Леди-интриганка - Д'Алессандро Джеки - Страница 16

• Предыдущая
• 16/67
• Следующая

Бакстер проводил ее в гостиную и удалился. Через несколько минут в комнату вошла Женевьева. Зеленое муслиновое платье пастельного тона облегало ее безупречную фигуру, очень светлые волосы убраны в любимую ею простую прическу, которая лишь подчеркивала яркость голубых глаз и выразительность пухлых губ. В тридцать два года у Женевьевы все еще была нежная кожа молочного оттенка, и даже тоненькие линии морщинок вокруг глаз и на лбу не портили ее красоты.

– Какой чудесный сюрприз! – воскликнула хозяйка, осторожно ступая по кремово-голубому ковру. – Я думала, ты слишком устанешь с дороги и не сможешь сегодня меня навестить.

Женевьева, как всегда, послала ей воздушный поцелуй, прикоснувшись губами к кончикам пальцев в перчатке. Кэтрин возвратила ей поцелуй. Сердце ее сжималось от сочувствия: даже толстые перчатки не могли скрыть уродливость больных рук подруги.

– Ты ведь могла меня больше и не увидеть, – заинтриговала Кэтрин. – Нам надо кое-что обсудить.

Женевьева бросила на нее острый взгляд.

– Что у тебя с губой?

– Это часть того, о чем нужно поговорить. Давай присядем. Как только они устроились на мягкой парчовой тахте, Кэтрин рассказала подруге о выстрелах.

– Господи, Кэтрин! – воскликнула Женевьева. В ее глазах светилась тревога. – Какое чудовищное происшествие! Как ты теперь себя чувствуешь?

– Еще немного болит, но уже значительно лучше. Рана была поверхностной.

– Тебе повезло. Нам всем повезло. – На лице Женевьевы возникло гневное выражение. – Надеюсь, негодяй, который это сделал, будет арестован. Когда я думаю, каких бед мог наделать случайный выстрел... Ведь ты или кто-нибудь из гостей могли быть серьезно ранены. Или даже убиты. – Легкая дрожь пробежала по ее телу. – Ужасный, ужасный случай! Я так рада, что рана оказалась нетяжелой.

– Я тоже. Но... – Кэтрин глубоко вдохнула. – Я не верю, что это была случайность. – Она кратко пересказала Женевьеве разговор, который подслушала еще до выстрелов. Закончила она так: – Я молю Бога, чтобы это действительно оказалась случайность, но боюсь. Боюсь, что именно я могла быть настоящей целью. Кто-то, возможно этот сыщик, обнаружил мою связь с Чарлзом Брайтмором. А если так...

– Я тоже окажусь в опасности, – медленно проговорила Женевьева. На ее лице отразились глубокая печаль и сожаление. – О, Кэтрин! Мне так жаль, что наши отношения и моя книга поставили тебя в такое опасное положение. Это надо прекратить. Немедленно! Завтра же еду в Лондон и поговорю с нашим издателем. Я распоряжусь, чтобы мистер Байер раскрыл псевдоним и сообщил всем, что Чарлз Брайтмор – это я.

– Ты не сделаешь ничего подобного, – твердо заявила Кэтрин. – Это подвергнет тебя еще более грозной опасности и уничтожит твою репутацию.

– Дорогая, неужели ты думаешь, что это имеет хоть какое-то значение в сравнении с твоей жизнью? Я всегда могу уехать и устроиться в другом месте, а тебе надо думать о Спенсере.

– Ты не уедешь, – настойчиво произнесла Кэтрин. – Тебе, так же как и Спенсеру, нужны горячие источники, чтобы лечить руки и связки.

– В Англии есть и другие целебные источники, в Италии тоже. – Она опустила глаза на свои кисти и поджала губы. – Я столько раз проклинала эти увечные руки. Они отнимают у меня все средства. Отняли человека, которого я люблю. – По ее лицу пробежала невеселая усмешка. – В конце концов, кому нужна возлюбленная с такими руками?

Ни один мужчина не захочет, чтобы его касалось такое уродство. Но никогда я не проклинала их так сильно, как сейчас. Если бы я физически была способна писать, держать в руке перо, никогда бы не привлекла тебя к написанию этой книги.

– Пожалуйста, не говори так. Я хочу тебе помочь. Записывая текст, слушая, как ты диктуешь, я приобрела смысл жизни, которого столько лет у меня не было. Ты считаешь, что лишила меня чего-то, но на самом деле все было наоборот. Ты дала мне куда больше, чем я когда-либо смогу тебе вернуть.

