Мотылек (СИ) - Сурикова Марьяна - Страница 12

   — Не говорите ей, прошу.

   — Ах, не говорить?

   — Да. Пожалуйста.

   — Просто пожалуйста, Рози?

   — Вы не понимаете, что она со мной сделает.

   — Предлагаешь пожалеть тебя?

   — Я не делала ничего дурного, хотя, конечно же, это очень дурно, подсматривать, но я не хотела.

   — Так случайно получилось?

   — Не смейтесь надо мной. Я сделала это, чтобы... чтобы...

   — Чтобы что?

   У меня язык не поворачивался выдать Люси и рассказать подробности. Граф если узнает, может запросто расстроить свадьбу подруги просто так, потому что ему этого захотелось.

   — Я хотела научиться чему-то новому, чтобы потом, когда выйду замуж, доставлять удовольствие своему мужу.

   — Вот как? Ну это меняет дело, Розалинда. Я не сомневаюсь, что Джанет хорошая учительница. Мы непременно сохраним твой маленький секрет в тайне.

   — Правда? — я отважилась посмотреть на него, всё ещё боясь поверить, что он действительно не расскажет.

   — Правда. Но с условием, что ты покажешь мне, чему научилась.

   Карета подъехала к особняку и я молча прошла за Джаральдом в дом. С того момента, как отчим озвучил своё условие, у меня пропал дар речи. Слуга, дежуривший в холле, сказал, что Катрин поднялась к себе и давно уже отдыхает.

   — Пройдём в библиотеку, — безжалостно промолвил граф и пошёл первым, а мне пришлось идти следом.

   Он запер за нами дверь и зажёг свечу на столе, а потом поманил меня к себе. Молча, без единого звука я приблизилась.

   Джаральд притянул меня за руку и приподнял подбородок.

   — Ты дрожишь, Рози. Боишься меня?

   — Зачем вам это? Ведь у вас столько разных женщин, зачем хотите, чтобы это сделала я? К чему вынуждать меня шантажом?

   — Мне надоело ждать, когда ты сама придёшь ко мне, Рози, — граф нежно очертил пальцами мои скулы и ласково погладил шею. Против воли сердце сильнее забилось в груди и знакомый жар пробежал по венам. — А еще я не люблю запреты. Особенно, когда такой маленький мотылёк, как ты, указывает мне, что делать. А сейчас довольно разговоров. Сделай то, чему тебя научили, и Катрин ничего не узнает.

   Он провёл большим пальцем по моей нижней губе, слегка оттянул, а потом вдруг запустил руку в мои волосы, крепко ухватил и заставил опуститься на колени.

   Дрожащими пальцами я расстегнула ширинку обтягивающих бридж и стянула их вниз. Прикрыла глаза, набираясь смелости, и протянула руку к большому мягкому органу, сжимая его у основания. Граф облокотился на стол, и я полагала, что сейчас на его губах царит та самая издевательская усмешка, как и в прошлый раз с мачехой.

   Я с трудом сглотнула, приоткрыла рот и облизала гладкую головку. Джаральд выпустил мои волосы из захвата и стоял, ожидая дальнейших действий. Я прикрыла глаза и, раскрывая губы пошире, взяла его член в рот так, как показывала Джанет. Обвела языком вокруг головки, немного втянула её, а потом протолкнула дальше почти до самого горла и тотчас же вернулась назад. Я услышала тихий вздох и невольно подняла глаза, ожидая увидеть его полный презрения взгляд, но ресницы графа были опущены, а на лице написано такое удовольствие от процесса, что даже мне стало понятно, как отчим наслаждается моими ласками. Осознание этого подстегнуло меня действовать смелее. Нежно поглаживая пальцами горячую мошонку, я повторила движение вдоль наливающегося ствола, который становился всё больше, настолько, что я уже не могла заглотить его на всю длину, но я очень старалась, следуя всем тем советам, что давала куртизанка.

   Вновь и вновь я лизала гладкий твёрдый орган, убыстряя свои движения и наслаждаясь его вкусом. Наградой стал хриплый мужской стон. Джаральд вновь схватил меня за волосы и теперь направлял мою голову сам, проталкивая налитый ствол всё глубже, заставляя всё быстрее скользить языком вдоль нежной кожи, с лёгким нажимом проводить по надувшимся пульсирующим венам.

