегодня он появился не в одиночестве, а в сопровождении другого парня. На замечание о том, что в кабинет посетители проходят по одному, тот заявил, что им необходимо пройти тест на чистоту крови вместе.

– У моего кузена панический страх перед венерическими заболеваниями, – произнёс невозмутимо. – И он продолжает наивно верить, что они передаются воздушно-капельным путём. Увидел одну из моих пассий – до сих пор не оправится.

– Понимаю, – осторожно ответила медсестра.

– Что поделать, если твои пассии выглядят, как бляди? – философски заметил Илайя. – От них за версту разит сифилисом или гонореей.

– А мне казалось, что она приличная. Очень милая и привлекательная блондинка. Грубая, несомненно, матерится временами, как сапожник, но общей картины это не портит. И до тех пор, пока ты с ней не спишь, её внешний вид тебя волновать не должен.

– Она сама проявила инициативу. И оказалась настолько настойчивой, что проще было с ней переспать, чем отбиваться.

– О презервативах ты не слышал?

– Она на таблетках, Ромео. К тому же говорила, что с тобой тоже занимается сексом без презерватива.

– Молодые люди!

– Простите, – Ромуальд посмотрел на бейджик с именем. – Виола. Просто мой брат вечно ко всему придирается. Но ему простительно. Молодой ещё. Глупый.

– Образец мудрости, – фыркнул Илайя. – Боюсь, никогда не достигну такого же уровня глубокомыслия.

Ромуальд осклабился, но к «брату» больше не обращался. Вместо этого повернулся к медсестре и одарил её очаровательной улыбкой. Довольно рискованный шаг, учитывая, где именно они находились в данный момент. Сложно, наверное, задумываться об устройстве личной жизни, когда перед глазами постоянно находятся больные с подобными диагнозами. Вспоминая бумаги, брошенные ему в лицо Илайей, можно было оптимизм приглушить и не думать о том, что на его призывные улыбки кто-то поведётся. Однако Ромуальд продолжал настаивать – у него не может быть подобной болезни. Он абсолютно здоров.

– Что с нашими анализами? – спросил, привлекая внимание Виолы.

– Всё хорошо, – ответила она, доставая два бланка. – У вас пробы отрицательные.

– А у него?

– С прошлого раза ничего не изменилось.

– То есть? – Ромуальд нахмурился.

– Я уже говорила это несколько дней назад и готова повторить сегодня. Он здоров.

Илайя издал нечленораздельный звук, отдалённо напоминавший нечто среднее между «блин» и «ой», после чего изобразил фейспалм. Ему отчаянно не хотелось объясняться с Ромуальдом, но становилось понятно, что этого не избежать. Он не поворачивался лицом к «брату», зато прекрасно ощущал на себе пристальный взгляд зло прищуренных глаз. Ромуальд сопоставил одно с другим и теперь окончательно утвердился в правдивости своих догадок относительно справок.

– Можно посмотреть? – спросил Ромуальд.

Виола протянула ему обе карточки.

– Здоров. Слышал, родственник?

– Пройди на хрен, – прошипел Илайя, продолжая закрывать половину лица рукой.

– У него шок и стресс.

– От чего? – удивилась Виола.

– От счастья. Пойдём, – Ромуальд прихватил обе карточки и направился к двери. – Большое спасибо.

– И до скорой встречи, – ядовито шепнул Илайя, когда они оказались за пределами кабинета. – Во всяком случае, если продолжишь в том же духе, ваши деловые свидания станут закономерностью, а не разовой акцией.

– С тобой поговорим дома.

– Оговорка по Фрейду, да? У кого именно? И в каком формате разговор будет проходить? – он облизал уголок рта и коротко хохотнул.

– Если это была попытка закосить под мою недавнюю придуманную пассию, то у тебя плохо получается.

– Уволь.

– Шлюха из тебя тоже посредственная.

– Да? А в первый раз получилось.

– Это вышло спонтанно, и я не думал, что…

– С тех пор многое изменилось, ты освоил интернет и почитал ликбез по гейскому сексу. Теперь всё будет намного приятнее, и мне даже не придётся лечить свою пострадавшую задницу. Гуглил дрожащими пальцами, набирая по одной букве в десять минут и старательно проверяя, нет ли кого-то рядом. Вдруг всюду наблюдатели, и они посмеются над твоими интересами?

Ромуальд не удержался и, воспользовавшись тем, что шёл сзади, не торопясь обгонять подставного родственника, зажал ему рот ладонью. Илайя прикусил кожу на его ладони, но торжествующего смешка не раздалось, когда рука исчезла. Наконец-то в коридоре повисла тишина, нарушаемая лишь шумом шагов.