– Ты сама мне все время помогала, но я невольно отняла у тебя ощущение покоя. Предприятие, в которое я тебя втянула, очень опасно.

– Мы пока не уверены, что это правда. Лондон кишит преступниками. Вполне вероятно, что это все-таки случайность.

– Но как узнать наверняка? – спросила Женевьева. – Не можем же мы сидеть и ждать, пока кто-то из нас пострадает. А если вообще случится что-то ужасное? Это надо прекратить. Сейчас же. Я должна поговорить с мистером Байером.

– Прошу тебя, не надо. По крайней мере потерпи день-два. Там был свидетель, который может опознать преступника. Отец обещал написать, если злоумышленника поймают. Тогда нам не о чем будет беспокоиться. Давай подождем известий.

Задумавшись, Женевьева прикусила нижнюю губу, потом наконец кивнула, соглашаясь:

– Хорошо, но если к завтрашнему утру от твоего отца не будет известий, то на следующий день я отправлюсь в Лондон. А тем временем надо что-то сделать для твоей безопасности. Бакстер проследит, чтобы со мной ничего не случилось. Но я вот чего боюсь: Милтон и Спенсер, конечно, храбры, но они не смогут обеспечить тебе должную защиту, если в ней действительно возникнет нужда.

– Об этом я уже позаботилась. В Литл-Лонгстоун меня сопровождал американский друг моего брата, мистер Стэнтон. Он у нас погостит.

– А он в состоянии тебя защитить? – с сомнением спросила Женевьева.

Кэтрин тут же вспомнила, как мистер Стэнтон нес ее на руках. К собственной досаде, она вдруг почувствовала, что жар заливает ей шею.

– Э-э... Да. Он, без сомнения, на это способен. Взгляд Женевьевы стал задумчивым, она приподняла безупречно очерченную светлую бровь.

– Правда? Ты меня очень успокоила. Я помню, ты упоминала этого мистера Стэнтона, но только мельком. Что он за человек?

– Он меня раздражает, к тому же рассуждая обо всем самоуверенно, – ответила Кэтрин без малейшего колебания.

Женевьева рассмеялась.

– Дорогая! Таковы все мужчины. А есть у него хорошие качества?

Кэтрин пожала плечами.

– Думаю, если поискать, то пара достоинств найдется. Например, вчера вечером, когда меня ранили, он оказался очень полезен. И... э-э... От него приятно пахнет.

В глазах Женевьевы мелькнул огонек, который подозрительно напоминал насмешку.

– Понимаю. Сообразительность и пристрастие к личной чистоте – это, безусловно, хорошие качества в мужчине. Расскажи мне, пожалуйста, чем именно он оказался полезен во вчерашних событиях?

Кэтрин снова обдало жаром.

– Он останавливал кровь, зажимая рану, пока не приехал доктор.

– Прекрасно. Он явно кое-что понимает в ранениях. – Ее глаза расширились. – А скажи-ка мне, пожалуйста, разве доктор не осмотрел тебя прямо в гостиной?

– Нет. – Черт возьми, как тут жарко! Зная, что Женевьева все равно выпытает у нее все подробности, Кэтрин постаралась как можно спокойнее встретить ее взгляд и ответила самым безразличным тоном: – Мистер Стэнтон был очень любезен и отнес меня в отцовскую спальню, подальше от глаз других гостей.

– Ах, так он еще и благоразумен! – одобрительно кивнула Женевьева. – Как я поняла, ты установила, что его тело не издает неприятного запаха, пока он нес тебя на руках?

– Да.

– И он, очевидно, обладает незаурядной силой. Кэтрин бросила на подругу быстрый взгляд.

– Ты намекаешь, что я вешу больше, чем надо? Женевьева расхохоталась.

– Разумеется, нет. Я просто имею в виду, что только очень сильный мужчина способен отнести женщину из гостиной в спальню. Ведь надо было подняться по лестнице и при этом еще зажимать рану. У него есть состояние?

– Никогда этим не интересовалась. Женевьева покачала головой.

– Моя дорогая, ты все равно должна что-то об этом знать. Как он одевается?

– Очень изысканно. И дорого.

– А где живет?

– Снимает комнаты в Честерфилде. Я понятия не имею, в каком они состоянии, потому что, естественно, никогда там не была.

– Это фешенебельный район, – одобрительно заметила Женевьева. – Пока звучит многообещающе.

• Предыдущая
• 16/67
• Следующая