   Я никогда бы не подумала, что подобное действие может мне по-настоящему понравиться. Я не знала раньше, что это такое удовольствие — ублажать мужчину, который сводит с ума, и слышать его хриплое дыхание, чувствовать, как напрягаются мышцы живота под моими пальцами, сжимать упругие ягодицы и ласкать мужской член, подстраиваясь под тот темп, что граф задавал.

   Ещё несколько быстрых скользящих движений, и я ощутила, как он напрягся сильнее, а затем горячая струя ударила прямо в горло, и пришлось быстро глотать пряную сперму, чтобы не захлебнуться, потому что граф даже не подумал отпустить меня, а вместо этого притянул голову ещё ближе, всаживая член почти на всю глубину. Если бы не уроки Джанет, не знаю, как бы я его заглотила. Зато сейчас рваное дыхание мужчины звучало для меня настоящей музыкой, и когда он наконец отстранился, я ощущала себя так необычно, а чувства были очень далеки от тех, которые должна испытывать девушка, под влиянием шантажа ублажившая мужа собственной мачехи.

   Желая во что бы то ни стало скрыть от графа свои эмоции и странное удовлетворение от краткого мига власти над этим мужчиной, я быстро поднялась на ноги и как могла пригладила волосы, не поднимая на него глаз, а отчим сам заправил член обратно в бриджи и застегнул пуговички.

   — Молодец, — удовлетворённо сказал он, притягивая меня за талию, — уроки не прошли впустую и ты хорошо отработала моё молчание.

   Он достал из кармана платок и вытер мне рот таким движением, как заботливый родитель вытирает испачкавшегося малыша.

   — Такая скромница, — отчим поднял мой подбородок, вынуждая взглянуть на него, и медленно улыбнулся, отчего бешено колотящееся сердце замерло на мгновение. В глубине синих глаз разгорался новый опасный огонёк.

   — Милая Рози, ты становишься моей любимой игрушкой.

   Когда я спустилась к завтраку на следующий день, Катрин сразу же поинтересовалась, не больна ли я. Я потратила минут тридцать на то, чтобы убрать припухлость глаз, умываясь холодной водой, но вернуть румянец щекам не удалось. Вид был слишком бледный и измождённый после бессонной ночи.

   Я терзала себя до утра, меня разрывали противоречивые эмоции. Хотела Джаральда до безумия, и понимала, что нельзя и дальше будет только хуже, потому что игрушки имеют способность надоедать, а я привязывалась всё сильнее, и чувства становились только глубже.

   В его присутствии тело делалось чужим, непослушным, слишком слабым; дыхание — коротким, прерывистым; мелкая дрожь ощущалась где-то в районе груди; сердце лихорадочно колотилось о рёбра. Я и думать не могла ни о чём кроме, как не выдать себя и не бросить на него слишком нескромный взгляд, как не раскрыться перед умной, проницательной Катрин.

   Они стоили друг друга — мой отчим и мачеха, только в их паре не было противостояния, Катрин прогибалась, она позволяла Джаральду диктовать условия. Наверное, это была её плата за то, что женила его на себе. Но между ними двумя я чувствовала себя словно в жерле вулкана.

   — Вы вчера вернулись вдвоём? — мачеха внимательно посмотрела на меня, понимая, что я не смогу солгать. Раньше она всегда раскрывала мою ложь и приучила не врать ей, в противном случае следовало суровое наказание. Однажды мне досталось несколько ударов палкой по ногам за то, что пыталась скрыть от неё подарок отца, тот самый, который она запретила ему покупать. Это была всего лишь новая заколка, очень красивая, с драгоценными камнями, и слишком дорогая для меня по меркам Катрин. Наказание последовало за то, что (как сказала мачеха) я не просто ослушалась её повеления, но осмелилась солгать и пыталась спрятать заколку.

   — Да, — я водила ложкой по тарелке, размазывая липкую кашу по краям, — его сиятельство привёз меня домой.

   — Я проезжал мимо, когда увидел, как Розалинда поднимается по ступенькам... гостиницы и решил забрать с собой, поскольку уже возвращался в поместье. — Низкий чувственный голос с такими мягкими интонациями и эта короткая пауза, как напоминание о секрете, о том, что случилось вчера. Будто намёк, что он не позволит мне об этом забыть.