Пешка (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 63

— Ходили, всегда было пусто, — уверено ответил один из братьев. — Ты скажи откуда исходит опасность?

— Вон от того дерева, — показал рукой Алеш.

— Сильвана, — прошептал Мурабá. — Главный, — обратился он к Алешу, — кинь в нее свою артефакту.

— Зовите меня босс, раз уж я стал главным, и расскажи про Сильвану, что это?

— Это Босс, — дух леса, его хранитель, он залезает в дерево и выпивает жизнь у демона который попадает в тень падающую от дерева. Сильвана мстит демонам за погубленные леса, так старики рассказывали.

— А что местные леса вы погубили? — уставился на него Алеш, — и что вы сделали?

— Нет леса погубил прорыв из Преисподни. Вон та дымящиеся гора, которую мы тебе показывали, — охотно стал объяснять ущастый Мурабá. — Из нее периодически происходит выброс и тогда все эти существа передвигаются, и образуются новые опасные места.

— А что раньше гора не дымила?

— Я не знаю, но старики рассказывают что ее открыл Курама, чтобы обрести могущество, с тех пор она дымит и тут все корежит. Но сам Курама давно исчез, может сгинул в Сердце хаоса, а может его и не было вообще, но гора продолжает дымить и производить выбросы.

— Тут с Сильваной что-то надо делать, он следил за нами и стал на пути. Обойдем, он снова встанет. Может у пещеры подстеречь, мстительный он очень. Если привяжется, то не отстанет. Убей его босс, — демон с надеждой смотрел на Прокса.

Прокс задумался, в одной мифологии он уже сталкивался с этим названием, даже помнил что это странный ребенок раба и козы. Такой действительно если пристанет не отвяжется, решил он, достал бластер и срезал дерево. Из него выпал прозрачный сгусток, который постепенно проявлялся и затвердевал.

— Сердце! Надо успеть, вытащить сердце! — заорали хором братья и стали остервенело рубить Сильвана топорами. Но скоро их лезвия увязли и они не могли не вытащить их, не разрубить лесное чудовище. А оно почерневшим бревном лежало, перегораживая дорогу.

Прокс присел возле него потрогал пальцами, достал свой нож и легко распорол Сильвана вдоль. Внутри был деревянный шар, от которого исходило тепло.

— Это сердце? — спросил он.

Ты хуман или нагл или глуп зло посмотрел на Прокса старый весь покрытый бородавками демон. Он потряс рогами выражая свое возмущение и уставился на человека. Прокс ни сколько не смутившись, ответил тому в его же манере.

— Жармых, о глупости говорят твои речи, ты уже трик ждешь, когда подохну, а я все живу тебе на зло и буду продолжать жить и стану скравом. Моя цена вполне справедлива, только твоя жадность мешает тебе это понять. За сердце могильного трутня я хочу пятьдесят прозрачных камней, но обработанных. А ты мне предлагаешь не обработанные. Кроме того мне нужны обереги для моей банды и десять рабов.

— Хуман я прожил долгую жизнь и не разу изгои не смели торговаться со мной, — демон раздраженно шипел.

— Вот ты старый опытный скупщик, но глупец, каких Преисподня не видела, — ответил Алеш.

— Разве изгои тебе приносили сердца исчадий. Это делаю только я и приношу их старый сын раба и козы, только тебе.

— Мой отец не раб, а мать не коза! — возмутился скупщик!

— Тогда почему ты все время пытаешься меня обмануть, — не отступал Прокс. Он знал что такие препирательства будут продолжаться еще пол часа. Без этого местная торговля просто не существовала. Он жил в этом запертом мирке уже целый трик.

Когда братья привели его к пещере их встретили шестеро демонов.

На Прокса они не обратили внимания, но увидев Рурабу, в один голос спросили

— Рурабá, где твои уши?

Тот спокойно как-будто это было в порядке вещей ответил: — Хуман отрезал, он теперь босс, то есть наш главарь. Те замерли с открытым ртом и увидев одноухого, спросили у него, — А твое ухо где?

— Мурабá сожрал, — также спокойно ответил брат. Мурабá не стал ждать вопроса, зачем он это сделал, охотно пояснил, недоуменно глядевшим на него демонам.

— Босс приказал, вот я и съел.

Напряженную атмосферу, разрядила сгорбленная старух лесная эльфарка, она вышла из пещеры посмотрела на Прокса и сказала: — Хорошее мясо, раздевайте его распотрошим и закоптим надолго хватит.

