Леди-интриганка - Д'Алессандро Джеки - Страница 6

• Предыдущая
• 6/67
• Следующая

– Не вижу, что здесь неправильно.

Кэтрин придвинулась еще на полдюйма ближе. Дурманящий цветочный аромат коснулся его ноздрей. Стэнтон стиснул зубы, пытаясь удержать нить разговора.

– Обратите внимание на его слишком пылкую манеру.

– Слишком пылкую? Ясно, что он влюблен и хочет ей угодить. Не думаете же вы, в самом деле, что ему следовало позволить леди Офелии самой принести себе напиток?

– Нет, конечно. Но ведь он даже не спросил, чего бы ей хотелось. По ее лицу видно, что леди Офелия вовсе не желала никакого пунша, потому что пять минут назад он уже вручил ей бокал.

– Возможно, лорд Нордник просто взволнован? Полагаю, так обычно и бывает. Здравый смысл покидает мужчину, когда он оказывается в обществе дамы, которая ему нравится.

Леди Кэтрин чуть слышно хмыкнула.

– Очень жаль, если так. Вы только посмотрите, как ее утомило это навязчивое внимание.

Да-а-а... А ведь леди Офелия, похоже, действительно страшно скучала. Черт подери! С каких это пор ухаживание превратилось в столь сложный процесс? И Стэнтон, стараясь выглядеть соучастником, а вовсе не человеком, нуждающимся в совете, самым невинным тоном спросил:

– А что должен был сделать лорд Нордник?

– Изливать на нее потоки романтических чувств, разузнать, какие цветы она больше всего любит, какую еду.

– То есть посылать ей розы и конфеты?

– В качестве вашего друга, мистер Стэнтон, должна вам заметить, что это типично мужской вывод. Вдруг леди Офелия предпочитает свиные отбивные, а вовсе не конфеты? И откуда известно, что ее любимые цветы – розы?

– В качестве вашего друга, леди Кэтрин, должен заметить, что будет весьма странно, если ухажер явится с визитом и преподнесет коробку, полную жареной свинины. А разве не все женщины любят розы?

– Лично я розы люблю, однако не могу назвать их своими любимыми цветами.

– А какие же любимые?

– Dicentra spectabilis.

– Боюсь, я не силен в латыни.

– Вот видите...

– Честно говоря, не вижу.

– Просто еще один аспект банальных ухаживаний лорда Нордника. Ему бы следовало читать леди Офелии восторженные стихи на чужом языке. Но проявлю милосердие: dicentra spectabilis означает «разбитое сердце».

Эндрю отвернулся от романтической парочки и с недоумением взглянул наледи Кэтрин.

– Вы считаете своим любимым цветком нечто под названием «разбитое сердце»? Отдает анатомией, да и романтики маловато.

– И все-таки мой любимый цветок именно этот, а потому для меня он достаточно романтичен. Кстати, я случайно узнала, что леди Офелия больше всего любит тюльпаны. Думаете, лорд Нордник удосужится это когда-нибудь выяснить? Вряд ли. Основываясь на количестве бокалов с пуншем, которые он ей навязал, смело могу предположить: лорд Нордник пошлет леди Офелии розы, поскольку считает, что они должны ей нравиться. А потому он обречен на неудачу.

– Из-за того лишь, что подавал пунш и посылал неправильные цветы? – Эндрю снова повернулся лицом к парочке, и его сердце захлестнула волна сострадания к бедному лорду Норднику. Несчастный идиот! И Стэнтон решил при случае подсказать беспомощному бедолаге насчет тюльпанов. Ухаживание в наше время – весьма непростое занятие. Мужчины, вероятно, должны помогать друг другу.

– Да, в былые времена такие примитивные попытки могли иметь успех, но только не сейчас. Современная женщина всегда предпочтет джентльмена, который способен учесть и ее интересы, а не того, кто самоуверенно полагает себя в состоянии определить, что для нее лучше.

Эндрю скептически хмыкнул.

– Современная женщина? Похоже на речь из этого смешного «Руководства для леди». О нем сейчас все говорят.

– Почему вы назвали его смешным?

– М-м... Да, пожалуй, слово выбрано неудачно. «Скандальное», «отвратительное», засоряющее мозги» – такие определения точнее передадут мою мысль.

Эндрю еще несколько секунд рассматривал молодую пару, пытаясь отметить и запомнить ошибки, которые в своем рвении совершал лорд Нордник, чтобы самому не повторить их, но на самом деле он так и не понял, что именно тот делал неправильно. Лорд Нордник держался вежливо и внимательно. Сам Стэнтон именно так и собирался начинать свою кампанию ухаживания.

