Перестройка как преступление - Платонов Олег Анатольевич - Страница 39

В Швейцарии памятниками мировому правительству и наживе были знаменитые банки, находящиеся во владении преимущественно иудеев. Прохаживаясь по Женеве, Берну, Цюриху или той же Лозанне и издалека увидев красивое и основательное здание, я уже заранее знал, что это какой-то банк. Швейцарские банки держат в своих подвалах огромные ценности многих государств, попавшие сюда чаще всего всего в обход национальных законодательств. В этих банках хранится подавляющая часть криминального еврейского капитала.

Швейцарская сторона была очень гостеприимна. Для участников нашей ассамблеи было организовано несколько официальных приемов и экскурсий по стране. В гостиницу мы возвращались поздно, а иногда и вовсе не ночевали в ней, оставаясь на ночлег то во французском Дижоне, то в Цюрихе. Люди, с которыми мы встречались, были радушны и улыбчивы. В ресторанчиках и пивнушках нас угощали за счет кантонов, но не из своего кармана. Помню, как помрачнел и растерялся наш швейцарский гид, когда настало время платить по счету, а денег, которые выделила местная власть на ужин, не хватило. Чтобы не расстраивать бедолагу, мы быстро собрали деньги сами.

В европейцах, с которыми я сталкивался во время этих поездок, мне импонировали вежливость, предупредительность, внешняя доброжелательность и вместе с тем у большинства — какое-то одинаковое, космополитическое видение мира, особенно сильно выражающееся при их общении с памятниками истории и культуры. Посещая музеи, выставки, концерты классической музыки, я с удивлением почувствовал во многих из них духовный провинциализм и какую-то зауженность мысли. Гордясь искусством своих предков, европейцы очень далеки от них и видят в их искусстве прежде всего роскошную этнографию. Великолепные произведения искусства они воспринимают отстраненно, восхищаясь ими, но не видя их частью своей жизни. Так смотрит на столицу провинциал из глубинки. Христианский дух, который породил эти памятники и произведения искусства, давно ушел из

Западной Европы, а менталитет современного европейца вскормлен на ценностях Талмуда, который внушает гоям космополитический взгляд на мир.

Большинство современных европейцев видят в произведениях искусства своих предков очень дорогие вещи, в которых больше восхищает рыночная цена, чем осознание их колоссального духовного и эстетического содержания. Покинув Европу, христианский дух оставил в ней только древние мостовые и прекрасные храмы.

ГЛАВА 11

ВРЕМЯ НЕСБЫВШИХСЯ НАДЕЖД. - БОРЬБА ЗА РУССКУЮ ЭНЦИКЛОПЕДИЮ. - СОЗДАНИЕ РУССКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ И ОРГАНОВ ПЕЧАТИ. - «РУССКИЙ ВЕСТНИК» И «ДЕНЬ». -НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИКИ И ЕВРАЗИЙЦЫ. - МЫ СТАЛКИВАЕМСЯ С НИМИ. - РАБОТА НАД КНИГОЙ «РУССКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ»

Конец 80-х — начало 90-х годов были для русских временем огромных планов и несбывшихся надежд. В гигантском котле общественной жизни, как в реторте алхимика, создавалось что-то необъяснимо новое. Многие надеялись на сдвиги к лучшему, хотя все говорило о другом. Воровству и бесстыдству демократов русские идеалисты пытались противопоставить лишь прекрасные проекты. Безудержное прожектерство охватило не только большую часть наших неформальных лидеров, но и подавляющую часть русской общественности. сотни, а порой и тысячи людей сходились на собрания, проходившие как митинги. Высказывались прекрасные патриотические чувства, но когда доходило до дела, то к нему большинство патриотов готовы не были. Лично я особенно остро ощутил это в избирательную кампанию 1990 года. При активе в тысячу человек мы реально смогли собрать для поддержки наших депутатов всего лишь несколько десятков человек, готовых и способных реально работать. У остальных большая часть энергии уходила в слова и лозунги на митингах. Вместо того чтобы вернуть себе все, что было захвачено еврейской властью в советское время, многие русские просто наблюдали, как их обворовывает новая космополитическая власть, и, поругивая ее, не делали ничего, чтобы остановить воров. серьезным бичом, разлагающим русскую общественность, стали пьянки и связанное с ними словоблудие. Пример подавали писательская братия, редакции ведущих патриотических журналов. Досадно и противно было встречать в союзе писателей или редакциях патриотических журналов властителей наших дум с дрожащими руками и лицами, опухшими от водки. сколько сил и энергии было потеряно в бесчисленных застольях с витиеватыми многословными тостами и взаимными восхвалениями!