— Это кто? — пораженно спросил Алеш, он никак не ожидал увидеть здесь эльфарку людоедку.

— Это наша повариха, — скорчил недовольную рожу ушастый. — Слушайте все, это наш новый босс, он может видеть ловушки и убивать исчадий. Сегодня мы убили могильного трутня и Сильвану. По дороге набили водяных крыс и мяса у нас много. Вот. Закончил он свою речь.

— А где Вирсаарах? — после затянувшегося молчания спросил один из встречавших.

— Его убил босс, — кратко ответил ушастый Мурабá, кроме того, он отдает нам треть добычи, от убитых тварей Преисподни. Он охотник на них. Вот так с легкой руки говорливого ушастика, Прокс стал охотником на ментальных хищников и главарем банды изгоев. Только старая ведьма с ненавистью продолжала смотреть на пришлого.

— Скоро ваш босс сдохнет и вам нужно будет искать нового главаря А вы все тупицы непроходимые, любой хитрый прощелыга вас обманет, как этот хуман. Лучше съедим его пока мясо не испортилось. — Она вожделенно смотрела на Прокса.

— Мурабá, отрежь этой ведьме язык, он ей нужен только грязь с земли подбирать, — спокойно ответил на выпад Алеш. Братья мгновенно сорвались с места и схватили старуху, та испуганно заверещала и взмолилась. — Прошу прощения Босс, я все поняла и больше не буду. Она безуспешно билась в руках демонов, которые не особо с ней церемонясь, повалили на землю и старались вытащить ее язык.

— Оставьте ее, — смилостивился Алеш, но если кто услышат как она поносит босса, смело режьте ей язык и отправляйте в рудники. С тех самых пор Прокс занялся готовкой пищи, не доверяя старухе и охотой на ментальных монстров.

Твои слова у меня вызывают только смех, жалкий хуман, не сегодня завтра ты загнешься и очутишься в котле своей никчемной банды, а постоянно твердишь что пройдешь испытание. Я уже сто десять, зим пережил и не видел людишек прошедших лабиринт.

— Все когда то случается в первые, — ответил Прокс, — если ты не умрешь от жадности, то сможешь своим внукам рассказывать что знал хумана что стал скравом. И хватит об этом. За сердце, я хочу пол ста хорошо обработанных прозрачных камней, двадцать оберегов и десять рабов. И ты должен гордится что я выбрал тебя в качестве своего покупателя. Казалось демона хватит удар. Он сидел с открытым ртом и моргал.

— Ну раз ты умер я пойду к Леванжиру, он давно приглашал, — поднялся Алеш, поправил рюкзак и собрался уходить.

— Стой, ухватил его за руку демон, у тебя хуман никакого уважения к местным, ты ведешь себя нагло и вызывающе, помяни мое слово, тебя подстерегут и ограбят, а сам ты станешь рабом. Ищи потом себе козу, — сказал он и засмеялся своей шутке.

— Были уже попытки ограбить оскалился Прокс, но они теперь стали кормом для исчадий. Он вспомнил — как только пошли слухи, что появился охотник на монстров, на него наехали местные изгои.

Он вместе с братьями исследовал предгорья, выискивая исчадий Преисподни, когда им дорогу преградили десять хорошо вооруженных демонов.

Они нагло и вальяжно стояли, усмехаясь, уверенные в своей силе. Их было больше и они были готовы к бою.

— Мы забираем этого раба, сказал один из них. Он теперь работает на нас, а вам в качестве платы мы оставляем жизнь.

Сканер Прокса давно заметил эту группу и он приготовил парализатор на широкополосный режим. Не вступая в перебранку, он повел рукой в сторону демонов и они стали валиться как кули.

— Соберите с них все ценное! — приказал он замершим от испуга братьям. Демоны лежали и грозили им самыми суровыми карами, какие только знали. Прокс лишь улыбался слушая их угрозы. Потом приказал перенести налетчиков к месту где обнаружилась опасная аномалия, отмеченная красной зоной. У веселого родничка, где можно было отдохнуть и сделать остановку. Он уже понял, что все монстры обладали интеллектом, все свои места засады они выбирали не просто так, а там где проходили пути демонов. Причем места менялись после выбросов. И если вчера путь был свободен, то сегодня там запросто мог оказаться монстр из преисподни. Что заставляло плодиться этих прожорливых исчадий, он не знал и сколько не спрашивал, ответа не получал. А если ему отвечали, то говорили: — Так было всегда.