Он снова обернулся к своей собеседнице.

– Боюсь, что не понимаю... – начал было он, но вдруг умолк, заметив, что леди Кэтрин рассматривает его как-то более холодно. – Что-то не так?

– Я и не знала, что вы читали «Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения», мистер Стэнтон.

– Я? «Руководство для леди»? – Эндрю усмехнулся, не зная, удивляться или смеяться ее словам. – Разумеется, я и в руки его не брал.

– Тогда как вы можете называть его скандальным, отвратительным, засоряющим мозги?

– Чтобы узнать содержание, нет необходимости все это читать. В городе только и говорят об этом «Руководстве». – Он улыбнулся, но выражение лица леди Кэтрин не изменилось. – Последние два месяца вы провели в Литл-Лонгстоуне, а потому не знаете, какого шуму наделала эта книга из-за неразумных идей автора. Стоит лишь послушать джентльменов в этой комнате, чтобы тотчас понять, насколько книга набита самыми дикими мыслями, и к тому же плохо написана. Чарлз Брайтмор – ренегат, не имеющий ни грана литературного дарования.

На щеках леди Кэтрин вспыхнули яркие пятна румянца, глаза сузились, взгляд почти заледенел. В мозгу у Стэнтона прозвенел предупредительный звоночек, но, к сожалению, слишком поздно. Он, видимо, совершил непростительную тактическую ошибку. Леди Кэтрин так задрала подбородок, что умудрилась посмотреть на него свысока. Поразительный факт, ибо она была на добрых шесть дюймов ниже Эндрю!

– Должна сказать, я очень удивлена и ужасно разочарована тем, что вы придерживаетесь таких ограниченных взглядов, мистер Стэнтон. Мне казалось, человек с вашим жизненным опытом, столько путешествовавший, должен быть более открытым для новых, современных идей. Я-то думала, что вы из тех, кто может выработать собственное мнение, а не полагаться на услышанное от других, тем более что эти другие скорее всего сами не прочли упомянутую вами книгу.

У Эндрю даже глаза полезли на лоб от ее резкого тона.

– Я вовсе не придерживаюсь узких взглядов, леди Кэтрин. Думаю, нет никакой необходимости все проверять на собственном опыте, – как можно мягче проговорил он, удивляясь, почему их разговор зашел в столь далекую от его намерений область. – Если кто-то скажет мне, что гнилая рыба пахнет дурно, я приму эти слова на веру и не стану совать нос в бочку, чтобы самому вдохнуть миазмы. – Эндрю усмехнулся. – У меня создалось такое впечатление, что вы читали это «Руководство» и сочли далеко идущие мысли автора вполне приемлемыми.

– Если у вас создалось такое впечатление, значит, мистер Стэнтон, вы невнимательно слушаете. Этим недостатком страдают большинство мужчин.

Уверенный, что его слух действительно пострадал, Эндрю медленно произнес:

– Только не говорите, что вы на самом деле прочли эту книгу!

– Прекрасно. Я не стану вам этого говорить.

– Но... вы прочли? – Его слова прозвучали скорее как обвинение, а не как вопрос.

– Да, – сказала она, бросив на него вызывающий взгляд, – и даже несколько раз. И я не нахожу изложенные там мысли такими уж скандальными, совсем напротив.

Эндрю изумленно посмотрел наледи Кэтрин и подумал: «Она прочла эту скандальную писанину? Несколько раз? И приняла тамошние идеи? Невозможно, ведь леди Кэтрин – образец добродетели, воплощение совершенной, безупречно воспитанной женщины. Но она явно прочла ту книгу! Ее слова и упрямое выражение лица безошибочно говорят об этом».

– Такое впечатление, что вы потрясены, мистер Стэнтон.

– Честно говоря, так и есть.

– Почему? По вашим собственным словам, почти каждая женщина в Лондоне прочла это «Руководство». Почему же вас так удивляет, что я не стала исключением?

«Потому что вы не каждая женщина, – подумал про себя Эндрю. – Потому что я не хочу, чтобы вы стали «модной» и «современной», а хочу, чтобы вы нуждались во мне. Желали меня. Любили. Как я нуждаюсь в вас, желаю, люблю: Господи Боже мой! Если этот ублюдок Брайтмор превратил леди Кэтрин в нечто вроде «синего чулка», он за это дорого заплатит».

• Предыдущая
• 6/67
• Следующая