БЛАТНОЙ - Демин Михаил - Страница 124
- Предыдущая
- 124/145
- Следующая
Создав определенный образ, представив себе женщину во всей реальности, во плоти, он наслаждается ею, вытворяет с ней все, что хочет… А затем, пресытясь, бросает, переключается на другую. В сущности, он владеет всеми красотками мира. И меняет их беспрерывно, с небрежной легкостью. Большего ловеласа и бабника еще не существовало! По сравнению с ним Казанова - это мальчишка, жалкий дилетант.
Иногда ему, впрочем, не хватает уточняющих деталей. (Он ведь реалист, Солома, он не любит абстракций и пренебрегает модернистскими веяниями.) В таких случаях он, выглянув из-за занавески, окликает меня:
— Эй, Чума! Помнишь ту актрисочку из иностранного фильма? Там еще есть сцена с автомобилями… Пикантная такая бабенка - помнишь?
— Да не совсем, - отвечаю я. - Какая актриса? Может быть, Сара Бернар?
— Причем здесь Сара? - отмахивается он. - На кой мне это старье! Я уж и не помню, когда имел ее… Да и какие там автомобили? Нет, я о другой! Мы же с тобой о ней толковали недавно. Она вначале переодевается в мужской костюм, что-то в гараже делает, а потом появляется на балу…
— А-а-а, так вот ты о ком, - соображаю я наконец. - Ты, наверно» имеешь в виду Франческу Гааль из кинофильма «Петер».
— Да, да, - воодушевляется Солома, - вот именно, Франческа! Она на балу появляется - как?
— Ну, как положено, - пожимаю я плечами, - в платье…
— Это ясно. Но в каком платье? В белом?
— Конечно, - говорю я, - в белом! Длинном, с эдакими оборками…
— Ага, ага! - костистое, лошадиное лицо его морщится в улыбке. - Ну, порядок…
И, деловито кивнув мне, он поспешно уползает в свою конуру.
По соседству с ним и также за занавеской живет грузинский князь, известный фальшивомонетчик Серега.
Серега ищет уединения по причинам несколько иным, чем у Соломы… Тот - поэт, фантазер, этот же - человек сугубо деловой. Выдуманные образы его не удовлетворяют. Будучи лишенный женской любви, он утешается любовью мужской.
Князь любит мальчиков; он имеет целый гарем и беспрерывно пополняет свои кадры. Как только в зону прибывает новый этап, он сейчас же отправляется на разведку. Отыскивает среди новичков таких, кто помоложе и посмазливей, и вербует их.
Он не запугивает не шантажирует, он именно вербует! Ублажает мальчиков, обхаживает их, делится с ними хлебом и табачком. Потом предлагает - разумеется, тоже не бесплатно - исполнить мелкую лакейскую работу: почистить сапоги, прибрать на нарах, постелить ему, Сереге, постель… На это, естественно, идет не каждый. Но тот, кто соглашается, в результате неизбежно попадает за занавеску! Из Серегинова логова мальчики выходят полностью прирученными и преобразившимися. Меняются они с поразительной быстротой; становятся кокетливыми и плаксивыми, начинают любить украшения… Их нарекают какими-нибудь женскими именами, и существуют они в дальнейшем уже в качестве лагерных девок.
Таких вот Катек и Олек в бараке нашем немало, что-то около пятнадцати человек. Все они кормятся возле блатных и потому обслуживают их весьма старательно. Помимо прямого своего назначения они имеют также и другие обязанности: выполняют всевозможные поручения, ведают хозяйством, служат на побегушках.
Положение их в лагерном обществе - самое низкое. Они и ютятся не вместе со всеми, а внизу под нарами. Шуршат там, возятся, переругиваются визгливо. Оттуда, из-под нар, их и вызывают в случае надобности.
Однако по сравнению с простыми серыми работягами живут они сытно и выглядят нарядно; блатные с охотой приодевают их, одаривают тряпками.
Особенно много подарков перепадает им порою от Левки Жида и Ваньки Жида - от двух самых лучших наших картежников.
С Левкой Жидом - виртуозным карманником и неутомимым трепачом - я уже познакомил вас раньше. Партнер его, Ванька, нисколько с ним не схож. Прежде всего потому, что он, несмотря на кличку, вовсе не еврей. Это простой рязанский парень - широколицый, курносый, с копною белесых, соломенных кудрей. Да и профессия у него соответствующая: он сельский налетчик, лесной бандит. Как и почему досталась ему кличка Жид, неизвестно. Но никаких комплексов в связи с этим у него нет; он охотно откликается на странное это прозвище, ничуть не возражает против него. В блатном мире антисемитизма ведь не существует! По воровскому кодексу все входящие в кодлу равны между собой. (Можно представить, как этот Ванька был бы поражен и озадачен, если бы он однажды перекочевал вместе со своей кличкой из воровской среды в другую, например, в общество частных мещан и благопристойных интеллигентов!)
Рязанский этот парень, хоть и простоват с виду, славится тем не менее как тонкий и проницательный игрок. И столь же умелым картежником является Левка Жид. Ребята эти спелись отлично. Противостоять им почти невозможно. И нередко бывает так, что половина барака - после ночной игры - оказывается к утру раздетой, сидит в обезьяньем виде. Проигранные тряпки пестрой грудой возвышаются на нарах, а два Жида торжествуют победу. При этом Ванька обычно помалкивает, ухмыляется добродушно. Левка же, наоборот, резвится, ерничает, трещит без умолку.
— Эй, Катька! - зовет он, стуча по нарам каблуком. - А ну, вылазь! Встань передо мной, как лист перед травой!
Катька вылазит сразу же. Брови у нее выщипаны, глаза подведены, намазанные красным губы сложены в угодливую улыбочку. Всем своим видом она выражает готовность и беспредельную преданность.
Склонившись к ней, Левка игриво щиплет ее за щечку, а потом говорит, широким щедрым жестом указывая на груду вещей:
— Ну, дура! Выбирай! Что понравится - то твое. И не стесняйся, бери смелее. Сегодня Левка добрый! Левка гуляет!
Иногда - от нечего делать, в часы затишья - Левка и Ванька сражаются друг с другом. Хотя они и друзья и все имущество у них общее, играют они все же с азартом, по-настояшему. Играют на интерес!
Зрелище это занятное, на него стоит посмотреть! Равные по силам, они к тому же еще отлично знают друг-друга, видят насквозь, понимают с полуслова. Bсe приемы и хитрости одного изучены другим досконально! Игра поэтому идет крайне напряженная, острая. И завершается иногда ожесточенными стычками.
- Предыдущая
- 124/145
- Следующая