Эти застолья толкали некоторых из наших писателей на сомнительные поступки. Михаил Петрович Лобанов рассказывал мне о «римской встрече» осенью 1990 года, в которой участвовали, с одной стороны, Астафьев, Залыгин, Крупин, Солоухин и, с другой, — откровенные враги нашего Отечества Бакланов, Бродский, Э. Неизвестный, Стрелянный и некоторые другие еврейские деятели, покинувшие Родину. На одном из застольев, по рассказу Лобанова, писатели-патриоты «полезли в объятия с матерыми русофобами под застольное оханье, хмельное побратимство (“Гриша (Бакланов. — О. П.), выпьем винца!”), под славословие Солженицыну, Сахарову... И вылилось все это в “Римское обращение”, подписанное “русскими патриотами вместе с врагами Отечества, которые с нескрываемым злорадством объявили о “конце существования одной из величайших империй в истории человечества”». Вокруг Союза писателей и связанных с ним толстых журналов кипела хмельная жизнь. Однако было бы неправильно оценивать их общественную деятельность только по этим случаям.

С Союзом писателей связан ряд крупных проектов русской общественности, о которых следует рассказать. Самыми масштабными из них были попытки создания русской академии, русского телевидения и русской энциклопедии.

В июне 1989-го в Центральном доме литераторов я присутствовал на заседании сектора «Наука» Русского центра, организатором которого был Союз писателей СССР. Обсуждался вопрос о создании Русской академии наук, которая должна была стать преемником Российской академии наук, закрытой еврейскими большевиками в 1925 году. Заседание вела писатель Тамара Алексеевна Пономарева. Присутствовали несколько десятков докторов и кандидатов наук, из которых мне запомнились В. Г. Брюсова, Г. И. Литвинова, с. И. Жданов, О. И. Яковлев.

Среди многих выступлений самое деловое и конкретное было у Степана Ивановича Жданова, крупного русского ученого-химика, сделавшего ряд дельных предложений по организации будущей Академии наук и ее отделений. Жданов стал душой этого проекта, предпринимал отчаянные попытки претворить замечательные планы в реальные дела.

О конца 80-х годов, наверное, не было ни одного крупного собрания русской общественности, на котором не ставился бы вопрос о создании русского телевидения. И громче всего он звучал на больших собраниях русских писателей в ЦДЛ и на Комсомольском проспекте. Однако ничего конкретного для его реализации не предлагалось, так как большинство не было знакомо с особенностями деятельности этого влиятельного средства массовой информации. Выступавшие ограничивались декларациями и резкой критикой существующего телевидения.

Мне приходилось участвовать в некоторых собраниях, связанных с подготовкой Русской энциклопедии. Проект был задуман колоссальный. Предполагалось выпустить к 2000 году многотомное издание большим тиражом — создать свод знаний обо всем, что известно о русских. На собраниях, проходивших в том же Союзе писателей, ЦДЛ и даже ВООПИК, собирались сотни человек. Общественный научный совет по созданию энциклопедии включал около ста человек.

Возглавлял его академик (тогда член-корреспондент) Олег Николаевич Трубачев, истинный подвижник и патриот, а заместителем был Эдуард Федорович Володин, философ, доктор наук, с которыми у меня сложились хорошие отношения. Был и еще один заместитель — «темная лошадка», ставший одним из главных могильщиков проекта, — представитель Фонда Сороса Л. Г. Быстров.

С самого начала меня неприятно поразили многословие, неделовитость и дилетантизм большей части выступавших на этих собраниях. Говорили обо всем, предлагали «общие места», а конкретных вопросов почти не касались.